Эжен Сю - Тайны народа
— Жорж, Жорж…
— Бедная молодая женщина кормила грудью ребенка. Смерть мужа так потрясла ее, что она умерла, и ее мальчик остался бременем на руках у деда.
— Боже мой, Жорж, как ты жесток! Для чего ты всегда говоришь об этом?
— Этого ребенка дед так любил, что не мог с ним расстаться. Днем, когда он уходил в свою мастерскую, за крошкой присматривала одна добрая соседка. Когда он возвращался, у него была лишь одна мысль, одна забота — о своем маленьком Жорже. Он заботился о нем так же нежно, как может заботиться лишь самая хорошая, самая любящая мать. Он разорялся на красивые маленькие платьица, на нарядные чепчики, ибо он, этот добрый дедушка, гордился и кокетничал своим внуком. Он так возился с ним, что соседи, уважавшие этого почтенного человека, называли его кормилицей.
— Но, Жорж…
— Так он воспитал этого ребенка, постоянно заботясь о нем и удовлетворяя все его нужды, отдал его в школу, потом в учение ремеслу, до тех пор пока…
— Подожди же, тем хуже, — проговорил старик решительным тоном, не будучи в состоянии более сдерживаться. — Раз мы начали перечислять свои добродетели, то теперь очередь за мной, и мы еще посмотрим! Прежде всего ты был сын моей бедной Жоржины, которую я так любил, — следовательно, я исполнял лишь свой долг. Запомни прежде всего это.
— И я тоже исполнял только свой долг…
— Ты? Оставь же меня в покое! — воскликнул старик, сильно размахивая ложкой. — Ты? Вот что ты сделал… Судьба избавила тебя от отбывания воинской повинности…
— Дедушка, берегитесь!
— О, ты меня не испугаешь!
— Вы опрокинете миску, если будете так волноваться.
— Я волнуюсь… черт возьми! Ты, верно, думаешь, что у меня нет больше крови в жилах? Да отвечай же, раз ты говоришь о других! Когда я одряхлел, то какую сделку ты совершил, несчастное мое дитя? Ты нашел торговца людьми…
— Дедушка, вам придется есть холодный суп. Ради бога, кушайте его горячим!
— Та-та-та! Ты хочешь заговорить мне зубы, да? А что ты сказал этому торговцу людьми? «Мой дед дряхл, он не может более зарабатывать себе средства к жизни. Я единственная его опора, но я могу заболеть или остаться без работы. Назначьте ему маленькую пенсию, и я продамся вам…» И ты так и сделал! — воскликнул старик со слезами на глазах и таким резким движением поднял ложку кверху, что, если бы Жорж не успел схватить столик, тот упал бы на постель вместе с миской.
При этом Жорж воскликнул:
— Черт возьми, дедушка, успокойтесь же! Что вы вертитесь, как дьявол перед заутреней, вы все опрокинете!
— Это для меня безразлично… это не помешает мне сказать тебе, как и почему ты пошел в солдаты, почему продал себя ради меня… торговцу людьми.
— Все это с вашей стороны лишь предлог, чтобы не есть суп. Я вижу, что он вам не нравится.
— Ну вот, теперь он говорит, что мне не нравится его суп! — воскликнул огорченно добряк. — Этот проклятый мальчишка решил меня все время огорчать.
С гневным жестом зачерпывая ложкой суп и поспешно поднося ее ко рту, старик Морен прибавил:
— Смотри, вот как мне не нравится твой суп… видишь?., видишь?.. А, он мне не нравится… Видишь?.. А, он очень дурен…
— Ради бога, не спешите же так! — воскликнул Жорж, удерживая руку деда. — Вы подавитесь.
— Это тоже твоя вина. Как мог ты сказать, что мне не нравится твой суп, когда это настоящий нектар! — возразил старик, с удовольствием хлебая суп. — Это настоящий нектар богов!
— Без хвастовства скажу, — заметил Жорж, улыбаясь, — что я славился в полку приготовлением супа. Ну а теперь я набью вам трубку.
Затем, наклонившись к старику, он сказал, лаская его:
— Ну что, добрый старый дедушка очень любит курить трубку в постели?
— Что же мне сказать тебе, Жорж? Ты превращаешь меня в пашу, в настоящего пашу, — ответил старик.
Его внук взял трубку, набил ее и подал старику Морену. Последний, удобно примостившись на подушке, с удовольствием закурил трубку.
Жорж, присев на его кровать в ногах, спросил:
— Что вы думаете делать сегодня?
— Думаю совершить свою обычную прогулку на бульвар, где посижу немного, если погода хороша.
— Гм! Дедушка, я думаю, что лучше вам отложить свою прогулку. Вы видели вчера, как много было народу на улице, дело дошло даже чуть ли не до драки с полицией. Возможно, что сегодня произойдут более серьезные события.
— А ты, дитя мое, ты не вмешаешься в эти беспорядки? Я знаю, что это очень заманчиво, когда чувствуешь себя правым, ибо это гнусность со стороны правительства — запрещать собрания. Но я страшно беспокоился бы о тебе!
— Будьте спокойны, дедушка, вам нечего бояться за меня. Но послушайтесь моего совета: не выходите сегодня.
— Хорошо, дитя мое, я останусь дома. Я постараюсь развлечься тем, что почитаю кое-что из твоих книг и буду, покуривая свою трубку, смотреть на прохожих.
— Бедный дедушка, — сказал Жорж, улыбаясь, — с такой высоты вы увидите лишь шляпы прохожих.
— Все равно, этого достаточно, чтобы развлечь меня. Кроме того, я вижу дома напротив, вижу соседей, смотрящих из окон… Ах да, относительно домов, расположенных напротив! У меня есть кое-что, о чем я постоянно забываю тебя спросить. Скажи мне, что означает вывеска этого торговца полотном с изображенным на ней воином, бросающим свой меч на весы? Так как ты выполнял столярные работы в этом магазине, то должен знать, что означает вывеска.
— Я не знал этого, как и вы, пока мой хозяин не послал меня работать к господину Лебрену.
— Этот купец известен в квартале как очень честный человек, но что за чертовская мысль пришла ему в голову выбрать такую вывеску? «Под мечом Бренна»! Он должен бы быть оружейником. Правда, что на картине есть весы, а весы напоминают о торговле… Но почему этот воин в шлеме и с видом Артабана кладет на весы свой меч?
— Знаете… мне как-то неловко в моем возрасте поучать вас…
— Почему неловко? Почему же? Ты, вместо того чтобы ходить по воскресеньям гулять за город, читаешь, учишься, приобретаешь знания. Поэтому ты отлично можешь дать урок деду, в этом нет ничего обидного для меня.
— Ну хорошо. Этот воин в шлеме — Бренн. Он был галлом, то есть одним из наших предков, и предводительствовал войском две тысячи, а может быть и более, лет тому назад. Бренн двинулся в Италию и осадил Рим, чтобы наказать его за измену. Город сдался галлам, дав за себя выкуп золотом, но Бренн, найдя выкуп недостаточным, бросил на чашу весов к гирям свой меч.
— Ого, дерзкий, чтобы получить больший выкуп! Он сделал как раз обратное тому, что делают овощные торговцы, которые слегка ударяют весы пальцем, я понимаю это. Но есть две вещи, которые для меня менее ясны. Во-первых, ты говоришь, что этот воин, живший более чем две тысячи лет назад, был одним из наших предков?
