Александр Путятин - Обаламус
— Здравия желаю! — внезапно раздалось от входной двери.
Я поднял глаза и увидел солнечную улыбку Павловского. Константин Евграфович щеголевато отмахнул рукой к козырьку, и этот жест продублировал светловолосый гигант в новенькой солдатской форме, возвышающийся за его спиной.
— И вам того же! — не по уставу отозвался я, поднимаясь навстречу.
Мы с прапорщиком пожали друг другу руки.
— Как добрались?
— Нормально! — ответил он. — Пополнение вот привёз, как договаривались! Салаженцев Виктор. Если можно, задействую его сегодня на ремонте оборудования. Заодно закончу обучать приему факсимилек.
— Хорошо! — согласился я. — А как у нас с метеонаблюдениями?
— В кодах ещё немного путается, — пожал плечами Павловский. — Но со шпаргалкой работать может.
— А теперь вопрос к вам, Виктор! — повернулся я к солдату. — Где боксом до армии занимались, и каких результатов достигли?
— Дома, в Киеве, товарищ лейтенант! — ответил он. — Максимальный результат: вице-чемпион Украины. Из-за него, в общем-то, и в армию загремел.
— Это как?
— Из техникума выперли, — криво улыбнулся солдат. — Забил я в тот год на всё, кроме бокса… И зря, как выяснилось!
Да, по поводу ума — не подвело смещение вероятностей! Для того, чтобы вот так, запросто, признаться незнакомому офицеру в своём желании и дальше «косить» от армии под предлогом учёбы, нужно быть не по возрасту наивным… А уж говорить об этом непосредственному начальнику, да ещё и в первые минуты знакомства, станет только полный кретин!
— Ну, что ж… — я достал из тумбочки две пары боксёрских перчаток. — Посмотрим, какой уровень у местных чемпионов: поработаем пару «вольных» раундов, а то истосковался я здесь без спарринг-партнёра.
— Товарищ лейтенант! — у Виктора от изумления глаза стали вдвое шире. — Я же вас раза в полтора тяжелее? А может и больше! Да и рост, и… Вам с такими короткими руками даже из угла не выбраться.
— Ну, так что ж? — пожал плечами я. — Уравняем шансы, насколько можно: выйдем на улицу. Там, на траве, углов нет.
Желающих увидеть поединок Моськи со Слоном собралось довольно много — казалось, поглазеть на бесплатный цирк вышли все, кто смог оторваться от работы. Виктор с трудом натянул перчатки на громадные кулаки. Он был явно не в своей тарелке. Погоны на моей рубашке работали, как дополнительный сдерживающий фактор. Интерес зрителей, в большинстве своём тоже далеко не рядовых, заметно давил на солдатскую психику.
Инициативу он отдал мне, а я не спешил. Средневес быстрее супертяжа по определению. Зато у супера руки длиннее, и удары сильнее на порядок. Но у меня, кроме быстроты, был ещё один, неизвестный противнику, козырь — большой опыт учебных боёв с тяжеловесами. А всё грехи юности! Тренер нашей ДЮСШ, учуяв запах табака, выставлял нарушителю режима спарринг-партнёра «на вырост». Виктор же с такими лилипутами, как я, похоже, ещё не работал.
Двигаясь по кругу вправо, я щупал оборону соперника левыми джебовыми[62] двойками, стараясь с первых же секунд по максимуму задействовать своё преимущество в скорости. Довольно быстро Виктор освоился, заработал уверенно и аккуратно. Он выбросил из головы всё, что не касалось самого боя, движения приобрели лёгкость и налились силой, стали раскованными. Одиночные свинги, хуки и апперкоты посыпались на меня, как из рога изобилия… Потихоньку вице-чемпион завершил разведку и принялся разыгрывать козыри… Провёл пару длинных серий, заставивших меня отступить почти на полсотни метров.
Но нельзя же постоянно убегать! Я уклонился от очередного джеба, чуть сократил дистанцию и встретил его атаку левым кроссом в корпус. Разница в росте позволила бить снизу вверх, обходя защиту противника. Его руки чуть опустились, тело заметно напряглось. И я решил рискнуть… Удачно! Хлесткий правый свинг достал голову солдата. Удар получился не очень сильный — полностью вкладывать в него корпус было слишком опасно — но хлопок прозвучал громко… Публика затихла. Многие знали, как начал службу в полку молодой солдат. В армии информация распространяется очень быстро.
Виктор разорвал дистанцию, собрался и снова перешёл в атаку. Теперь серии шли одна за другой практически непрерывно. Я театрально нырял под хуки и свинги. Смещал корпус, уходя от джебов и кроссов. Отступал назад при малейшей опасности апперкота. В отличие от публики, я хорошо понимал, что противник может пропускать мои удары десятками, без всякого вреда для здоровья. А вот первый же сильный удар с его стороны запросто может оказаться последним. Но за весь первый раунд ему ни разу не удалось меня по-настоящему достать.
— Время, — выкрикнул Павловский, глядя на запястье. — Три минуты.
Мы разошлись в разные стороны. Дышит он лучше меня. Совсем не запыхался. Хорошо, что я только два раунда попросил. В третьем он бы меня загнал и прикончил. А так есть шанс продержаться…
— Время, — услышал я голос Павловского.
Значит, перерыв закончился. А жаль…
Отдохнув, я опять задействовал главный козырь — скорость. В начале раунда это позволило нанести противнику ещё пару эффектных «хлопков». А дальше ситуация изменилась. Виктор вошел в раж. Он уже не видел ничего вокруг. Слон жил только одним желанием — прихлопнуть нахальную Моську. Его атаки становились всё настойчивее, и их всё труднее было отражать. Эффектные приёмы пришлось отбросить. Я принимал удары на кулаки и локти, гасил их энергию расслабленной пружиной позвоночника. Отступал и уклонялся. Если бы мы дрались на ринге, он в шесть секунд прижал бы меня к канатам и убил, но на открытой площадке сделать это было невозможно.
— Время.
Солдат нехотя опустил руки.
— Уф-ф-ф… Загнал меня совсем!.. — говорю, протягивая перчатки для рукопожатия. — Чувствуется, что тренирован отменно, а я тут уже почти год в основном с «тенью» сражаюсь… Спасибо большое!
Лёгкие раздувались и сжимались, ритмично прокачивая сквозь бронхи живительный воздух. Душу заполнила чистая, незамутнённая сомнениями радость… Кубики-события наконец-то сложились! И как!!! Лучше не придумаешь! Парень азартен до самозабвения, и удары у него чемпионские. Вот теперь для «Рущука-2» у меня есть всё, что требуется: капкан, наковальня, молот и вопросы, на которые кое-кому — очень непросто будет ответить…
40
Но иллюзия готовности к встрече с Обаламусом недолго тешила самолюбие. Расплата за самонадеянность пришла внезапно и резко. Когда мы возвращались в здание, ускорившие к тому времени бег кучевые облака внезапно разошлись, и в этот разрыв на землю хлынул неожиданно яркий поток слепящего света. Сочной влажной зеленью заискрилась лужайка. Ещё секунду назад казавшаяся серой стена сделалась вдруг белоснежной. Сквозь птичьи трели сверху прорвался тонкий, противный скрип закрывающегося окна. Инстинктивно я поднял голову на звук. И яркое летнее солнце, отразившись от стекла, полыхнуло по глазам двадцатикиловаттным прожектором. Казалось, зрачки прожгло до самого мозга…
