Владимир Неволин - Иметь королеву
«Аллочка» появилась у распредшкафа в восемь утра. Редкая толпа граждан, выглядывая из-за далекого поворота желанный трамвай № 6, не обратила внимания на чернявого молодого мужчину с монтерской сумкой на плече. Поковыряв в отверстии ключом с трехгранным вырезом, он для вида потыкал «крокодилами» в клеммы, одной рукой прижал трубку с диском посередине к уху, а другой рукой искусно извлек диктофон. Потом с брезгливо-скучающей миной подневольного работяги захлопнул шкаф, сложил инструмент в сумку и потопал прочь. В ближайшем подъезде он спрятал сумку в целлофановый пакет, натянул ветровку и, приоткрыв дверь подъезда, стал ждать.
Время было выбрано удачно. Отпускники, домохозяйки и просто лентяи еще не проснулись, а простые российские труженики уже пахали за станками и письменными столами. Чернявый дождался, когда из-за угла показался трамвай, выбежал из подъезда и вскочил в салон.
Он дважды, следуя инструкции, поменял транспорт, пересек пустынную стройку-долгостройку и через час в квартире на окраине города извлек из диктофона микрокассету.
Сообщение Ларисы произвело на «Аллочку» должное впечатление. Чернявый немедленно начал действовать.
Первым делом он налил из литровой банки с этикеткой «Серная кислота. Для бытовых нужд» жидкость в эмалированную чашку и, прослушав еще несколько раз запись, бросил туда микрокассету, которая через пять минут исчезла, окрасив содержимое в коричневый цвет. Потом достал из шкафа «NOTEBOOK» и стал заполнять его экран единичками и нулями. Через час чернявый подключил к компьютеру программатор, вставил в панельку микросхему со стеклянным окошечком на корпусе и скачал на нее информацию. Завернув микросхему в станиолевую бумажку, он бережно положил ее в карман рубашки и только тогда со сладким стоном разогнул ноющую спину.
— О! Мать твою!
Времени до 15.00 оставалось не так много. Чернявый взял газету бесплатных объявлений и, прочитав призыв фирмы «Наташа»:
Открой глаза, подними бровь,Я буду шептать тебе про любовь. —
Предлагаем провести время в обществе опытного специалиста «древнейшей профессии», набрал предлагаемый номер телефона.
— Менэ блондынку. Наташу. На тры часа.
В 14.30 мимо поста ГАИ на выезде из Чернявинска проследовала белая, в меру грязная, в меру потрепанная «девяносто девятая». Сержант, тормознувший машину, получил законный стольник и махнул жезлом — проезжай.
— Таких можно не досматривать, — объяснил он подошедшему верзиле-омоновцу, — чистые. Трахаться на Карповы пруды поехали. Видел телку?
«Жигуль» попетлял между деревьями и выехал на берег пруда. Крашенная под платину «Наташа» немедленно содрала с себя платье и развалилась на теплом песке.
— Пагады, дарагая, — сказал черный, — машина чего-то капризничает. Пагляжу. Грэйся пака.
Он закрылся в кабине, вскрыл переднюю панель обычной «Кенвудовской» магнитолы и, тщательно сориентировавшись, защелкнул микросхему на свободном разъеме.
В 15.00 серия мощных, дублирующих друг друга импульсов пробила атмосферу и достигла геостационарной орбиты, где и была проглочена остронаправленной параболической антенной, установленной на одном из спутников. Усилив сигналы, спутник переизлучил их в другом направлении за границу бывшего СССР.
Особняк, спрятанный за длинным серым забором, был далеко не самым шикарным в Мешхеде. Кварталы, считающиеся престижными у иранской знати, располагались западнее и были выдержаны в смешанном восточно-европейском стиле: высокие, арками окна, бассейны с голубым дном и обилие роз. Чем богаче был дом, тем большее количество роз — от «Черного Али» до «Невестиного платья» — украшали клумбы розариев.
Владелец особняка за серым забором не любил розы. Он любил хлопок. Плантации, которыми он владел, в свое время занимали большую часть площади одной из республик СССР. И особняк его не был похож на иранские. Скорее крепость, а не дом, он глубоко уходил в землю и был напичкан спецаппаратурой от невзрачной крыши до дна увитого кабелями и коммуникациями подвала.
Хозяин особняка отдыхал. Он был немолодым человеком, и прежняя жизнь, богатая схватками, интригами, борьбой с противником, частыми многочасовыми оргиями, не способствовала укреплению мышц и нервов. Он полулежал в широком кресле, положив ладонь на талию красивой хрупкой девушки, почти ребенка, и та, боясь пошевелиться, наблюдала, как за окном прыгают с ветки на ветку сытые воробьи.
На нулевом этаже дома в прохладной комнате без окон дежурили два человека. Сюда круглосуточно стекалась информация со спутников по арендованным спецканалам связи от агентов, работающих в интересующих Хозяина точках земного шара. Бесшумно выплескивали бумажные ленты лазерные принтеры, особо важные сообщения паковались в непрозрачные пластиковые пакеты. Эти сообщения Хозяин читал лично.
Сегодня такое сообщение было одно. Сканер принял его с геостационарного спутника в 15.00, дешифратор перевел единицы и нули в буквы и знаки, ламинатор обтянул кусок бумаги черным пластиком и выплюнул конверт в предназначенную для него корзину. Сообщения такого характера необходимо было доставлять Хозяину немедленно. Один из людей поднялся наверх и отдал конверт особо приближенному средних лет помощнику, подтянутому и широкоплечему. Помощник осторожно вошел в комнату. Девушка скосила на него глаза и, поняв, что можно наконец-то пошевелиться, выскользнула из-под руки Хозяина.
— Милый, — прошептала она на ухо спящему, — к тебе пришли.
Хозяин открыл глаза и мгновение смотрел в окно на воробьев.
— Пустыня приснилась, — сказал он, ни к кому не обращаясь. — Тебе что, Вартан?
Вартан протянул Хозяину конверт. Девчонка тут же скрылась за боковой дверью.
Хозяин сломал пластик и прочитал сообщение. Сон отлетел от него. Он встал с кресла и, бросив в рот две белые горошины, запил их из бокала.
— Началось, Вартан. Он едет. Через три дня. Отзови всех, кого можно. Из Испании, из Аргентины, из Канады. Хватит им штаны в офисах протирать, пусть поработают. Тегеран не трогай. Здешние псы только и думают, как бы обложить меня. Ты все понял?
— Да, Хозяин.
— Расставь людей по всей цепочке. Я должен знать о каждом его шаге, каждом вздохе. И береги его, Вартан, пуще своей жизни береги — до того момента, когда я скажу — все. Тогда ты должен убрать его, Вартан. Ты понял?
— Да, Хозяин.
— Ты не упустишь его?
— Нет, Хозяин.
Хозяин еще глотнул из бокала и повернулся к Вартану:
— Сколько лет твоей дочке?
— Семнадцать, Хозяин.
— Хороша собой?
