Антон Леонтьев - Знак свыше
Хранители традиций первым делом накинулись на пресс-секретаря и жестами потребовали от него снять очки, а также сменить галстук. Татьяна саркастически заметила:
– Я же говорила, что расцветка просто невозможная!
Оператору повезло – ему отчего-то надо было разуться. Увидев, что на нем носки черного цвета в желтую полоску, хранители традиций схватились за головы и возмущенно переглянулись. Других носков у оператора, конечно же, не было, поэтому от него потребовали снимать босиком.
Настала очередь Даши. Девушка внутренне напряглась, готовясь к худшему. Хранители традиций обошли ее с двух сторон, как посетители музея обходят статую, коротко посовещались, и один из них быстрым движением снял с головы Даши заколку. Темные волосы рассыпались по плечам.
Внешним видом Татьяны они остались довольны, однако яростно закачали головами, заметив ее, по их мнению, слишком яркий макияж. Стилист тотчас бросился к Татьяне, но, заметив вертлявого манерного молодого человека с мелированными волосами и крестиком в ухе, бородачи в ужасе замахали руками и забормотали что-то по-арабски, потрясая висевшими на груди амулетами. Несчастному пришлось покинуть студию, и Татьяну передали в руки двух местных гримерш – молодых, полных, большегрудых дам.
Перед зеркалом Даша поправила растрепанные волосы и пришла к выводу, что хранители традиций, вообще-то, очень даже правы – распущенные по плечам волосы шли ей намного больше, чем строгий учительский пучок. Однако она была уверена, что именно с ним и надо являться на интервью с лидером страны! А вот его оккультные советники были, оказывается, иного мнения…
Генерал Саид проводил их в студию – это было небольшое уютное помещение, больше напоминавшее спальню: огромный, метра четыре на три, диван, черный в золоченую полоску, на котором лежало никак не меньше полусотни разнообразных по форме и цвету подушек и подушечек. Рядом с диваном стояло кресло, больше походившее на трон – все резное, покрытое листовым золотом, со сверкающими камнями, вмонтированными в подлокотники.
Как объяснил начальник службы безопасности, полковник Аль Бадраффи пока что не принял решение, как именно будет давать интервью – сидя в кресле, как подобает государственному мужу, или полулежа на диване, изображая из себя восточного князя. Имелось и обыкновенное кресло из пластика и металла – для интервьюера.
Оператору строго-настрого запретили приближаться к полковнику ближе чем на два метра. Возникли работники, ответственные за освещение, которым оператор принялся объяснять, как надо расположить лампы.
Генерал указал Даше и пресс-секретарю на узенькую крошечную лавочку в самом темном углу комнаты – именно там им и надлежало находиться во время интервью. Даша опустилась на лавочку рядом с пресс-секретарем, на шее которого теперь красовался галстук траурного черного цвета.
– Прямо как на похоронах! – заявил он злобно, запуская согнутый палец за узел. – С какими только выкрутасами мне не приходилось сталкиваться, но такое – впервые! Этот полковник Аль Бадраффи… Он…
Пресс-секретарь обернулся по сторонам и, убедившись, что все заняты своими делами и никого поблизости нет, прошептал:
– Он настоящий псих! Надеюсь, что нас всех потом выпустят живыми и из дворца, и из этой забытой богом страны! А не бросят на съедение пираньям или бегемотам!
– Пираньи в Африке не водятся, а бегемоты мясом не питаются… – проронила Даша, и в этот момент послышался дикий, оглушающий женский вопль. Пресс-секретарь, напуганный криком, подался назад и упал со скамеечки. И, став белее полотна, просипел:
– Это голос Тани… Я хотел сказать, Татьяны Львовны! Господи, что они с ней сделали? Неужели нас сейчас всех на фарш пустят?
Вопль повторился, на этот раз намного ближе. Даша вскочила со скамеечки и выбежала из комнаты-студии в коридор. Она увидела Татьяну Атьман, окруженную солдатами. Значит, прав был пресс-секретарь, их сейчас всех арестуют, возможно, расстреляют на месте – только потому, что этого захотелось сумасшедшему правителю или ему посоветовал это сделать его придворный колдун!
Появился и генерал Саид, перед которым солдаты расступились, пропуская его к вопящей Татьяне. Взглянув на нее, Даша ужаснулась – как же надо кричать, чтобы лицо до такой степени налилось кровью. Ведь так и до инсульта недалеко!
И только потом поняла, что лицо не налилось кровью от крика – лицо приняло окраску гниющей сливы, но по какой-то иной причине! Татьяна снова завопила и отняла руки от лица – и Даша отшатнулась. Лицо представляло собой ужасную маску, покрытую то ли струпьями, то ли прыщами невероятного красно-лилового цвета. И это был не макияж – это был подлинный цвет!
В коридор высыпали плачущие гримерши, Татьяна тут же бросилась на них с кулаками. Саид отдал короткое приказание, и спустя минуту в коридоре появился трясущийся стилист, которого вернули во дворец.
Увидев лик Татьяны, он всплеснул наманикюренными руками и чуть не грохнулся в обморок. А затем, осмотрев лицо стенающей женщины, заявил, что это похоже на аллергическую реакцию. И пожелал знать, какой косметикой пользовались гримерши. Те вытащили плошки, заполненные разноцветными порошками, из которых они по собственным рецептам мешали кашицу, накладываемую на лицо. Что это были за субстанции, женщины толком сказать не могли, потому что просто не знали – они покупали их на местном базаре у бедуинов-колдунов.
Татьяна снова завыла, и тут появился один из лейб-врачей полковника Аль Бадраффи. Осмотрев пациентку, он поцокал языком и сказал, что ничего ужасного нет и что реакция пройдет примерно через две недели. И заявил, что тотчас пропишет особую мазь.
– Две недели? – спросила в шоке Татьяна. Генерал Саид тряхнул врача как следует и приказал ему по-английски привести лицо журналистки в порядок в течение двух минут. Медик развел руками и сказал, что это невозможно.
Тут запищала рация, которую держал в руках один из подчиненных генерала Саида, тот схватил ее, приложил к уху, произнес несколько фраз, а после того, как разговор завершился, мрачно сказал:
– Наш великий вождь уже на пути сюда. Он прибудет примерно через десять минут.
Татьяна билась в истерике, требуя, чтобы ей вернули ее внешность. Медик увел с собой плачущую женщину, которую Даше было очень жаль. Какой бы стервозной ни была Татьяна Львовна, подобной участи она не заслужила!
Генерал Саид подошел к Даше и вручил ей черную папку. Девушка поинтересовалась, что в ней, и выяснилось, что там отредактированные вопросы для интервью. Даша сказала, что с учетом произошедшего интервью придется отменить.
Саид прищурился и заявил:
