Высшие альфачи - Вадим Меджитов
Слово «специалист» она произнесла с особым презрением, специально не называя имя нового главного бухгалтера.
— А я занята! У меня сейчас идет оформление давальческого сырья! — парировала Рунная, также на повышенных тонах.
— И что? Я тут при чем? — возмутилась Бегетта.
— Хватит орать! — прикрикнул на всех Директор. — За что я вам плачу?! Чтобы вы орали? Есть приказ, распоряжение… кто тут главный? Я главный! Чего вы тут сами распоряжаетесь? Я сказал — надо нанять гоблинов! Бегетта, ты этим займешься и точка, у меня нет времени для споров. Я занятой человек, ты знаешь.
— Я не буду этим заниматься! Только через мой труп!
— Уволим… — громким шепотом промурлыкал Коммерческий.
— Так увольняйте! Уйду сегодня же!
— Хватит орать! — заорал Директор. — Я тут главный! Вопрос сейчас решу. Если ты не можешь, Бегетта, поручим другим. У вас и так штат раздут, правда?
— Правда, — довольным голосом сказал Коммерческий. — Давно про это говорю.
— Да кто у нас в штате-то? Только я и Хомяковна? Недавно вон… специалиста наняли очень полезного… — прошипела Бегетта в сторону Рунной.
Рунная показала Главной язык, прижимаясь к Коммерческому.
— А Хомяковна что делает-то? А? — спросил Директор, пытаясь очень быстро найти хоть какое-то решение, чтобы от него отстали.
Наступило молчание. Довольно затянутое.
— Хомяковна?! — рявкнула Бегетта.
— А? Что? — госпожа Хомяковна суетливо задергалась и начала водить глазами из стороны в сторону.
— Ты что, спишь?!
На самом деле госпожа Хомяковна не спала. Просто когда вокруг нее начинала циркулировать агрессивная напряженная атмосфера, то она словно отключалась, уходя с головой в бумажки.
— Нет. А что случилось? — госпожа Хомяковна не понимала, почему вдруг внимание сосредоточилось на ней, если еще минуту назад вопрос касался исключительно руководства.
— Вот видите?! — возмутился Директор. — Нихера она не делает!
— Уволить… — снова завел старую пластинку Коммерческий.
— Она сегодня еще опоздала! — вставила свои пять монеток Рунная.
— Я… — начала было оправдываться госпожа Хомяковна, но ее перебили.
— Опоздала?! — Директор побагровел. — А почему я об этом не знаю?
— Я обычно задерживаюсь… — залепетала госпожа Хомяковна.
— И, значит, надо опаздывать? У нас тут что, бордель со свободным посещением? Что за блядство, я спрашиваю?
Директор перешел на мат, а это означало, что кому-то скоро не поздоровится.
— Объяснительную мне на стол, сейчас же!
Госпожа Хомяковна потупила голову.
— Бегетта, — не унимался Директор, — какого хрена твои сотрудники опаздывают? Она хотя бы работает? А?
— Ну… конечно, господин Директор, — в крайне спокойном тоне произнесла Главная. — Конечно, работает. Как иначе?
— И что она делает за день? Я спрашиваю!!
— Хомяковна, хватит молчать! — приказала своей подчиненной Бегетта. — Меня позоришь! Давай рассказывай, что ты делаешь!
— Я… — у госпожи Хомяковны сердце ушло в пятки.
Она не знала, что надо отвечать, как надо отвечать и как себя защитить.
— Акты сверки сейчас делаю…
— На это сколько надо времени?! — гневно спросил Директор.
— Я…
— СКОЛЬКО?!!
— Десять минут, иногда меньше, — ответила за госпожу Хомяковну Бегетта.
— А дальше? Что она делает дальше? Чем занят весь ее день?!
— Уволить… — в унисон промурлыкали Рунная и Коммерческий, уже без стеснения целуясь в засос.
— Что за блядство?! — начал упрекать Директор Бегетту. — У тебя что, в отделе притон?
Бегетта, во все глаза смотря на целующуюся парочку, потеряла дар речи. Это у кого тут притон?
— Мне все это надоело! Я уже говорю с вами больше пятнадцати минут! А время деньги, вы все это знаете. Сегодня же чтобы объяснительная этой, — Директор указал пальцем на госпожу Хомяковну, — была на моем столе! И пусть она занимается гоблинами, раз все равно ни хера не делает! За что я плачу?!
И Директор в бешенстве выбежал из кабинета. Двое любовников предпочли ретироваться в переговорную, где продолжили жаркое обсуждение рабочих процессов, предварительно наглухо запершись.
— Я… я же не знаю кадрового учета… и мне еще сегодня банковские платежки делать… и почту… — заканючила госпожа Хомяковна.
— А что ты про платежки умолчала-то? А? — начала попрекать свою помощницу Главная. — Раньше надо было рот разевать. А сейчас-то что? Будешь делать гоблинов.
— Но я не знаю как…
— Изучишь. Мне всему тебя учить, что ли? Ты же профессионал, Хомяковна.
Госпожа Хомяковна, не выдержав всего этого, сбежала в туалет. Там она плакала. Долго плакала. Ее всхлипы и конвульсивные подергивания происходили синхронно со стонами и подергиваниями Рунной в переговорке.
Как любила говорить Арбайтовна — кто на что учился.
Маленького Шныря решено было отправить с рабочим поручением в Брентон, предварительно оформив командировку. Вася дал новоиспеченному сотруднику напутствие касательно сохранения всех чеков и прочих документов для правильного оформления авансовых отчетов после командировки, а Кос дал гоблину пинка, чтобы тот поскорее убирался из офиса.
Поэтому, между делом, гоблин Шнырь решил навестить своего отца, который батрачил на одном из заводских предприятий, коих было немыслимое количество в окрестностях знаменитого индустриально-научного города.
— Здравствуй, отец, — поздоровался маленький гоблин, входя в цеховую раздевалку.
— Сын! — старший гоблин радостно обнял своего единственного ребенка. — Как все прошло?
— Вроде нормально, — Шнырь на мгновение нахмурился. — Я не знаю. Сказали, что скоро оформят. Бухгалтер попросил подождать немного, какие-то трудности с оформлением…
— Это нормально, — отмахнулся гоблин-отец, облегченно вздыхая. — Обычное дело среди людей. Они называют это «испытательным сроком». Меня вообще три года не оформляли, представляешь? Но я доказал им, что могу быть достойным тружеником!
— Пап, ты не понял. Меня оформляют. Без всяких испытательных сроков.
— Значит, ты им очень сильно понравился, — отец снова тепло и крепко обнял своего ребенка. — Я тобой горжусь, сын!
— Угу… нечем дышать, пап! — Шнырь постарался перевести дух. — Ты представляешь — у них главным бухгалтером числится настоящий древний вампир!
— Это хорошо, — успокоил своего сына старший гоблин. — Значит, он долго будет работать, никуда не потеряет твои документы. И пенсию правильно начислит.
— Пап, пенсия — это сказки! — Шнырь скривил лицо.
— Но мы должны в них верить! Если мы хотим стать настоящими людьми, то нам стоит горячо поддерживать их традиции, а значит, придется поверить и в пенсию! Многие люди в нее верят.
— Пап, люди глупы, ты же знаешь… а мы все больше уходим от своих корней…
— Корней, — старший гоблин миролюбиво потрепал сына по голове, а затем присел на скамейку, устало свесив голову. — Сынок, мы всеми силами должны отрешиться от этих корней. Если я бы остался жить в своем племени, то ты бы не получил образование, понимаешь? Ты бы сейчас прислуживал гоблинам-альфачам, выполнял все их прихоти…
— Я и так буду прислуживать альфачам, только
