Алёна Кручко - Осенний перелом (СИ)
Вернувшись в столицу победителем, Варрен с некоторым удивлением понял, что былая любовь подернулась дымкой, свойственной скорее позабытым юношеским грезам, чем по-настоящему горьким потерям. Он даже поздравил бывшую возлюбленную, пожелав всяческого счастья с, несомненно, достойным мужем. К слову, корнет и впрямь оказался честным малым, в несколько лет дослужился до капитана, а Беннифель родила ему троих мальчишек.
Что же касается Варрена, новая служба не оставляла времени на глупости и, несомненно, это было к лучшему. Герцог фор Тренди оказался замечательным начальником и наставником, опасностей и приключений хватало с лихвой, а когда молодого фор Циррента спрашивали, каким ветром его вдруг занесло в Тайную Канцелярию, Варрен, смеясь, отвечал:
— Кузина подгадала.
Ведь, если разобраться, так оно и было.
А барышня Эбигейль все эти годы тихо жила в отцовском поместье, лишь иногда наведываясь в столицу — то по приглашению кузена, то неожиданно для него, но всегда с пользой. Она так и не вышла замуж, отвергнув все предложения, хотя среди них были весьма привлекательные. Графу казалось иногда, что та часть Гелли, которая способна была любить, умерла вместе с Арбальдом, но ни разу он не осмелился произнести это вслух. Потому что Эбигейль любила его, Варрена, любила старика отца, Цинни… а что былая страстность перегорела, так с возрастом и не такое бывает. Поэтому Варрен просто старался держать кузину в поле зрения, развлекать, заботиться — в общем, быть ей хорошим братом. И, кажется, у него получалось.
Страсть его величества держать в поле зрения сложные уголовные дела давно не удивляла виконта Фенно-Дераля. Каждому простительны маленькие слабости, а королевские развлечения лишь со стороны кажутся отдыхом. Балы, приемы, аудиенции, охоты? Все та же политика, интриги, тонкое лавирование среди водоворотов противоборствующих сил. Для плотских наслаждений его величество слишком стар, а вот острый ум с годами не притупился. И повертеть в голове задачку, от которой, ради разнообразия, не зависит судьба государства, да и решение ее — не твое дело, король считал совершенно особенным удовольствием.
Разумеется, он не вмешивался в расследование, не давал советов. Всего лишь слушал, задавал вопросы, высказывал предположения; иногда, распаляясь, предлагал начальнику полиции пари на «кто преступник». От заключения пари Фенно-Дераль неизменно отказывался, поясняя:
— Служебное положение не позволяет. Неспортивно, ваше величество.
Король, вздохнув, соглашался:
— Неспортивно.
Однако в этот раз ситуация касалась его величества слишком тесно: король Дионн-Горрент любил своего старшего внука, и новость о ночном покушении уже добежала до его ушей. Поэтому его величество был хмур, с начальником полиции поздоровался резко и прежде всего потребовал принять все меры к тому, чтобы подобное не повторилось.
— Я знаю, с Ларком трудно договориться об охране, — признал он. — Попытался вправить ему мозги, но мальчик давно считает себя взрослым, и с позиции, по которой у него есть свое мнение, его не очень-то сдвинешь.
— Полезное качество для короля, — заметил фор Циррент.
— Полезное, — усмехнувшись, согласился его величество. — Но как вы двое будете с ним работать, когда он станет королем… сочувствую, господа, искренне сочувствую.
— Искренне надеюсь, ваше величество, что у принца хватит времени, чтобы поумнеть, — серьезно ответил граф. — Надеюсь также, что опасение за жизнь друга заставит его быть более осторожным, чем в вопросах собственной безопасности.
— Да-да, интересный зигзаг, — нахмурился король. — Молодой фор Гронтеш перешел кому-то дорожку настолько, что ради него подсылают убийцу в спальню принца…
— Возможно, это была очередная попытка скомпрометировать его высочество, — Фенно-Дераль задумчиво потер бровь. — Хотя, признаться, при известных всей столице похождениях принца по юбкам такое направление выглядит несколько странным. Скажите, ваше величество, а не всплывал ли в последние, скажем, полгода вопрос о женитьбе принца Ларка?
Его величество раздраженно махнул рукой:
— Балбес и слушать не хочет о женитьбе. Обрывает наотрез любые попытки обсудить кандидатуру будущей королевы.
— Насколько я знаю, у молодого герцога Гронтеша тоже пока нет невесты, — негромко, словно про себя, выговорил Фенно-Дераль.
— Его помолвку расстроила опала отца, — король недовольно поморщился. — Полагаю, что при всей своей страсти к юбкам и мой внук и его порученец в глубине души изрядные женоненавистники. Во всяком случае, в той части вопроса, которая касается законных супружеских уз.
— К слову, ваше величество, у меня к вам просьба, касающаяся именно фор Гронтеша. — Фенно-Дераль, слегка поклонившись, подал королю приготовленную ночью подорожную. — Простите, что лезу не в свое дело, однако я полагаю, что опала старшего Гронтеша слишком затянулась. Разбрасываться такими людьми неразумно.
— Зря он полез в политику, — снова поморщился его величество. — Лучший адмирал королевства — не та фигура, которой король не может доверять всецело.
— И не та фигура, которую можно задвинуть в угол и забыть о ней, — поддержал друга фор Циррент. — Забудете вы, ваше величество — не забудут другие. Младший фор Гронтеш верно служит короне, пора и старшего вернуть на службу.
— Сейчас удобный момент, — подхватил Фенно-Дераль. — Старший Гронтеш нужен мне для расследования.
Король усмехнулся:
— То есть вы предлагаете мне воспользоваться этим предлогом и поглядеть, чем он сейчас дышит? Что ж, давайте так и сделаем.
Украсил подорожную собственноручным росчерком, приложил личную печать.
— Теперь же, господа, у меня к вам еще один вопрос. Что за нелепые слухи ходят о последней ночи Перелома? То ли господа магистры вызывали дьявола, то ли дьявол явился незваным и утащил кого-то прямиком в ад? Я не стал бы слушать подобную нелепицу, но мне доложили о трупе, а начальник моей полиции что-то не спешит развлечь меня деталями.
— Совершенно замечательное, то есть, разумеется, ужасное дело, — по лицу Фенно-Дераля скользнула холодная хищная улыбка. — Признаться, раскрыл его скорее фор Циррент, чем я. Осталось лишь два неразрешенных вопроса: как уличить преступника и что делать с жертвой?
— О преступнике вы мне доложите отдельно, — король взглянул на украшавшие стену кабинета большие часы в резном дубовом футляре, с бронзовыми фрегатами, отмечающими четыре стороны света. — К сожалению, наше время истекает. Жду вас вечером, господа. Что же касается жертвы, я чувствую в вашем вопросе подвох, дорогой виконт. Что можно сделать с трупом, как не похоронить?
