Франк Хеллер - Миллионы Марко Поло
Они вышли из кафе. Доктор провел их под сводами Procuratie Vecchies[11] к северовосточному углу площади, а потом мимо Torre dell'Orologio[12] к северному фасаду собора. Перейдя через узкий мостик, они остановились в тени старого портала. Канал, название которого графиня успела прочитать в отблеске газового фонаря, назывался Рио-дель-Палаццо. Чуть поодаль она различала задний фасад Дворца дожей, а еще дальше Мост вздохов.
— Ради всего святого, что мы тут делаем? — спросила графиня. — Не привели ли вы нас сюда, чтобы показать нам оборотную сторону медали, которой любуются туристы?
Доктор посмеивался:
— Пожалуй, можно сказать и так! А при склонности к мелодраматизму можно добавить — чтобы увидеть одну из теневых сторон жизни.
— И долго нам придется ждать, чтобы ее увидеть?
— Не знаю! Может, дело затянется, а может, все произойдет очень быстро. Все зависит от аппетита некоего господина.
— Вы, как всегда, говорите загадками! Но я ведь вам это запретила!
— Я видел, как в пять часов он вошел в собор, — продолжал, не смутившись, доктор. — Часов до восьми-девяти он свою работу начать не мог. Но сейчас он, вероятно, уже ее закончил. Так что теперь все зависит от того, насколько его мучит голод и чем он готов рискнуть, чтобы поужинать.
Графиня сердито сдвинула брови:
— Опять загадки, вечные загадки…
— Потерпите! — сказал доктор. — Наберитесь терпения, тем интересней будет для вас то, что вам предстоит увидеть!
Графиня решила быть послушной. Почти час прождали они в полном молчании. По ночному небу плыли облака, фарфорово-белые в лунном свете. Они напоминали эскизы скульптур — вот Даная, а вот Европа на спине быка, а вот опять белый венецианский лебедь и еще белее, чем он, — Леда, белоснежная Леда.
— Это лунный свет, — сказал доктор. — А он его не любит! Но этот переулок пустынен, и дверь, выходящая в него, не охраняется. Вот если бы он решил вылезти в окно — дело другое.
— О ком вы говорите? О делла Кроче? — спросила графиня, еле сдерживая гнев.
— Тсс! — прошептал доктор. — Бьет полночь. Наступил час воров и влюбленных, светит луна и per arnica silentia lunae[13] — ну, что я говорил? Взгляните!
Какая-то тень отделилась от досточтимых теней, которые находились перед ними, и, крадучись, заскользила в сторону канала, который они совсем недавно пересекли. На берегу канала человек помедлил и настороженно оглянулся. Трое ждавших по другую сторону моста сразу узнали тень.
— Но ведь он вышел из собора, — пробормотала графиня, охрипнув от волнения. — Из собора Святого Марка!
— Тсс! — прошептал доктор.
Тень больше не колебалась. Она быстро исчезла в переулке, ведущем на площадь Святого Марка. Они выждали необходимое время и двинулись за ней следом.
— Осторожно! — предостерег доктор. — Он не должен нас видеть! Он идет прямо через площадь! У него больше наглости, чем я думал, а я и так считал его отчаянным наглецом!
У Torre dell'Orologio человек, которого они преследовали, повернул к пьяцетте.
Астролог и графиня хотели за ним последовать, но доктор их удержал.
— Он решил взять гондолу, — сказал Циммертюр. — Бесполезно снова устраивать гонку по каналам. Мы пойдем берегом.
Он повел их через Le Mercerie по лабиринту улочек, через мосты и вдоль каналов, и наконец они оказались перед дверью узкого и обветшалого дома в каком-то тупике. Доктор постучал дверным молотком и вытолкнул вперед астролога.
— Теперь ваша очередь, — сказал он. — Сейчас мы удостоверимся, насколько основательно вы купили слугу! Если он окажется обманщиком, то есть преданным своему господину, придется вмешаться нам…
Но это оказалось излишним. Дверь открыл смуглый мужчина лет сорока, который сначала воззрился на них с подозрением. Но увидев астролога, просиял и услужливо пропустил их внутрь.
— Как вас зовут? — спросил доктор. — Джакомо? Отлично, Джакомо, нынче ночью вы свободны! Нам нужно кое-что обсудить с вашим господином, и мы хотели бы, чтобы нам не мешали.
Слуга понимающе, хотя и с некоторым сомнением, ухмыльнулся. Доктор выудил из кармана купюру:
— Прошу вас, Джакомо. Этого хватит на хороший ужин и на билет — ну, скажем, до Рима.
Верный Джакомо посмотрел на купюру и торопливо взбежал по лестнице, чтобы собрать свое имущество. Две минуты спустя он исчез.
— Берег свободен, — объявил доктор. — Теперь мы первым делом освободим Этьена.
Они обнаружили шофера на первом этаже — тот был связан по всем правилам, но при этом в добром здравии. Он с изумлением посмотрел на графиню и астролога.
— Вот и я, Этьен! — сказал доктор. — Если бы я не появился здесь нынче вечером с моими друзьями, завтра я пришел бы сюда с полицией. В Италии мы можем обратиться в полицию, потому что здесь, в отличие от Франции, мы — законопослушные и уважаемые граждане. Ну а когда мы сведем счеты с вашим гостеприимным хозяином, на нас станут смотреть как на уважаемых граждан и во Франции. Пойдем же вниз и подготовим торжественную встречу владельцу дома. Он не замедлит появиться здесь через несколько минут.
Так и случилось. Этьен еще разминал затекшие члены, когда послышался плеск весел, и к сходням причалила гондола. Чей-то голос позвал Джакомо, но поскольку по понятным причинам тот не отозвался, гондольер сам выбрался из лодки. Они услышали, как он поднимается по ступеням ко входу в дом, открывает дверь и запирает ее за собой. Из тактических соображений они разбились на две группы — каждая расположилась по одну из сторон прихожей. Когда синьор делла Кроче зажег свет, они сочли, что настало время представиться.
— Джакомо! — еще раз крикнул хозяин дома. — Ты что, дрыхнешь, мерзавец? Ты приготовил ужин, как я приказал?
В это мгновение навстречу господину делла Кроче вместо ожидаемого им слуги Джакомо выступил доктор Циммертюр. Синьор делла Кроче не колебался в выборе приветствия. Его рука немедля потянулась к заднему карману брюк, но едва она достигла цели, руки верного Шмидта, стоявшего за спиной итальянца, крепко обхватили его торс. Борьба была краткой, но энергичной. Она перекинулась в холл, где часть старинной мебели навсегда утратила свой стиль под лаокооновым сплетением тел Этьена и хозяина дома. Несмотря на это, синьору делла Кроче удалось вытащить револьвер. Прогремели два выстрела, и на мраморные плиты пола посыпались осколки одного из зеркал, составляющих славу Венеции. Третья пуля, просвистев у самого носа доктора Циммертюра, разбила хрустальную лампу. После чего доктору удалось вырвать оружие из рук своего врага. Он побежал за веревками, которые еще недавно опутывали верного Этьена, и теперь с помощью Этьена и астролога доктор наконец обуздал неистовствовавшего синьора делла Кроче. Хозяина дома положили в шезлонг, и доктор, отдуваясь, встал.
