Николай Коротеев - Искатель. 1974. Выпуск №3
— Не зарывайтесь, ребята. Здесь Север.
— Дядя Аким, и мы не в тропиках служили, в Забайкалье.
— Вещи разные… — протянул Жихарев.
— Будто мы не служили, — обиделся вдруг тракторист, передавая Трофиму плотной вязки свитер подводника. — Флот — это, брат, флот, а не пехота.
— Я не об этом говорю, Филипп, — пожал плечами Лазарев. — А за свитер спасибо.
— Поглядим, как пойдет дело, — сказал Жихарев. — Теперь спать.
На другой день трактористы рубили лес для стлани на льду. Река хотя и замерзла, но слабо. Естественный ледяной мост не выдержал бы многотонную махину уникального грохота. Лазарев и Попов трудились над выравниванием спуска словно одержимые. Назарыч носил им к бульдозерам чай и разогретые консервы, и ели они, не вылезая из кабин.
К полуночи треть спуска была отутюжена. Аким сам проверял дорогу и остался доволен. А в шесть утра бульдозеристы снова сели в кабины. Лазарев хотел побриться, но Жихарев запретил:
— Обморозишь лицо.
— Непривычно небритым. Чувствуешь себя плохо.
— Привыкай. Это Север.
— Ладно. Попробую, — пробурчал Лазарев.
В полдень, когда начали укладывать стлань, Трофим неожиданно остановил бульдозер и спустился к Жихареву, на реку. За ним Сашка.
— Дядя Аким, — сказал Лазарев. — Почему вы бревнышко к бревнышку подгоняете?
— Чего тебе?
Трофим повторил вопрос.
— Испокон веков четырехнакатная стлань так делается, — недовольно ответил Жихарев. — Что еще?
— Если бревна укладывать по-другому, то и трехнакатная стлань выдержит.
— Точно, — поддержал друга Сашка.
— Занимайтесь своим делом, — раздраженно сказал Жихарев.
— Вы выслушайте, дядя Аким.
— Какой я тебе, к черту, дядя.
Сашка улыбнулся во весь рот:
— Соскучились мы по гражданке, дядя Аким. А трехнакатную стлань нас капитан Чекрыгин научил класть. На маневрах это было. Ей-ей! Точно. Вот Трошка скажет. — И Попов искреннейшим образом захлопал белесыми пушистыми ресницами.
Лазарев вытаращил и без того крупные глаза, но Сашку, видать, понесло:
— Мы за три дня такую стлань сделали — закачаешься. Она выдерживала пять бронетранспортеров сразу. И три танка еще. А эту игрушку запросто выдержит! — Попов мотнул головой в сторону грохота, высившегося на горбе берега.
— Ты дело говори, — чуток подобрел Жихарев. — Чего болтать-то. На рынке, что ли, товар расхваливаешь? Рекламу даешь? Цену набиваешь?
Смущенный Лазарев переминался с ноги на ногу. Назарычу показалось, что рассказ о сверхпрочной стлани, которую солдаты наводили под руководством капитана Чекрыгина, выдуман Сашкой на ходу. Но эти соображения Назарыч удержал при себе, да и хотелось узнать, как выкрутится Лазарев.
— По-моему, — начал Трофим, — надо поперечные бревна раздвигать в разные стороны. Одно наполовину вправо, другое — влево. Площадь их опоры на лед увеличится в полтора раза…
— Вот! Смотрите! — Сашка достал коробок спичек и, разровняв валенком снег, показал наглядно, что предлагал сделать Трофим.
— Потом, — продолжил Лазарев, взяв спички, — второй накат, продольный, укладывается вровень. Ну а третий как обычно, бревно к бревну.
— А водой заливать как? — спросил Аким, очень заинтересовавшийся проектом.
— Обычно, — выпалил Сашка, покосившись на Лазарева. — Это ж Север, дядя Аким. Тут лед крепче стали. Верно?
— Да, — подтвердил тот.
— Можно и расчетик сделать. Математический, — совсем осмелел Сашка.
— И так понятно, что к чему, — сказал Жихарев. — И без математики ясно. Ловко. Молодцы! Вот чертяки! — улыбнулся начальник колонны, нажимая пальцем на спичечную модель стлани, а затем заторопил: — Ну, давайте на дорогу. Чтоб к сроку готова была! Это ж действительно монтажники могут закончить обогатительную фабрику к Новому году. Ведь только в оборудовании и задержка. Давайте, давайте, ребята, на бульдозеры. Неделю выгадаем, понимаете?
И спуск и стлань подготовили за три дня. Столько же выгадали при подъеме на противоположном берегу, день сэкономили в пути…
Однако все эти воспоминания Назарыча уложились в две фразы:
— Вот тогда, с грохотом, они здорово помогли: и дорогу подготовили, и с мостом придумали. Хорошие парни, дельные.
— Кто спорит! — поднялся с колодины Малинка. — Да вот — один пропал, другой утек.
— Вы, Пионер Георгиевич, поспешите Сашку-то догнать. Не в себе он. Куда подался? По реке на триста верст даже заимки нет. Да еще темная вода идет. Долго ли топляку плотик перевернуть? Порог еще там. Бурливый называется. Местов-то Сашка не знает!
— Далеко порог-то?
— Верст сто пятьдесят. С гаком.
— Велик ли гак? — усмехнулся Малинка.
— Как сказать… Пожалуй, верст тридцать наберется. Я в позапрошлом году с экспедицией этих… гидрологов ходил. Они насчитали больше ста пятидесяти километров. Мы же по верстам меряли… Так с гаком выходило.
— Да пес с ним, с гаком, — рассердился вдруг Малинка. — Ты, Назарыч, не помнишь, что гидрологи о скорости течения реки говорили?
— При темной-то воде?
— При темной.
— Помнится, где десять, где двенадцать км.
— «Км»?..
— Так они говорили.
— Эх, шалая его голова! — воскликнул инспектор. — Ну, Сашкино счастье, если вертолет на базе есть. Давай звонить.
Инспектор пошел в избу. Назарыч следом, приговаривая:
— Ради такого дела летуны должны расстараться.
— «Должны», «должны»… А что как вечером прилетят? Попов к тому времени, пожалуй, двести километров одолеет. Пройдет порог.
— И-и! Не пройдет! Тут и гадать нечего — не пройдет. Разобьется…
— Не каркай, Назарыч.
— Я что. Я правду говорю.
Закончив разговор со своим и летным начальством, Пионер Георгиевич снял шлем и вытер вспотевший лоб.
— Повезло тебе пока, Попов. Слышь, Назарыч, через два часа машина здесь будет.
И крошка вертолет прибыл к переправе как по расписанию.
Хотя Назарыч и торопил начать поиски Попова, инспектор все-таки решил в первую очередь облететь окрестности в надежде обнаружить Трофима. Беглый осмотр ничего не дал. Они видели избушку, поставленную зимой строителями, но дверь была забита крест-накрест досками и вокруг ни души.
Теперь Пионер Георгиевич ругал себя за потерянное понапрасну время. Тем более пилот торопил его с осмотром. Нежданно-негаданно поперек их курса потянулись низкие косматые облака, волочившие за собой по земле серые шлейфы дождя.
То, что он допустил ошибку, стало особенно ясно, когда штурман постучал по циферблату, показывая, что до порога осталось пять минут лету и вот-вот он появится вдали. Но на рыжей, будто нефтяной, реке по-прежнему не было видно ни Сашки Попова, ни плота.
