Тот самый сантехник 4 - Степан Александрович Мазур
Мир, ты безумен, мы новый несём.
Там, где фашистов в море снесёт.
Трупы волной ближе к статуе Смерти.
Нам с Альма-матер поближе к бессмертью.
Боря поднялся, подошёл к столу с гитарой и поставив ногу на табуретку, продолжил:
Орки, орда! Полки, пора!
А либералам на нары тогда.
Гнусно молчать, ещё хуже кричать,
Когда призывает Родина-Мать!
Нет, Макаревич, Россия — не ты.
Алла, Галчонок — вы нам до пизды.
Спите покрепче, жрите побольше…
Каждый предатель хочет попроще.
Стасян с Кишинизде переглянулись, впечатлённые порывом творчества, а Боря и не думал умолкать.
Нет, не нужны нам айфоны, поверь,
Когда отбирают из семьи детей,
Можешь под радугой долго ходить,
Только запомни — придётся ответить.
Ядерной радугой мир расцветёт,
Если вражина в толк не возьмёт:
Мир — это в целом, для всех, без изъян.
Но если нет русских… зачем он всем нам?
Струна порвалась. Боря отложил гитару, не успев израсходовать весь порыв. Но хватило и этого. Так Стасян аплодировал стоя, макушкой почёсываясь о лампочку, а финалом выступления оказалось то, что та взорвалась.
Но соседние пока горели. И глядя на них примерно секунду, подумать о жизни Кишинидзе не дал. Сменив стаканы, он улучшил момент и подлил с точностью робо-бармена.
Творчество надо поощрять.
— Одно, жалко, мужики, — заметил Стасян, доставая осколки стекла из волос и вновь присаживаясь. — Глори-Холи теперь своих потеряю… А так и не понял, кого больше любил… Борь… может ты найдёшь мою глори-хол?
«Чё блядь?», — спросил внутренний голос Глобального, а голова почему-то только кивнула.
Рот даже открылся и сам собой произнёс:
— Конечно, братан. Найду хоть все глори-холы по району. Ты только не переживай.
— Только смотри, ты обещал, — уточнил Стасян. — Ну там, в засаде вместо меня посидеть, если чё придётся. Или как там чё, да?
— Да.
— Я-то хз. Но как Хромов скажет. Так и будет. Да или чё?
— Замётано, — кивнул Боря, ощущая накатывающую лёгкость в голове. — Да я ради тебя все глори-холлы на районе обследую и без засад всяких.
— Вот это по-мужски! — добавил Арсен.
Испепелив края зажигалкой, и метко сдув пламя над адским варевом, Кишинидзе снова протянул стакан теперь уже певцу, а не «сопле зелёной, которая ходит тут и умничает», и добавил те самые знаменитые слова, встав по случаю:
— Ну, за внутреннее Азовское море!
Боря кивнул. Надо. Второй стакан даже лучше должен пойти.
«Чтобы и Чёрное море стало внутренним, раз не понимают по-хорошему», — добавил внутренний голос и добавил уверенно: «Нехер было будить медведя!»
Никто не сказал «дзинь» на этот раз, чёкнулись молча, и так внутри звенит. Но каждый выпил снова до дна.
Но если первый удар яда организм нейтрализовал ужином, то со вторым — не справился.
Боря понял, что что-то не так. Однако, организм оказался умней. Не желая умирать, пока не построен дом и не зачат сын. А также осознав свою полную непричастность к лесопосадкам, он после второго же тоста со своим участием вытащил белый флаг.
Боря сначала ощутил лёгкость в теле. Затем миновав фазу звёзд, сразу перешёл к падению, рухнув с табуретки метеоритом поближе к мусорному ведру.
Жаль, посадочных полос возле него не оказалось. Роботы, суки, не предусмотрели.
Глава 2 — Ну надо так надо
Боря умер. Возможно, даже навсегда. Тут уж как повезёт проснуться. Ведь это сильно зависело от здоровья печени и почек испытуемого. А людям со слабым сердцем так и вовсе не стоило начинать играть в рулетку здоровья.
Проиграть можно на два вздоха. А назад пути нет.
Но если Боря умирал, то творчество в Глобальном не желало угасать. Разгорячённый мозг поэта продолжал работать в автономном режиме, намекая на то, что он может потрудиться и за дельфина. Ведь как известно, у дельфинов мозг никогда не спит! И самим им спать точно некогда.
Так сразу после вероломного нападения гравитации и встречи с недружественным полом, Боря очутился в мягком кожаном кресле с бокалом бренди в одной руке и длинной кубинской сигарой в другой. Пока не зажжённой. Но долго ли прикурить, раз уж в разнос пошёл?
Сам он вместо домашних шорт и майки с принтом «КиШ» был почему-то уже в атласном костюме-тройке, с расстёгнутыми рукавами с золотыми манжетами. А может и запонками, благо ни того ни другого никогда не носил и не собирался спорить насчёт названий. Модно — и ладно. Красиво? Бесспорно!
Дополняло картину падения то, что перед ним теперь стояла женщина на высоких каблуках с не менее высокой платформой. Человек словно собирался долго ходить по лужам, не замочив ног. Но вместо резиновых сапог или галош предпочёл мини-ходули.
Была дева румяна, озорна и в юбке-поясе. Со всей ответственностью улыбалась даже. Правда мини-юбкой эту полоску можно было назвать пару сантиметров назад, ровно до той стадии, когда спереди не начали проглядывать розовые трусики без всякого прогиба в мостик. А когда стыд начинается — уже и не скажешь.
И вот смотрит Боря на край розовый и добреет. Чует, тепло по телу разливается.
Чем больше смотрит, тем больше в нём доброты и тепла того копится.
Дева-то — хороша!
В лёгком обтягивающем топике на массивной груди, с просвечивающимися, набухшими сосками. Она что-то шепчет ему страстно, подавая скрытые намёки пухлыми губами. А чтобы на мелочи не отвлекался и по губам читать не вздумал себе всякое, ритмично машет алым флагом с надписью «СССР».
Мозг тут же объяснил вместо гугля, что надпись можно толковать двояко. С одной стороны, это именно Союз Советских Социалистических Республик. Правда, рядом ни одного стоящего коммуниста на десяток километров, как в пургу не всматривайся. А вот с другой стороны это скорее: «Солидность, Стиль, Слава, но и — Работа».
«Увы, без работы первые три получаются только у мажоров», — уточнил внутренний голос, как кричащий проводник в пещере. Даже с эхом выходило.
Тем самым мозг сантехника как бы давал выбор, намекая на то, что будешь работать — всё у тебя будет. И деньги придут, и признание бытовых заслуг не за горами. И всё — не смотря на строй и общую политическую обстановку. Рабочие мужики всегда нужны. Потому что другие нихрена не умеют.
«Родители номер один и два их не научили», — тут же с эхом внутренний голос добавил: «А ты — трудяга. Значит, рядом с тобой девушки хорошенькие точно виться будут. Они любят успешных».
Боря даже улыбнулся от такого признание. А действительно, почему бы в успешным не записаться и сантехникам? Рабочий человек всегда на вес золота в мире эффективных менеджеров, руководителей и экспертов-советчиков.
Девушка даже перестала махать флагом, водрузила его с определённой долей почтительности рядом с креслом в золотую подставку и спросила, перестав шевелить грудью массивной. Только губу-вареники захлопали, словно человек от пчёл пострадал или на ос
