Валентина Ососкова - Самый маленький офицер
– Сиф, ну дай ты трубку! – во второй раз попросил Заболотин, добавляя в голос армейской жёсткости. На этот раз Сиф решил послушать беспрекословно, и вскоре допрос с пристрастием на тему: «Ты котика не оставил умирать с голоду?» был повторен уже старшим офицером.
Где-то ближе к концу допрос прервался вежливым вопросом появившегося рядом Сифа:
– Ваше высокородие, а можно я прогуляюсь с Тилем?
Заболотин пообещал Вадиму перезвонить, отложил телефон и, медленно проговаривая слова, спросил:
– Ты… в своём уме?! – он ещё раз оглядел одетого в гавайскую рубашку и бежевые бриджи ординарца и вывел: – В своём. Чужой ум был бы… просто был бы.
– Так можно я уйду гулять с Тилем? – стараясь, чтобы голос звучал бесстрастно, повторил вопрос Сиф.
– По приветам от КМП соскучился?
Сиф явственно содрогнулся и аккуратно повёл плечами. Ранение – глубокая царапина – подживало, но болезненных ощущений пока меньше не становилось. А обкалываться обезболивающим Сиф не хотел – с его-то повышенной чувствительностью к подобным медикаментам. И после одного раза сознание-то потерял…
– Не, не соскучился, – голос у мальчика сел, как всегда, когда Сиф волновался. – Просто… ну, неужели нельзя просто погулять?!
Заболотин долгое время не находил, что ответить, затем молча махнул рукой. У него не было сил спорить с мальчиком, упрямством ничуть не уступающим ему самому. В конце концов, последние двое суток КМП «косило под ветошь», не шевелилось и, вроде, никакой новой пакости не задумывало. Так может, обойдётся?
Сиф почуял перемену, неуверенно улыбнулся и движением головы испросил разрешения удалиться.
Заболотин вздохнул и кивнул.
– Вали хоть до утра, – разрешил он уже в спину Сифа. – У меня нет желания с тобой припираться.
– Да я часа на два! – излишне поспешно откликнулся юный фельдфебель. Боялся, что командир передумает. – Всё равно про утро вы вряд ли всерьёз…
– Бегом марш! Через два с половиной часа начинаю волноваться! – окончил разговор Заболотин, не скрывая улыбки. В конце концов, пусть погуляет мальчик. Если он не в офицерской форме, значит, ему это тоже всё до смерти надоело и хочется развеяться. В таком случае – почему бы и нет? Тиль же – его старый друг…
Примерно таким путём Заболотин-Забольский старательно себя убеждал минут пять, что поступил правильно, но внутри всё равно колом вставало недоверие к этому Тилю. Непредсказуемый, наглый, со странностями – в общем, Шакал, каким мог вырасти и Сиф. Скальже Стая – кучка детей, возомнивших, что единственное достойное занятие на войне – убивать всех без разбора.
Впрочем, ничего уже было не поменять, потому что Сиф в это время спешил в сторону трамвайной остановки. А ещё через десять минут он вместе с Тилем шагал по какому-то переулку, разглядывая восьмиэтажки по обеим сторонам.
– Ты уверен? – вновь жалобно спросил Тиль.
– Я ответил уже раз так сотню! – унимая своё волнение, заверил мальчик. – Только умоляю, не забудь!
– … Что тебя зовут Спец, и что ты хиппи, – тихо пробормотал Тиль, послушно кивая. Может, он и казался другим людям неадекватным, но прекрасно понимал: от его действий и слов зависит судьба идущего рядом с ним мальчика. Если Хамелеон поверит, что Спец – это просто малолетний хиппи, то всё хорошо. Если же он каким-то чутьём сумеет связать этого Спеца с юным офицером русской Лейб-гвардии Иосифом Бородиным, то обоим друзьям грозит нешуточная опасность. Тиль не хотел об этом думать, но понимал, что Леон может легко убить любого, кого посчитает опасным для КМП.
Сиф же покусывал губу и пытался представить, что его там ждёт. Может, не стоило всё-таки соваться в самую пасть?.. Но нет, стоило, что бы ни случилось – стоило, потому что бросать Тиля Сиф был не намерен. Друга надо вытащить из КМП, а значит, надо узнать, откуда его вообще вытаскивать.
… Друзья, взглядами подбадривая друг друга, спустились в полуподвальное кафе, и в помещении сразу же наступила тишина.
– Тиль привёл к нам новенького? – стоящий за стойкой человек затушил сигарету и вышел навстречу. У него был хриплый, будто бы с мурлыкающими интонациями голос, цепкий взгляд и прищур снайпера. Сердце Сифа сделало кульбит, словно он находился на линии огня. Неприятно заныла под бинтами спина.
– Хамелеон, это Спец, – объявил Тиль, с уважением наклоняя голову в знак приветствия. – Мой друг и… хиппи.
Кто-то захохотал, и Сиф стремительно обернулся на звук.
– Что случилось? – он нашарил взглядом всё ещё хохочущего мужчину, и добавил, дерзко повысив голос: – Повтори анекдот, посмеёмся вместе!
И замолчал, радуясь, что говорит по-забольски без акцента. Остальные, впрочем, тоже напряжённо замолчали.
– Разве хиппи не пацифисты? – как-то неуверенно хохотнул всё тот же мужчина с чёрной щетиной и крашенными в красный короткими волосами.
– А кого отпацифиздить? – немедленно отозвался Сиф. – Это я мигом. Я по этому спец!
– Что, правда? – глотая часть гласных, спросил Хамелеон.
– Я по всему спец, потому что меня Спецом зовут, – Сиф почувствовал, что с этими людьми лучше играть маленького петушка. На него уже многие глядели со снисходительным одобрением.
– Но ведь хиппи против насилия, – словно охотник, загнавший зверя в ловушку и теперь наслаждающийся видом, сообщил Хамелеон.
Не верит? Это ожидалось.
– А кто здесь говорит о насилии? Но если человек не может достичь гармонии, а может сильно навредить другим, то…
– То ему можно помочь добраться до гармонии левой в челюсть? – уже без прежнего ехидства усмехнулся крашеный мужчина.
– То его можно только пожалеть, дети мои, – возвёл очи к потолку Сиф, сложив руки на животе на манер «киношного» англиканского священника.
После этого недоверие в глазах Хамелеона не исчезло окончательно, но он слегка кивнул, показывая, что принимает мальчика на некий испытательный срок.
Тиль, заметно напрягшийся в начале разговора, расслабился и присел за первый попавшийся столик с совершенно измученным видом:
– Леон, – жалобно произнёс он, – ты меня до трясучки таким приёмом доведёшь!
– А что, ты опасался, Уйленшпигель? – мурлыкающим тоном осведомился Хамелеон. – Чего же опасался наш маленький художник?
– Мало ли, что взбредёт в твою голову… – уже жалея о сказанном, пробормотал Тиль.
– Вы слышали? Он сказал «взбредёт»! – в притворном возмущении воскликнул Леон, и все вокруг зашумели, старательно выражая недовольство. По ощущениям Сифа, Хамелеона здесь почитали, уважали, боялись, но мало кто по-настоящему любил.
Но Леон, похоже, был сегодня в хорошем расположении духа. Он снова закурил и, не дожидаясь какой-нибудь ответной реплики, вернулся к барной стойке. Сиф оглядел уже изрядно задымлённое помещение и чуть не рассмеялся, представляя, что устроит ему командиром, учуяв запах табака на одежде. По меньшей мере, никогда уже не отпустит гулять с Тилем…
