Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ)
Раньше поговаривали, что известный в определенных кругах вор Ночной кот - похоже, фантазией при выборе имени он не пользовался - решил стащить чашу из чистого золота. Как только парень поднял сосуд из хранилища, он тут же получил в грудь арбалетный болт. Сработал механизм, чувствительный к весу. Мне лишнее железо в теле ни к чему, поэтому провернула трюк, который вызнала еще в старые времена.
Облегченно выдохнув, я завернула рубин в тряпицу и спрятала его в складках своего костюма. Сзади послышался тихий стон. Помянув всех святых недобрым словом, обернулась - на этого кабана доза оказалась мала, может статься, что он придет в себя раньше положенного. На поиск дротика времени не осталось, а мне надо резво линять. Я собралась было махнуть рукой на неподвижное тело и быстренько убраться отсюда, но откуда-то из задворок сознания прокралась одна дерзкая мысль. Она побегала в голове, переманивая остальных на свою сторону, пока окончательно не завладела всем разумом.
Припомнив, куда запрятано платье служанки, я прислушалась к звукам за дверью. Все говорило о том, что тут еще долго никто не появится, благодаря моим стараниям в роли лже-привида. Я посмотрела еще раз на беспамятного охранника, и окончательно поддавшись влиянию рискованной думки, решилась-таки воплотить в жизнь свежесозревший план.
Глава 2.
Я отстегнула перевязь ножен у стражника и забрала меч. Попробовала приподнять неподвижное тело, но мужик оказался слишком тяжел. Так не пойдет, надо облегчить себе задачу, в прямом смысле слова – на нем одних доспехов цельный пуд. Я сняла с него шлем, расстегнула ремни, удерживающие броню, благо та была кожаной, и стащила нагрудник. Поножи и наручи постигла та же участь. Стражник остался в одном льняном поддоспешнике, штанах и сапогах. Их, пожалуй, оставлю.
Взяв мужика за ноги, потащила его из оружейной. Рядом раздался какой-то шорох, я, тут же бросив свою ношу, прислушалась. Легкое поскрёбывание повторилось, к нему добавился писк. Тьфу ты! Крысы, едрит-твою с молитвою. Крепко про себя выругавшись, подцепила неподвижное тело и поволокла его дальше – мне стоило быть начеку. Замковый люд, конечно, не спешил соваться в проклятое западное крыло, но это не значит, что какой-нибудь храбрый служка не захочет пощекотать себе нервы, сбегав сюда на спор, или поздний излишне дотошный стражник не решит проверить все ли спокойно.
Еще с месяц назад, когда я пристроилась сюда на работу, местные тут же рассказали мне все свои байки и сплетни. Свежие уши для болтунов, что сахарный леденец для ребенка. Мне оставалось только кивать, иногда восклицая «Да ты что-о!». Вдоволь наслушавшись тутошних сказок, я призадумалась: какие из них можно использовать в своих целях. Любимой темой для почеса языка, конечно, была смерть молодой баронессы – дочери барона Гжевика. Та преставилась пару месяцев назад при странных обстоятельствах. Вроде была молодая девица на выданье, но внезапно слегла, а через несколько дней по ней уже заказывали панихиду. Челядь с тайным удовольствием смаковала эту историю. Одни говорили, мол, это проклятье сыграло, что вместо тела на кровати нашли клубок змей. Другие говорили, что баронесса упырицей оборотилась и теперь восстает из гроба, попить людской кровушки. В общем, пересказывали эти сказки до сих пор, что мне было только на руку. Вещи дочери старый барон из отцовской сентиментальности не выбросил, и мне не составило труда стащить одно из ее платьев. Девица была добрая, в смысле, кровь с молоком, но меня это ничуть не смутило: после смерти все усыхают. Платье висело на моем худом тельце, словно мешок на пугале, что по мне, дык, еще больше нагоняло страху от облика привида. Пару раз в неделю, я наряжалась в эти похоронные тряпки и прогуливалась в лунном свете по коридорам западного крыла. Немного повыла там, немного постенала сям, и челядь зашепталась о нечисти, обитающей в стенах замка. Теперь по ночам каждый запирался в своих комнатах на три засова, рассовывал чеснок по углам, и даже стража лишний раз старалась не появляться в этом крыле. Я же пожинала плоды своего месячного труда, занимаясь делами в относительном спокойствии и безопасности.
Взяв мужика за ноги, поволокла его дальше, пыхтя и отдуваясь. Ну, до чего же здоров, бычара. Задрав ему рубище до шеи и обнажив мускулистое в шрамах тело, я от души перематерилась:
Плевать, - вырвалось вместе с хрипом, - Он мне еще пригодится.
Затащив наемника в коридор, прислонила его к стене. В галерее было тихо и сумрачно. Факелы не горели, но через узкие окна пробивался лунный свет, освещая клубки пыли. Те меланхолично перекатывались из угла в угол от сквозняка, который гулял тут повсюду. Я вернулась в старую оружейную, и, кое-как сложив снятые со стражника доспехи, затолкала их в нишу за шкафом. Там их не найдут, во всяком случае не сразу. Вернувшись обратно в галерею, я нашарила в небольшом укрытии свое платье служанки и быстро накинула его поверх костюма. Кстати, одевать темную одежду для дела - это глупость из бабьих сказок, дескать, воры всегда в черном шныряют. Одежда должна быть удобной, в идеале добытой тут же в замке, если кто заметит – можно притвориться челядью. Только для меня местные наряды - проблема: начиная от королев, заканчивая кухарками – все особи женского пола носили только юбки. Согласитесь, трудновато лазать по крышам в кринолине, но появиться на людях в штанах еще хуже. Десять плетей перед толпой на площади подогревают задницу до температуры медленно тлеющих углей.
Поправив корсаж, я перешагнула через сползающее тело и, всколыхнув клубки пыли, прокралась до конца галереи. За первым поворотом обнаружилась дверь. Припомнив, что там находится трапезная, вернулась за стражником и, кряхтя, поволокла его дальше ко входу. Вытерев мужиком пол – за ним тянулся вычищенный от пыли след – я облегченно бросила его около двери. Приложив ухо, прислушалась: в трапезной было тихо. Обреченно глянув на бесчувственного охранника, тяжело вздохнула:
- Достался же бугай. Ну почему мне всегда так везет, а? – отдувалась я, затаскивая несчастного в зал, - Ну ничего, все должно окупиться сторицей.
В трапезной никого не было. В дальнем углу догорали поленья в очаге, над огнем висел котелок. Посередине стоял огромный выскобленный стол с лавками по бокам. Тени от мебели дрожали и плясали на полу вслед за язычками пламени. На столе оставалось немного еды и кувшин с квасом.
- Очень кстати, - промелькнуло в голове. Целый день без еды все-таки.
Свалив мужика тут же около стола, я сцапала хлеба с сыром и огромным куском затолкала себе в рот, отряхнув руки. По дороге прожую, подумалось мне.
