Эжен Сю - Тайны народа
— Собаки замолчали, хотя стучат по-прежнему. Значит, они знают тех, кто стучит.
И с этими словами хозяин вышел из дома. Несколько человек, в том числе и чужестранец, сопровождали его из предосторожности. Когда внутренние ворота были открыты, можно было разобрать два голоса, кричавших:
— Это мы, друзья, мы, Альбиник и Микаэль!
Действительно, можно было различить при свете луны двух сыновей хозяина. Позади них стояли их лошади, тяжело дышавшие и покрытые пеной. После нежных объятий с сыновьями, особенно с моряком, не возвращавшимся из плавания по морю около года, Жоэль вошел с ними в дом, где они были радостно встречены матерью и всей семьей.
Оба брата были высокого роста и крепкого сложения. Сверх платья у них были накинуты плащи из толстой шерстяной материи с капюшонами. Войдя в комнату и раньше чем поздороваться с матерью, они приложились губами к семи веткам омелы, погруженным в медный сосуд на алтаре. Взгляд их упал на тело, наполовину скрытое ветвями, которое лежало вблизи алтаря; около него все еще сидел Юлиан.
— Добрый вечер, Юлиан, — сказал Микаэль. — Кто это у вас умер?
— Армель. Это я убил его сегодня вечером во время поединка на саблях. Но так как мы клялись с ним не расставаться, то я пойду завтра к нему… туда. Если хочешь, я скажу ему о тебе.
— Да, да, Юлиан. Я любил Армеля и думал, что застану его живым. В моем мешке, который остался на лошади, есть железный крючок для багра, который я выковал для него. Я его положу завтра на ваш общий костер.
— А от меня скажи Армелю, — проговорил с улыбкой моряк, — что он слишком рано ушел отсюда, так как его друг Альбиник и жена его Мерое хотели бы рассказать ему о своем последнем плавании в море.
— Зато мы с Армелем расскажем тебе потом прекрасные вещи, Альбиник, — сказал с улыбкой Юлиан. — Ведь твои путешествия по морю ничего не значат по сравнению с теми чудесами, которые ожидают нас в удивительных мирах, где еще никто из нас не был и где мы все будем.
Когда окончились приветствия между прибывшими и их родными, хозяин сказал чужестранцу:
— Друг, это мои сыновья.
— Молю богов, чтобы поспешный их приезд не означал ничего дурного! — сказал тот.
— Я повторяю слова гостя, — проговорил Жоэль — Почему являетесь вы сюда так поздно и так поспешно? Приветствую твое возвращение, Альбиник, но я не ждал видеть тебя так скоро. Где же твоя славная жена Мерое?
— Я оставил ее в Ванне, отец. Вот что случилось. Я плыл из Испании по Гасконскому заливу, направляясь в Англию. Непогода заставила меня войти в устье Ванна, но, клянусь Теутатесом, я не ожидал увидеть там того, что увидел. И вот, оставив корабль в порту под охраной моих матросов и под наблюдением жены, я взял лошадь и прискакал в Орей. Здесь я сообщил новости Микаэлю, и мы вместе приехали сюда, чтобы предупредить тебя, отец.
— А что же ты увидел в Ванне?
— Что я там увидел? Все жители города, все славные бретонцы страшно возмущены!
— Какая же причина этого возмущения? — спросила Маргарид, не выпуская из рук веретена.
— Вчера явились туда четыре римских офицера с несколькими солдатами и со спокойной наглостью, точно они в стране рабов, потребовали у городских властей, чтобы они разослали соседним племенам приказание прислать в Ванн десять тысяч мешков ржи…
— И еще чего-нибудь, сын мой? — спросил Жоэль, со смехом пожимая плечами.
— Пять тысяч меткой овса. Пятьсот бочек меда, тысячу быков, пять тысяч штук баранов.
— Это правильно, ведь надоест же есть одних быков. Это все, дети мои?
— Они требуют еще триста лошадей для римской кавалерии и двести повозок с фуражом.
— Конечно, ведь надо же кормить бедных лошадей, — заметил с насмешкой Жоэль. — Но, вероятно, требуется. еще что-нибудь? Люди, так легко приказывающие, не станут останавливаться на полдороге?
— Надо еще доставить все эти запасы в Пуату и Турень.
— А кто, — вставил чужестранец, — заплатит за все эти припасы?
— Никто не заплатит, — сказал Альбиник. — Это дань, которую требуют силой.
— А, вот как! — проговорил Жоэль.
— И все эти припасы нужны для римского войска, зимующего в Турени и Анжу.
Громкие возгласы злобы и насмешливого презрения раздались со всех сторон.
— Ну, Жоэль, — сказал тогда чужестранец, — остаешься ли ты все еще при прежнем мнении, что от Турени далеко до Бретани? Что касается меня, то мне это расстояние вовсе не кажется большим, раз офицеры Цезаря спокойно пришли с такими требованиями с пустыми кошельками и с палкой в руках вместо оружия.
Жоэль уже не смеялся больше, но смущенно опустил голову и молчал.
— Наш гость прав, — сказал Альбиник. — Да, эти римляне явились с пустыми кошельками и именно с палками в руках. Один из офицеров поднял свою палку на старика Ронана, старейшего из должностных лиц в Ванне, который, как и ты отец, громко рассмеялся на эти требования римлян.
— Но как же иначе и отнестись к этому, как не со смехом? Требовать, чтобы мы дали эти припасы! Чтобы мы доставили их в Турень и Анжу на своих волах и лошадях, достающихся тоже в добычу римлянам! И это в разгар полевых работ! Заставить нас питаться травой, предназначенной для скота, который у нас похищают!
— Да, — сказал Микаэль, — они хотят отнять у нас наш хлеб, наш скот и оставить нам только траву. Но, клянусь копьем, которое я выковал еще сегодня утром, сами римляне будут грызть траву наших полей под нашими ударами!
— Ванн с сегодняшнего дня готовится к защите на случай атаки, — сказал моряк. — Уже начали делать окопы в окрестностях порта. Все наши матросы вооружаются, и если только римские галеры явятся нас атаковать с моря, берег покроется таким количеством трупов, какого еще никогда не видели вороны!
— Проезжая через разные племена, — проговорил Микаэль, — мы повсюду сообщали эту весть и подняли всех на ноги. Городские власти города Ванн также разослали во все стороны гонцов с приказанием развести костры на холмах — в знак того что с сегодняшней ночи угрожает большая опасность всей Бретани.
Маргарид все время слушала своих сыновей, не выпуская из рук веретена, и наконец спокойно сказала:
— А что сделали с теми римскими офицерами? Неужели их не отправили назад в римское войско, предварительно наказав розгами?
— Нет, мать, их посадили в тюрьму, а двух солдат послали к римскому военачальнику объявить, что никаких припасов он не получит и что офицеры задержаны в качестве заложников.
— Было бы лучше наказать этих офицеров и с позором прогнать из города, — заметила Маргарид. — Так поступают с ворами, а римляне собирались обокрасть нас.
