Всю жизнь я верил только в электричество - Станислав Борисович Малозёмов
С озадаченным лицом я долго ещё стоял на берегу, глядел на море, но уже без того восторженного оцепенения, которое сковало меня на Арале. Безбрежность водного простора не стала обыденной для меня после Арала, а вот на Каспийском море это случилось. Или закономерно произошло. Ведь привык же я быстро к тому, что степь и пустыня сливаются с горизонтом, но далеко не в самом конце своих просторов.
– Эй, Славка, иди ко мне!– Дядя Лёня стоял чуть дальше по берегу, в траве возле воды, из которой рос плотный, шевелящийся от легкого ветерка с моря камыш.– Бегом давай. Бегом, говорю, мля!
Я понесся к нему, подминая под себя высоченную, по грудь мне, мягкую шелковую траву. Потом вылетел на протоптанную дорожку, которая спускалась прямо к дяде Лёне. Подбежал, убрал язык с плеча, говоря образно и не отдышался, а сразу спросил торопливо:
– А тут что? Что здесь, а?
– Вон, гляди по пальцу!– он перешел на шепот почему-то, хотя ещё пять минут назад орал как вроде сел на хороший муравейник.
Я посмотрел и увидел, что между камышинками и рядом с ними вода волнуется, шевелится, местами чуть ли не вскипает, а отовсюду из воды торчат острые шершавые пилы с точёными толстыми зубцами. Они перемещались беспорядочно, исчезали на секунды под водой, появлялись снова и описывали замысловатые фигуры, производя беспорядочно гуляющие низкие волны.
– Я подумал, что это маленькие драконы, как в легенде про Барса-Кельмес. Сейчас они моментально вырастут в огромных чудищ и сожрут нас, коров, пастухов и, может даже, наш бензовоз.– Я так подумал и искренне испугался.
– Кто там? – схватил я дядю Лёню за руку и потащил его назад.
– Да стой ты, смотри!– он выдернул руку.– Сейчас выглянут хоть два-три.
И тут, действительно, к берегу, почти к нашим ногам подплыли две огромные, побольше полутора метров в длину. Рыбины. У них были длинные носы, которые сплющивались к концу и оттого казались острыми как заточенные колья. От головы по всей спине до самого хвоста, чем-то напоминающего акулий, тянулись, возвышаясь в середине туловища, острые, твердые на вид шипы. Я никогда не видел живьём таких диковин. Но в детской энциклопедии были картинки с похожими рыбами.
– Это осетры?– неуверенно спросил я.
– Ну, они самые! Гордость Каспийского моря и советского рыболовства! Деликатес! Дорогая благородная рыба! Ловить не будем. Любую леску порвут, любой крючок обломят. Ладно, ты смотри, а я пошел. Надо к вечеру готовиться. Дорогу найдешь? Там тропинка.
Он ушел, а я ещё целый час стоял и сидел у берега. Осетры подплывали совсем близко и смотрели на меня большими неподвижными глазами. Чудо- рыбы осетры. От них у меня так же точно бегали мурашки по коже, как и от вида розовых фламинго. Мурашки не от страха, а от радостного потрясения. Какое уже по счету чудо я вижу своими глазами! И за что мне счастье такое?
Прошло часа полтора и осетры уплыли. Я постоял ещё немного. Думал вернутся. Но они ушли если не навсегда, то уж точно до завтра. И я побежал к машинам.
Дядя Вася укладывал в машину какие-то свёртки, маленькие мешочки. Он был уж в рубашке. Двигатель работал.
– Ночевать не будем? – я сел в кабину справа.
– Я уже всем сказал, что не будем, – дядя поднял с травы тяжелую сумку и с трудом поставил её за своё сиденье.– Еды нам накидали, мля! Роту солдат можно накормить. А ночевать нам некогда здесь. В степи пару часиков поспим, а утром ты за руль сядешь. Ты забыл, что послезавтра свадьба у дочки дяди Вити Алдошина Наташки? За Серегу Опарина выходит. Это сын Максимыча из сельсовета. Надо их крепко поженить, мля! Чтоб век помнили свадьбу, мать её так!
Мы пошли, попрощались со всеми за руку, они все нам пути пожелали доброго, а мы им отдыха на всю катушку. Ну, и разошлись без слёз и причитаний.
А ещё часом позже мы уже вкатывались на приличной скорости в красивый от багрового заката июльский рядовой степной вечер.
Мы рвались на веселую и буйную казацкую свадьбу, по сравнению с которой все наши прошлые приключения, как сказал дядя Вася, покажутся нам детскими играми в песочнице, где всё время не хватает песка, совочков, маленьких ведерочек и потому нет никакого веселья и куража.
– Казацкую свадьбу вытерпеть до конца тяжельше будет, чем четыре дня по степям да пустыням гайсать, – дядя Вася почесал подбородок и по лицу его пробежала небольшая судорога. – Ну, а чего? Мы ж тоже казаки или хрен с горы? Сдюжим, да?
– А то! – сказал я опрометчиво, не имея ни малейшего представления о том что нас ждёт на предстоящем рождении новой крепкой и счастливой советской семьи.
Глава девятая.
Путешествие наше по морям, степям и пустыням благополучно себя исчерпало как только мы свернули с трассы на сорок первом километре от Кустаная, сразу после голубой жестяной стрелки с золотистыми буквами «совхоз Владимировский». Дядя Вася гнал последние двести километров так лихо, будто в глухой степи влюблённый в свою работу владимировский почтальон его выловил на дороге, петляющей меж саксаулов, и всучил страшную телеграмму:– « Василий ЗПТ Дом наш горит пожаром ТЧК Надо срочно потушить ТЧК Ждем ТЧК Валя ЗПТ дети» И только скатившись с трассы на поселковую грейдерную он малость обмяк и прекратил издеваться над педалью акселератора.
– Они ж без тебя всё одно не поженятся, дядь Вась, – вставил я, обалдевший от бешеного мелькания километровых и электрических столбов, деревьев и пролетающих как снаряды встречных машин. – Ты ж на свадьбе главный. Они ведь даже и не знают, как надо жениться.
– Вот ты какой едкий, шкет! – вскрикнул дядя и заволновался. Поэтому моментально стал травиться «Беломором». – Я кто? Я сват! Сват я, мать их, родителей Серёгиных!! Они меня, мля, выбрали. Так я ж сосватал неделю назад. Прямо как по нотам батя твой играет «Амурские волны», так Наташкиным родичам на сватовском заходе я так напел про жениха, что они её готовы были чуть ли не за меня сразу и отдать. Хотя женатый я. Впечатление произвел! Понял? А на сегодня, на два часа дня у нас сговор назначен и рукобитие. То есть – сдаём Наташку по обоюдному нашему с родителями согласию. Надо теперь наладиться – где гулять, сколько дней, кого звать. А! Забыл! Что есть да пить будем. Чего жених подарит всем. Ну родичам и Наталье. Куда теперь без неё? Чего они в приданное дадут – тоже обмозговать надо.
