Игорь Козлов - Искатель. 1982. Выпуск №6
Но человек даже не оглянулся. Он бежал уверенно к какой-то цели, по заранее обдуманному маршруту.
Максимальная скорость! Спурт! Все внимание на спину соперника — не упустить из виду!
Перепрыгивая через рельсы, нарушитель мчался к воротам, через которые выезжал из порта очередной железнодорожный состав. И вдруг мне все стало ясно: сейчас пройдут вагоны, нарушитель шмыгнет за ними, ворота автоматически закроются. Я окажусь по одну сторону стены, окружающей порт, а он — по другую. Все было рассчитано до мелочей!
До нарушителя оставалось каких-нибудь полтораста метров, наверняка он слышал, что я приближаюсь, но опять-таки даже не обернулся — настолько, видать, был уверен в осуществлении своего плана. У ворот нарушитель остановился, выждал, когда последний вагон скроется в темном проеме, и спокойно — мне даже показалось, шагом! — последовал за ним. И тут же медленно поползла тяжелая металлическая плита.
Теперь бежать к воротам не было смысла. Дикая злоба закипела во мне. «Неужели уйдет? — От этой мысли я чуть не задохнулся. — В тридцати метрах от порта — Приморский бульвар. В это время еще многолюдно. Он смешается с толпой. А может, его ждет машина? Ах ты гад!..»
Высота стены метра два с половиной. Сверху на ней натянута колючая проволока…
Решение возникло само собой. Я уже ничего не соображал. Все за меня делали ноги. Они сами выбрали угол разбега, вовремя сделали ускорение. Толчок! С хрустом посыпались на землю пуговицы тужурки, острое железо полоснуло по животу и лицу, впилось в руки, но я уже был на другой стороне.
Я сразу увидел его — он поднимался по насыпи. Какая-то непонятная сила, как на крыльях, несла меня вперед. Ненавистная спина приближалась. В последнее мгновение нарушитель, видимо, почувствовал неладное, обернулся. Лицо его исказилось от ужаса. Изодранный окровавленный человек летел прямо на него. Я прыгнул, сбил нарушителя с ног, придавил своим телом. Он извивался, хрипел, пытался выбраться. Но я давил, давил его что было силы… И вдруг почувствовал, как кто-то трясет меня за плечо, услышал голос капитана Шевчука:
— Отпусти его, Кузнечиков, задушишь…
6
Неужели я перепрыгнул через стену? Этот прыжок мне снится каждую ночь. И каждый раз я просыпаюсь со слезами восторга на глазах. Удивительное, неповторимое чувство!
После этого задержания я неделю провалялся в лазарете. Потом еще две недели осознавал: со мной что-то произошло. И наконец не выдержал. Дождавшись, когда капитан Шевчук будет один, я постучался и решительно открыл дверь:
— Разрешите обратиться, товарищ капитан!
Шевчук молча кивнул. Он перебирал какие-то бумаги. И взгляд его был напряженным и строгим.
— Товарищ капитан… — Я не знал, как сформулировать свою просьбу, боялся, что она будет выглядеть смешно или даже совсем глупо. — Вы когда-то говорили… я хотел бы воспользоваться…
Капитан ничего не ответил. Он открыл ящик письменного стола, достал оттуда большой конверт, протянул его мне и тихо сказал:
— Вот… Держите!
— Что это? — удивился я.
— Распечатайте. Там все сказано…
В конверте было письмо. Знакомый размашистый почерк тренера!
«Ванюша, милый, здравствуй!.. Капитан Шевчук написал мне о твоем прыжке. Это великолепно! Я всегда верил в тебя!.. Мне кажется, ты сделал то, что нужно… Высылаю план тренировок на три месяца. Начинай! Сообщи о первых результатах. Жду!..»
7
У портовиков оказался отличный стадион. Правда, сектор для прыжков в высоту был простенький, но сейчас он меня вполне устраивал.
Никогда, наверно, я не разминался с таким удовольствием. Потом сразу установил планку на рекордную для себя высоту, не спеша надел шиповки и стал представлять, что я на Олимпийских играх.
В свое время тренер специально для меня — «такого впечатлительного спортсмена!» — придумал этот способ внушения.
Мне казалось, я слышу его восторженный голос:
«Олимпийские игры! Ты знаешь, что это такое? Это сгусток силы всего человечества! Итог достижений нашего биологического вида! Это отчет перед предками и залог потомкам!
У спортсмена увеличиваются силы от одного сознания своей ответственности, от счастья, что он «самый»! Самый сильный человек на земле! Самый быстрый человек на земле! Самый прыгучий человек на земле!
Не торопись! Ты остался один! Ты не имеешь права обмануть ожидание людей… Отмерь разбег. Никто не упрекнет тебя в нерешительности. Ты на грани неведомого…
Все видят, что ты собран. Ты не авантюрист, ты добываешь для человечества новую победу и не должен рисковать…
Ты представитель человечества, и ты обязан показать ему, на что оно способно!
Ты — сын земли! Гордость земли! Слава земли… Вперед!..» Я побежал. Ветер засвистел навстречу. Время, как во сне, стало мягким, тягучим. Мне казалось, что я вижу себя со стороны, контролирую каждое свое движение. Появилось знакомое ощущение уверенности в победе… Толчок! Мах! Нога резко взлетает вверх!..
Серая планка тихо прошуршала подо мной, и я, счастливый, уткнулся лицом в песок…
Леонид ПАНАСЕНКО
ГНЕВ НЕНАГЛЯДНОЙ
ЧЕРНОЕ ПЛАМЯ
— Откройте окно, — попросил Антуан.
Илья включил проницаемость окна, и в палату ворвался ветер — порывистый, насыщенный влагой и солью. За Большим коралловым рифом гремел и ярился океан. Отсюда, с двадцать восьмого этажа, риф казался белым шрамом на теле океана — месиво из пены и брызг прятало известковые гряды. — Собрались наконец… Вся девятая группа, — прошептал Антуан. Его лицо стало спокойным. Раньше на нем проступал тщательно скрываемый страх, не смерти, нет, скорей всего непонимания происходящего, а вот сейчас, с приходом друзей, отпустило.
— Все трое… — Антуан слабо улыбнулся. — Как вы вовремя, ребята! И все в форме. Значит, при исполнении…
— Четверо! — поправил его Славик. — С тобой четверо. Илья — руководитель группы Садовников.[1] А от Совета миров прилетел Шевченко, ты его знаешь. Через час расширенное совещание всех специалистов… Тебя, Зевс, мы в два счета поставим на ноги…
Больной на школьное прозвище не отозвался. По-видимому, он вообще не слушал Славика — к лицу его опять подступила смертельная бледность. Руки Антуана блуждали по стерильному кокону жизнеобеспечения, пока не наткнулись на руку Ильи.
— Не надо обо мне! — вдруг быстро и жестко сказал больной. — Меня уже нет. Надо спасать людей! Сотни… не знаю, может, уже тысячи… Но это не эпидемия… Это беда! Что-то нарушило равновесие. Может, отдыхающие, может, Рай… Разберитесь, ребята. Как можно скорее… — Он задыхался от слабости. Рука его, поначалу цепкая и требовательная, вдруг истаяла, мертвым зверьком уткнулась в простыню. — Только маме, только маму… Не говорите ей. Придумайте что-нибудь. Мол, потерялся, сгинул в космосе. Чтоб оставалась надежда…
