Нисио Исин - Tsubasa Tiger

– Он спросил нечто вроде «что значит любить кого-то», какой-то детский вопрос.

– О… наверное, он обсуждал с вами Сендзёгахару-сан?

Если не учитывать точность воспоминаний Карен-тян, именно про нее он и спрашивал.

Их первое свидание произошло в том парке на День Матери…

Хотя я думала, что началось это раньше.

Что?

Почему мне это показалось таким неестественным?

Я почувствовала облегчение, как будто у меня не было воспоминаний того времени – или скорее, я добралась до возможного заключения, закрыв доступ к остальным мыслям.

Я снова… на что-то закрыла глаза?

– Хм, не уверена. Давно это было, я уже не помню, что говорил братик. Даже ответа своего не помню.

Тон Цукихи казался очень мягким для столь сухих слов.

Однако мне показалось, что она не столько забыла, сколько не хотела говорить.

Вообще, когда Цукихи-тян услышала мой вопрос, на ее лице появился намёк на подозрение. Может, я преувеличиваю, но казалось, будто она озадачена.

Будто она проводила какие-то сложные измерения.

Очень может быть. Естественно, если человек, чей дом недавно сгорел, спросит об ассоциациях со словом «огонь», сознание Огненных Сестёр обнаружит в этом что-то подозрительное.

– Ярость тоже наводит на мысль об «огне», примерно так Карен-тян говорит о правосудии. Для Карен-тян, правосудие – это ярость.

– Верно! – вновь прокричала Карен-тян.

Так громко, что её башня рухнула (хотя в ней и было всего два этажа).

– По сути, ярость – это пламя, а это справедливость!

– В любом случае, думаю, Карен-тян и я определяем «пламя» как «страсть».

– Страсть…

Хм.

Конечно, выражения вроде «холодное правосудие» или «леденящая любовь» такого же уровня, как шанс встречи на разделочном столе зонтика и швейной машинки, но, по крайней мере, я могу понять, к чему вела Цукихи-тян…

Что для меня значит «страсть»?

Тепло… нагретый… горячо… бесполезно.

Казалось, будто я никогда не попаду в цель.

– Что значит «в любом случае»? Страсть и справедливость – одно и то же, Цукихи-тян!

Карен-тян возмутилась словами сестры.

Похоже, она сильнее восхищалась правосудием -логично было бы ожидать, что младшая Цукихи-тян будет более энергичной, но казалось, будто она просто подыгрывает старшей сестре.

Впрочем, конструкцию, в которой старшая сестра влияет на младшую, было легко представить – хотя мне, не имевшей сестёр, понять её было сложно.

– Да, верно.

Поэтому на первый взгляд она согласилась с Карен-тян.

– Но знаешь, Карен-тян. Твои чувства к Мидзудори-куну – это страсть, но не правосудие.

И потом сказала это?

– Хм, верно. Прости, я была неправа.

Она извинилась.

Она была удивительно послушной.

Я поняла, почему Арараги-кун беспокоился из-за того, насколько легко ей было управлять – Кайки-сан мог бы обвести ее вокруг пальца с полуслова.

Но… Мидзудори-кун?

– Парень Карен-тян.

Когда я спросила, Цукихи-тян ответила, не пытаясь сделать из этого тайны.

– А моего зовут Росокудзава-кун.

– У вас обеих есть парни?

Я впервые об этом слышала.

Можно сказать, я была потрясена.

– Арараги-кун никогда мне об этом не говорил.

– А, брат делает вид, что их не существует.

Понятно. Прямолинейно и доступно.

По сути, это было слишком легко понять.

Поступок в стиле Арараги-куна. Всё-таки, так или иначе, он очень любил своих младших сестёр.

Это можно понять по общему тону его комментариев, не зря он настолько взбесился, когда Кайки-сан обманул Карен-тян.

Боже, настоящий старший брат.

– А какие они? – спросила я.

Хотя едва ли я таким образом узнаю что-то связанное с моей проблемой, мне стало просто любопытно, какими были парни Огненных Сестёр.

Однако, услышав их ответы…

– Как брат.

– Похожий на братика.

…я начала сожалеть о вопросе.

Что это за семейка?..

Видимо, ничего не поделаешь с тем, что Арараги-кун не замечает их существования – иначе его будет мучить ненависть к себе подобным.

Ведь Арараги-кун отрицательно относился к действиям Огненных Сестёр именно из-за своей ненависти к себе подобным или, осмелюсь утверждать, к себе.

Да.

Он боролся, даже когда сомневался, даже когда сожалел.

– Никак не получается.

Карен-тян озадаченно покачала головой.

– Мы хотим, чтобы брат официально одобрил наши отношения, но он просто не хочет встречаться с Мидзудори-куном или Росокудзавой-куном. Он такой противный.

– Именно. И он обманул нас, когда знакомил с Сендзёгахарой-сан. Он просто водил нас за нос.

– Ха-ха! Как мило.

Я извинилась перед Карен-тян и Цукихи-тян, которые, похоже, и правда были озадачены, но это правда было забавно, так что, забыв об испытаниях, выпавших на мою долю, я рассмеялась.

От души рассмеялась.

– Разве это не значит, что Арараги-кун ревнует, чувствуя, как уводят его милых маленьких сестёр? Как говорится, пылает от зависти…

Стоп.

Я оборвала саму себя.

Пылает… от зависти?

«Пылает»?

Зависть.

Да. Понятно.

Разве это… не то слово, связанное с «огнём», до которого я должна была додуматься с самого начала?

Зависть, подобная разгорающемуся пламени.

Хоть это была шутка, но получалось, что я копировала поведение Арараги-куна, который не замечал парней своих сестер. Другими словами, закрывал глаза на реальность.

В этом мы были похожи.

Я закрывала глаза.

На реальность.

А если думать, чем это вызвано, то чем же ещё, как ни одним из сильнейших чувств, доступных людям? Тем, что считается одним из семи смертных грехов – завистью?

Страсть – зависть, могла разжечь внутри тебя огонь.

Потому, потому мы пылаем от зависти.

Столкнувшись с правдой так внезапно, что даже не успела закрыть глаза, дрожащими руками я обратила свою наполовину построенную башню в руины.

060

Сомневаюсь, что в нашем современном мире есть человек, который ни разу не думал бы о мозге как о жестком диске. Другими словами, было бы здорово, если бы мы могли стирать воспоминания, когда не хотим вспоминать, или переписывать восприятие реальности, если не хотим видеть, убирая все виды травм, кошмаров, незваных, неприятных ощущений – как бы был прекрасен такой мозг.

И… в результате странной шутки судьбы я получила такой удивительный дар.

Я отрезала воспоминания и сердце.

Вспомнить хотя бы разговор с Эпизод-куном этим утром. Я помнила, что было весной, и по-своему боялась его, даже когда стояла и говорила, но с чужой точки зрения это наверняка казалось странным.

Приятная беседа с тем, кто пытался убить меня.

Как такое может быть?