Ольга Куно - Горький ветер свободы (СИ)
— И что же теперь делать? — задала самый животрепещущий вопрос Агнесса.
Часы, совершенно равнодушные к человеческим проблемам, показывали, что до церемонии бракосочетания осталось десять минут. Маятник продолжал неумолимо раскачиваться.
Не до конца убеждённая неудачей Агнессы и Ренцо, я подошла к девушке и попыталась избавить её от домогательств куклы сама. Увы, меня ждало всё то же разочарование. Искусственный кавалер не желал расставаться со своей законной добычей.
— Ну… Может быть, раз такое дело, придётся пойти прямо так? — неуверенно предположила я. — Время-то идёт.
Что-то заставляло меня сомневаться в согласии жреца отложить венчание под тем предлогом, что невесту укусила за палец кукла мужеского полу…
Ренцо громко прокашлялся, по-видимому, представив себе эту картину. Невеста, подходящая к алтарю с искусственным мужчиной, которого тащит за собой по пятам.
— Боюсь, гости решат, что одного мужа тебе мало, — сообщил Агнессе он. — А главное, жрец не будет уверен, кому из мужчин задавать вопросы.
— Ренцо, это не смешно! — шикнула на кастеляна я, хотя и сама никак не могла определиться — тревожиться за цветочницу или рассмеяться от нелепости ситуации.
— Я, может, и пошла бы на свадьбу вместе с ним, — Агнесса с ненавистью взглянула на куклу, — но он укусил меня за тот самый палец!
— Какой тот самый?
— Указательный! На левой руке! Тот, на который надевают кольцо!
Мы с Ренцо погрустнели. Да, бедствие принимало всё более серьёзные масштабы. Без возможности надеть обручальное кольцо невесте на палец свадьба просто не состоится.
— Послушай, Агнесса, а зачем тебе вообще выходить замуж? — спросил вдруг неунывающий Ренцо. — Смотри, какой мужчина! Правда, в постели с ним делать особо нечего, — он многозначительно взглянул на паховую зону куклы, увы, лишённую каких бы то ни было достоинств. — Зато целоваться, как мы уже выяснили, он умеет, целеустремлённости ему тоже явно не занимать, готовить для него не надо, он никогда не скажет тебе грубого слова. К тому же готов поспорить, что по ночам он не храпит! А если потребуется, думаю, его вполне можно будет приспособить в качестве мышеловки.
Цветочница покосилась на кастеляна, как мне показалось, не столько рассерженно, сколько задумчиво.
— Нет, я Марко выбираю, — всё-таки постановила она. — Я с ним уже давно знакома. А этого парня уже ненавижу. Ах ты гадина! — воскликнула она, для пущей убедительности стукнув куклу ногой по паховой зоне.
Что удивительно, в этот момент челюсть последней разомкнулась, и Агнесса изумлённо извлекла на свет покрасневший, но в остальном вполне невредимый палец. То ли нежная кукольная психика не выдержала ругани, то ли удар по весьма специфическому месту, невзирая на отсутствие половых признаков, оказался чувствительным. А скорее всего сработал метод, который, как я не раз замечала, срабатывает на ура с высокотехнологичными приспособлении. Заключается этот метод в том, чтобы как следует (и совершенно не технологично) по этому приспособлению стукнуть.
Какое-то время Агнесса с молчаливым изумлением взирала на столь неожиданно освободившийся перст, затем обхватила его пальцами второй руки, словно боялась, что по дороге к бракосочетанию с ним может ещё что-нибудь приключиться, после чего, наспех поблагодарив нас с Ренцо, стремительно выбежала из библиотеки. Судя по часам, до начала бракосочетания оставалось две минуты. Учитывая, что церемониальный зал находился на том же этаже, что и библиотека (здесь располагалась основная часть нежилых помещений), а также тот факт, что невесте вообще дозволительно немного опоздать, никаких проблем в этом отношении не ожидалось.
Мы с Ренцо решили, уж коли так сложилось, тоже поприсутствовать на церемонии. Только направились туда более неспешно и степенно, как того требовало наше положение. Как-никак Ренцо являлся кастеляном, а это по сути — второй человек в армоне. Мой статус — статус Архивариуса — тоже был далеко не последним и весьма уважаемым. Несмотря на то, что я являлась рабыней, о чём красноречиво свидетельствовало магическое изображение красного дракона, обвившего мочку и раковину моего правого уха. Изображение, которое невозможно было ни смыть, ни закрасить, ни свести при помощи магии.
Часть первая
Глава 1
Несколько месяцев назад…
На невольничьем рынке в Остане, как и всегда по четвергам, было не протолкнуться. Поскольку этот мало чем примечательный в остальном городок находился на морском побережье, именно сюда корабли работорговцев привозили похищенных в далёких странах рабов, и именно здесь пираты как правило заключали сделки с покупателями.
Происходило это на главной городской площади, которая, впрочем, выглядела значительно менее внушительно, чем в иных населённых пунктах. Здесь было грязно, шумно и до неприличия многолюдно, а также пахло гниющей рыбой (сказывалась близость порта) и нечистотами, которые по местным обычаям было принято выливать из окон прямо на улицу. При этом площадь, невзирая на свою функцию, была не слишком широкой, а имела скорее вытянутую форму. Дома даже здесь жались друг другу, отвергая такое чуждое здешним местам понятие как личное пространство.
Всё дело в том, что хотя территория Арканзийского государства и была огромна, она по большей части состояла из пустынных земель, совершенно непригодных для жизни в силу фактического отсутствия источников воды. Напиться здесь можно было лишь из редких колодцев, местонахождение которых было известно разве что немногочисленным племенам кочевников. В сочетании с невыносимой жарой под палящим солнцем и промозглым ночным ветром, а также ядовитыми змеями, прекрасно маскирующимися в жёлтых песках, пустыня становилась не более чем цифрой, которую можно было с гордостью вписать в документ о размерах занимаемой Арканзией территории. Реально же здесь существовало не так уж много городов, располагавшихся на берегах редких ручьев и речушек. Все эти города были густо населены, чтобы не сказать «основательно перенаселены». Рожать детей в Арканзии было принято много, не слишком задумываясь о том, за счёт чего их впоследствии содержать. Перенаселение в сочетании с погодными условиями способствовало нищете, легко распространяющимся эпидемиям и окутывающему улицы смраду, давно уже превратившемуся в норму жизни для местных жителей. Специфика нехватки места также способствовала тому, что улочки бывали порой неимоверно узкими — такими, что местные нередко полные дамы передвигались по ним бочком. Дома же всё больше превращались из традиционно низких в трёх- и даже четырёхэтажные. Когда выросший в семьи сын женился и обзаводился собственной семьёй, найти место для нового дома было непросто, и с некоторых пор вместо этого к семейному жилищу стали пристраивать новый этаж.
