Ирбис. Том 3: Пепел Часть 2 - Андрей Мошков

на допрос забирают… Но обошлось! Ты бы видел лица Силики и Ланца! Их с бабушкой и дедушкой тоже привели. И семью Калеба. Нас всех вместе провели через портал. Я ждала тебя на той стороне! Когда пришли монстры, я убежала, но потом вернулась и ждала тебя, пока портал не закрылся. А на следующий день к нам пришёл тот лысый инквизитор и долго всех расспрашивал о тебе. Он сказал, что это ты попросил его вывести нас из города! Спасибо тебе, Ирбис! Мы все тебе жизнями обязаны! С нами всё в порядке. Инквизиторы нас не тронули. Но папа за нас перепугался. Он меня не слушает! Я только сегодня узнала, что тот лысый инквизитор на самом деле Святой Эрбранд, с которым говорили Боги! Но папе все равно! Он боится внимания инквизиторов! Да, и ещё раз да! Он их боится, как бы не оправдывался. Мы сегодня уезжаем в Аммарил. Папа говорит, что у нас там есть дальние родственники. Ирбис, прости! Если ты это читаешь, значит, я тебя не дождалась. Молю богов, чтобы с тобой все было в порядке. Не хочу верить в то, что говорят о Патруме. Пожалуйста, выживи! Помнишь? Мы ведь обещали друг другу: выжит и закончит начатый разговор. Я знаю, что ответить, но скажу только тебе лично! Намекну: ответ состоит всего из одного слова. Приезжай, если сможешь. Или хотя бы дай знать, что с тобой всё в порядке. Письмо напиши! Не забудь, как в прошлый раз. Я тоже напишу тебе домой, как только мы приедем в Аммарил. Буду ждать от тебя хоть какой-нибудь весточки. Я верю в те твои рассказы. Теперь точно верю. Ты выживешь. Ты точно выживешь! С нетерпением жду нашей новой встречи! Нам ещё в ту старую крепость когда-нибудь сходить нужно.

Силика с Лансом тебе привет передают!

Сушёные фрукты сегодня все доела. Было вкусно. Спасибо за угощение. Хотя по началу хотела из них компот сварить.

Не прощаюсь. Жду!"

Прочитав письмо, мальчишка разрыдался пуще прежнего. Да, он был безумно рад от того, что с Тиль всё в порядке. Он даже был рад, что и с доставучими лисами всё хорошо. Но сердце щемило из-за нового расставания с любимой девушкой. И самым паршивым оказалось то, что в спешке писавшая письмо дочь трактирщика не оставила адреса, на который можно было бы отправить ответ! Юноша несколько раз перечитал текст и внимательно рассмотрел конверт с одним единственным словом: «Ирбису», но так и не нашёл никаких зацепок. Конечно, можно было бы дождаться, когда от неё домой придет новое письмо и посмотреть на нём адрес отправителя, но сколько времени займут такие ожидания, было неизвестно. Зверолюд на полном серьёзе предполагал, что за это время может сойти с ума от беспокойства.

Немного позднее, после того, как письмо было убрано в дорожный мешок, к юноше подошла девушка. Она помогла снять куртку с рубашкой, велев лечь на живот, и кое-как втёрла в ставшую одним сплошным синяком спину мазь, по большей части оставшуюся на покрывавшем зверолюда рыжем мехе.

Ночью парнишка не сомкнул глаз, чувствуя, что уже выспался на несколько дней вперёд. До рассвета он всматривался в потолок шатра, думая, что ему делать и как быть дальше. Ум пережившего осаду Патрума мальчишки постепенно занимали мысли о доме и беспокойство за семью. Появился страх того, что тлеющие монстры придут и в его родные края. Беспокойство за близких и собственное увечье сыграли решающую роль в принятии решения вернуться домой. А ещё была крошечная надежда на живших в тех местах друидов, которые, возможно, как-нибудь да сумеют исцелить его ногу.

До рассвета юноша собирался с духом, прежде чем сумел в слух, тихонько, почти шепча, произнести: — Я не смогу… «Не запоминающийся», я не смогу дойти до Великого леса. Я… Я должен вернуться домой… Простите… Я… Я не смогу выполнить ваше задание… Простите…

Прошло пять секунд и возле кровати мальчишки возникла сложившая руки на груди фигура в чёрном плаще с затейливой золотой вышивкой на плечах. Ирбис не мог разглядеть попросту мгновенно забывшееся лицо гостя. Но зверолюд был уверен, что оно выражает недовольство.

— Отказываешься отдавать долг и исполнять данное мне обещание? — раздался голос, от которого в памяти сохранялся лишь смысл услышанного.

— Я не смогу… У меня ноги нет! Теперь… Почему вы не помогли?..

— Чтобы ты в конец не обнаглел, сочтя себя неуязвимым. Ты не бессмертный, а не твой телохранитель, знаешь ли. Спрашиваю ещё раз: Ирбис, ты отказываешься возвращать долг за спасение твоей шкурки от пиратов и исполнять данное в Патруме обещание сразу же пойти в Великий лес, как только выберешься из города?

— Я не смогу… Я не знаю, как мне до дома то такому добраться… А там везде монстры тлеющие…

— Котёнок, я не люблю, когда мне лгут.

— Но я правда не могу… Я не дойду… Не смогу… И я не…

— Умолкни. Тоже мне проблема, — перебил его собеседник и развел руки в стороны, картинно похлопав себя по бокам. Делая вид, будто пошарил в несуществующем кармане, визитёр крутанул правым запястьем, показав зажатую между указательным и средним пальцами медного оттенка двойную монетку, похожую на восьмерку с ромбовидным отверстием посередине, без каких либо символов на обеих сторонах. А затем кинул её в Ирбиса, произнеся всего одно слово: — Исцелись.

Юноша попытался поймать брошенную в него вещицу, но та ещё в воздухе распалась медной пылью, ударившейся о подставленную ладонь и разлетевшуюся невесомым облачком. Тут же зверолюда окутало бледное свечение. Он быстро скинул с себя одеяло и уставился на то, как возникавшие из пустоты серебристые искры слетались к его правому бедру, раздвигая бинты в стороны, создавали новую, совершенно здоровую и целую ногу. Одновременно с этим из тела ушла вся боль. Исчез порез на скуле, оставленный эльфийским клинком. Зажили царапины на левой ладони, и с шерсти на руках пропали подпалины.

— Нога! Моя нога! — неверяще вскрикнул парнишка, ощупывая