Патрик Вудроу - Меж двух огней
Через тридцать минут Стрейкен с облегчением вытянул ноги в проход. В зале начиналась обычная суета. Уборщик в соломенной шляпе толкал перед собой жужжащий полотер, оставляя за собой светлые следы. Две девушки в синей униформе готовились начать прием у столика регистрации. Одна устанавливала плакат с номером рейса. Стрейкен ростом был метр восемьдесят семь; на трансатлантических рейсах ему было удобнее сидеть сзади. Он подождал, пока они начали работу, затем зарегистрировался.
Девушка за стойкой была очень красива: высокая, с гривой темно-рыжих волос, спускающихся на спину. Ее лицо было сильно накрашено. Густые ресницы обрамляли темно-карие глаза, красно-коричневая помада подчеркивала линию полных губ. Девчонка явно разбиралась в косметике и знала, что ей идет. Макияж выгодно подчеркивал смуглый цвет ее кожи и голубые отвороты пиджака. В любой другой день Стрейкен с удовольствием пофлиртовал бы с ней. Но не сегодня. Сегодня не было настроения. Случайное убийство как-то не располагало к флирту.
— У вас есть конверт? — спросил он ее.
— Конечно. — Она подозвала коллегу, и та принесла конверт с соседнего стола.
— Спасибо. Здесь можно где-нибудь купить марки? — Он свернул свое письмо и провел языком по краю конверта.
— Не сейчас. — Девушка за регистрационной стойкой улыбнулась ему и склонила голову набок. — Но я смогу отправить ваш конверт, когда у меня будет перерыв.
— Я был бы очень благодарен. Спасибо. — Стрейкен вручил ей запечатанный конверт и проследил, как его рюкзак положили в багаж, отправляемый в Лондон. Камеры он взял с собой в салон. Пленки сложил в карманы куртки. С ними он никогда не расставался. Они были его жизненной основой, валютой, будущим.
— С вами все в порядке? — спросила его девушка.
— Поздно лег, рано встал.
Она кивнула и кокетливо посмотрела на него на прощание. Он забрал паспорт и посадочный талон и пошел в зал ожидания.
4
На этот рейс было полно народу. Стрейкен оказался рядом с голландской парой, которая явно хотела завести с ним беседу. Вроде «чем вы занимаетесь и часто ли вы бываете на Кюрасао?» Он рассказал им, что занимается подводной фотографией, и узнал, что муж работал делопроизводителем в «Хьюлетт-Паккард», а жена — преподавательницей.
У Стрейкена не было никакого настроения вести светский разговор. Смерть Кристин убила в нем природную любезность. Зря он упомянул о своей профессии: соседи могут увлечься разговором до самой Голландии. Жена будет расспрашивать о его любимых местах для дайвинга, а муж захочет узнать о встречах с акулами. Не задумываясь о вежливости, Стрейкен закрыл глаза и притворился спящим. Он снова задался вопросом: кто же такая была Кристин Молине и чего она добивалась?
Было три причины, по которым она могла хотеть подмешать ему наркотик: чтобы завести его; чтобы он потерял сознание; чтобы убить его. Он стал рассматривать их в обратном, порядке. Сначала более серьезная причина, потом по убывающей. Может быть, предположение о преднамеренном убийстве было слишком поспешным.
Доза была смертельной, а мотивы убийства оставались непонятными. Он не воровал, не играл в азартные игры, не ходил в публичные дома и не болтался по проституткам, а единственными его долгами были кредиты на «Мастер кард». За эти дни он не совершил никаких грехов, разве что пролил пиво и подмигнул чужой девушке. Десять лет назад он проводил время в другой части мира и по ту сторону закона; но шансы, что Кристин Молине была связана с теми днями, когда он занимался контрабандой драгоценностей в Юго-Восточной Азии, были ничтожны малы.
Если она действительно хотела его убить, то выбрала для этого по меньшей мере странный способ. Зачем возиться с романтическим ужином и соблазнением? Зачем позволять куче людей видеть их вместе? Знала ли она, сколько времени потребуется, чтобы доза подействовала? Стрейкен подсчитал, что с того момента, как она выпила вино, до ее смерти прошло около двадцати минут, а для него потребовалось бы куда больше. А если бы он захотел еще посидеть в ресторане? А что если бы он отказался пойти к ней в номер? Что-то здесь не так. Она была просто городской мошенницей, готовой заниматься сексом где угодно. И пока она не умерла, его все устраивало.
Второй вариант: чтобы он потерял сознание. Зачем? Она хотела ограбить его? Но тогда она ошиблась с выбором. У Стрейкена в бумажнике не нашлось бы и восьмидесяти гульденов, а счет в банке был мизерным. Идея об изнасиловании в таком состоянии отпадала сама собой.
Наверное, она просто хотела поэкспериментировать в постели: немного новых ощущений, как от экзотических кулинарных блюд. Может, она просто хотела использовать его для собственного удовольствия? Этот вариант казался гораздо более вероятным, чем два предыдущих. Она хотела побаловаться, но перепутала дозу, только и всего.
Этот вывод ему не помог. Теперь мысль о том, что он убил ее, стала еще тяжелее.
В течение следующих шести часов Стрейкен так и не смог заснуть. Он пытался смотреть фильм, но постоянно отвлекался на разные мысли. Он снова и снова вспоминал эпизоды того дня, погружения в воду и ужин с Кристин.
Все началось с разговора. Они заканчивали обедать, и Пит Зееман похлопал Стрейкена по спине:
— Окажи мне услугу.
— Конечно.
— У меня тут ученица, которая сегодня утром как раз закончила курс обучения. Мне бы хотелось, чтобы ты взял ее с собой, когда будешь нырять на мысе.
Стрейкен покачал головой. Накануне он основательно перебрал, а срок сдачи материалов наступал уже во вторник.
— Нет. Ни за что. Прости, Пит, но это самый важный снимок недели. Мне вовсе не нужна девчонка, которая будет мутить ил и распугивать рыбу.
Пит снова положил руку ему на плечо:
— Она не помешает. Думаю, она тебе понравится.
— Если это та самая в розовом бикини, то она мне уже нравится.
— Так ты возьмешь ее?
— Нет.
— Эд, возьми. У меня и Мэгги сейчас занятия, а я обещал ей приличное погружение. Кроме того, она поговаривает о том, что хочет внести деньги на программу защиты черепах, так что наличку мы могли бы использовать прямо сейчас.
— И что там за сумма?
— Пара сотен долларов.
— Да, это существенно.
Даже спустя много лет после отставки от службы в голландских вооруженных силах Пит Зееман оставался непоколебимым, как скала, и спорить им пришлось долго. Стрейкен говорил «нет», Пит говорил «да», и когда рука Пита на плече Стрейкена сжалась в кулак, Стрейкен согласился при условии, что девчонка не будет путаться под ногами.
