Старик и рыба, и автомат - Александр Эл
– Жизнь, штука сложная. Как кому повезёт. Воспитание, – философствовал майор, – у мужика, если не сумасшедший, даже у самого опущенного, всегда есть тормоза. А баба, пойдёт в разнос.
Аргумент майора, Алексей понял. Но сознание отказывалось принимать увиденное. Это был какой-то дурной театр, параллельный мир. И он ему, неинтересен.
***
Неожиданное упрямство, обычно покладистого Лившица, выглядело странно. Газета, конечно, внешне была похожа на газету, и делалась по всем правилам, в собственной типографии. Но по содержанию, не могла быть, не удручающей. Публиковать в ней хоть что-нибудь из реальной жизни, было практически невозможно. Так или иначе, всё, что происходило в частях, считалось, как минимум, «для служебного пользования». Поэтому, обычно публиковались перепечатки отдельных ура-патриотических статей, из центральных газет, и по сути бесконечные, повторы про то, кто быстрее пробежал и точнее стрельнул в мишень, во время очередной тренировки, или проверки. Всё это, сопровождалось обязательными фотографиями героев «репортажей», в разных позах, то лёжа, то стоя, то набегу, и все в одинаковой форме. Но и здесь нельзя было разгуляться. Не дай бог, на фотографии появится не застёгнутая пуговичка, или что-нибудь не по уставу.
Однажды Алексей решил превзойти самого себя, и внести новизну в военное фотоискусство. Он уже создал кадр, где лицо прицеливавшегося бойца, Батыра Рустамова, отличившегося меткой стрельбой, было фоном для дула автомата, направленного прямо в объектив фотокамеры. Однако завершить «шедевр», не удалось. Командир полка лично, с матом вынес Алексея «из под огня», вместе с фотоаппаратом. Направлять оружие в сторону людей, категорически запрещалось. Рядовой Батыр Рустамов, вместо газеты попал на кухню, отбывать наряд вне очереди.
Ко всей этой однообразной скучище, добавлялся и тот факт, что газета в основном наполнялась рассказами о героях частей, расположенных недалеко от штаба и редакции газеты, куда добраться не составляло труда. А вот, из дальних отдельных рот, материалов почти не было. Заставить замполита удалённой роты, написать заметку, было нетрудно. Солдат хорошо стрельнул, и хорошо пробежал, и за это получил благодарность от командира взвода. Вот и вся заметка. Проблемой, как всегда, была фотография. Если что-то фотографическое и присылали, то совсем не газетного толка. Газета, всё же, не дембелевский альбом. Если по случайности, кто-то из офицеров и увлекался фотографией, то платить за такую работу, ему никто не собирался. Поэтому, частенько, весь номер газеты заполнялся фотографиями Алексея. При этом, под каждой фотографией, добросовестно указывался автор. Понятно, что фамилия, повторявшаяся по десять раз в каждом номере газеты, не могла не примелькаться. Алексей, стал «звездой многотиражки».
Однако, чем дальше от штаба и редакции находилось подразделение, тем серьёзнее там относились к «прессе». Газеты аккуратно подшивались и хранились в Ленинской комнате. Иногда газету коллективно читали на политзанятиях. Читать в отдалённых конвойных ротах, было особенно нечего. Из высоких материй, была газета «Правда», на которую, в обязательном порядке должен был подписаться замполит роты. А самой доступной, военно-патриотической творческой мыслью, делилась та самая дивизионная многотиражка.
Местные библиотеки, или просто полка с книгами в углу Ленинской комнаты, часто состояли из случайно забытых, неизвестно кем оставленных книг и журналов. Возможно тех, что офицеры приносили из дома, что жалко было выбросить. Замполит строго следил, чтобы туда случайно не затесалась «антисоветчина», «порнография», и всякая прочая «безыдейщина». Однажды командир полка, посетив одну из отдельных рот, с ужасом для себя, и соответственно, для командования роты, обнаружил журнал Огонёк, с публикациями картин из коллекций столичных музеев. На некоторых картинах изображались полуобнажённые, а кое-где, какой ужас, и совершенно обнажённые женщины. Тыкая пальцем в репродукции, комполка ревел так, что дрожали стены казармы.
– Порнография! Порнография!
– Это Тициан, искусство, утверждённое и разрешённое, из столичных музеев, – пытался робко возражать замполит роты.
– Цици что?! Искусство? Порнография! Порнография! – ревел полковник, – солдат насмотрится, потом всю ночь, под одеялом!…, – далее следовали, проясняющие процесс, матерные подробности, – а зэки, бегут! – завершил мысль полковник, – убрать эту гадость!
***
– Так, слушай сюда. Едешь в командировку по дальним ротам. Нужно отразить тамошних отличников боевой и политической. Определишь их на месте, – ответственный секретарь держал в руках список рот.
– Куда ехать, сейчас же зима?
– Ничего, не замёрзнешь, начальству виднее.
– А, как ехать-то?
– Общественным транспортом.
Это означало, на перекладных. Поезд, автобус, электричка, попутка. Сложность была в том, что отдельные роты были ничем иным, как внешней охраной колоний, разбросанных по нескольким областям, и далеко не всегда расположенных в населённых пунктах. Внешняя охрана это те, кто с оружием, конвойные войска. Их задача следить, чтобы из колонии никто не сбежал. А внутри колонии работали надзиратели, воспитатели и прочие сотрудники, не имеющие отношения к войскам. У них было своё начальство и свои порядки. В колонию с оружием входить нельзя, его могли отобрать заключённые.
Нередко, населённым пунктом была сама колония, с надзирателями, администрацией, ротой охраны, семьями офицеров и несколькими вольнонаёмными из обслуживающего персонала. Добраться из ближайшего населённого пункта, туда можно было грузовиком, возившим продукты, или попутным автозаком. Но об этом нужно было договариваться, заранее. Поэтому Алексей предпочитал общественный транспорт. Обычно это был рейсовый автобус, колесивший по бескрайним просторам, в том числе, мимо таких удалённых колоний. Иногда раз в день, а то и реже. Но если правильно составить маршрут, то со всей командировкой можно было управиться недели за три.
В первую из списка роту, Алексей приехал вечером, когда уже стемнело. Выйдя из автобуса, он оказался один в поле. Как ездил автобус, было вообще непонятно. Дороги не видно вовсе. Кругом белое поле, покрытое тонким слоем слежавшегося снега, порывистый ветер, лёгкая метель и мороз градусов, наверное, десять. Автобус уехал. Куда идти, нигде ни огонька. Покрутив по сторонам головой, Алексей разглядел в темноте подобие ворот, или арки сделанной из арматуры. Никакого забора, или хотя бы каких-либо столбиков рядом, не было. Подойдя ближе, удалось прочитать надпись, выложенную из арматуры полукругом вверху арки, «Добро пожаловать в ИТУ…» и номер, который Алексея не интересовал. ИТУ – это Исправительно-Трудовое учреждение. Рота должна быть где-то здесь.
Никакой дороги, или хотя бы следов от машины, за воротами не было. Но уже совсем стемнело, и если тут дожидаться, то и волки сожрут, – подумал Алексей, и на свой страх и риск двинулся через арку в поле. Через несколько десятков метров, глаза привыкли к темноте, вдалеке стали видны слабые, редкие огоньки. Люди должны быть там. Как долго шёл, и как много прошёл, в темноте понять было трудно. Наконец появились какие-то сооружения, подобие улицы и пару фонарей, болтавшихся на ветру. Внезапно, откуда ни возьмись, появилось стадо животных, поначалу испугавших Алексея. Когда животные приблизились, оказалось, что это небольшое стадо свиней разного размера, от маленьких, до крупных хрюшек. Показалось,
