Мемориал августа 1991 - Прокоп А. А.
– Не сомневаюсь.
– Почему Карина ты всегда носишь чёрное белье? Я же тебе говорил, что нужно менять не только фасон, но и цвет. Белое тебе будет очень хорошо, можно кремовое или еще что-то светлое.
– Следующий раз обязательно. Я уже купила несколько комплектов. Только снова забыла – проклятая работа.
– Все от того что ты продолжаешь нервничать. Делай, как я тебе советовал и все придет в норму.
Одевшись в строгий костюм, причесав растрепавшиеся волосы, она поцеловала доктора Шабанеуса на прощание и пошла к двери.
– Карина очки свои забыла – окликнул ее доктор Шабанеус.
– В очередной раз. Просто, когда я с тобой они мне не нужны – томно с придыханием произнесла Карина Карловна.
– Это – хорошо, очень хорошо.
Доктор Шабанеус похлопал ее напоследок по заднице, еще раз поцеловал.
– Ну, все, звони если что. Через две недели я жду тебя в обычное время вместе с Калакакиным.
…Эдуард Арсеньевич скромно уселся в кресло. Карина Карловна недавно закончила заниматься своими бесконечными бумагами, и они еще не убранные лежали на стеклянной столешнице журнального столика. В большой на тридцать или больше квадратов комнате горели тусклые точечные светильники. Их свет красиво переламывался, создавая разводы изящных узоров цветного спектра на потолке, а сама Карина Карловна смотрела новостной телеканал. Огромный телевизор занимал несколько квадратных метров на стене прямо напротив нее.
– Что интересного в новостях? – спросил Эдуард Арсеньевич.
– Все то же самое. Показатели вроде хорошие, но нет Эдя уверенности. Смелее нужно продвигать реформы. У нас непонятно почему любят заигрывать с нищенской массой, как будто она что-то определяет или, в какой-то момент мере, сможет что-то определять в экономической сфере. Здесь нужен четкий график, неменяющиеся ни в коей мере правила. Каждый знает свое место и тогда дело заметно ускориться. Иногда удивляюсь, что умные люди в нашем правительстве не хотят замечать, понимать элементарных вещей.
– Не все так просто, дорогая Карина Карловна. Ты все видишь в экономическом ракурсе и это с одной стороны правильно, но есть еще политическая часть. Вот в ней то, как раз нищенская масса может сыграть свою отрицательную роль и если допустить такой сценарий к осуществлению, то последствия могут быть самыми плачевными. Они и ударят в первую очередь по пока что стабильной экономической реальности.
– Глупости вы говорите. Любите рассуждать в своем здании о том, о чем понятия не имеете. Я же говорю, что нужны четкие правила, и если кто-то не может выжить в них, то, и пусть погибает. Это как утопающий, который старается утопить спасателя. Бояться ненужно – жестко и по делу. Вот и все, в конце концов, тогда зачем нам нужна целая армия в несколько миллионов различных полицейских и того подобного. Чтобы прожирать бюджет и ловить мелкое ворье?
– Карина ты говоришь словами радикального либерализма, как наш многоуважаемый делегат Хватайкин. Сейчас же с самого вверху идет частичный посыл об умеренном либерализме, на платформе ценностей социального уклона, хотя базовый принцип ‘’каждому в соответствии с социальным положением’’ никто не отменял.
– Да брось ты Эдя канючить. От этого мы и ползем хуже старой черепахи, слишком много дармоедов. За пятнадцать тысяч уже не хотят работать, дожились, мать твою, до ручки. Приходиться скопом везти сюда гастарбайтеров, или еще, кого там. Наши министры высчитали, что одиннадцать тысяч достаточно для существования рабочего, а у нас за пятнадцать работать не хотят. Как ты мне – это объяснишь?
– Может условия труда?
– Да пошел ты Эдя на три буквы. Говори, зачем хотел меня видеть? У меня, кстати, тоже к тебе дело есть и не вздумай мне отказывать – не потерплю.
– Что за дело?
– Через десять дней у меня прием, у доктора Шабанеуса, он хочет тебя видеть. Я ему рассказала о чудесном удлинении твоего прибора. Он пришел в научный восторг и сказал, чтобы я тебя привезла для знакомства.
– Сам мэтр хочет меня видеть? – гордо переспросил Эдя.
– Да Эдя, сам мэтр Шабанеус хочет тебя видеть, ну и конечно, нам будет там чем заняться.
– Сегодня можно потренироваться – предложил Эдя.
– Что твоя красавица тебе совсем не дает?
– Дает, но не каждый день, а я иногда просто не могу насытиться. Ты же понимаешь, о чем я говорю.
– Измучился с маленьким штырьком. Свезло тебе Эдя, неописуемо свезло.
– Это – ты в точку Карина. Каждый раз рассматриваю свой новый прибор, поначалу боялся, что скукожиться он обратно. Да я, кстати, по не самому приятному делу.
– Ты Эдя идиот, как я вижу. Говорили с тобой о приятном. Я начала настраиваться и на тебе тетенька – дерьма телегу.
– Извини, но я к тебе за этим и приехал.
– Говори не тяни кота за яйца – лицо Карины Карловны приняло на себя маску обычного директорского вида, и она даже машинально поправила очки на своей переносице.
– Неподалеку от твоего завода есть заброшенная фабрика ‘’Ударник’’, может знаешь. Так вот ее хотят реанимировать.
– Полная чушь. Лучше построить новую фабрику из сэндвич панелей. Дерьмово, зато дешево. Внешний вид, еще само собой прилагается, как говорится соответствующий реалиям дня сегодняшнего. Насчет реанимации самого производства и вовсе абсурд. Им не выдержать при таких затратах конкуренции с ныне действующими участниками рынка, если конечно, какой-нибудь идиот не собирается обосноваться здесь надолго. Это и вовсе по-нынешнему опасно, хотя черт его знает, куда выведет нас вся эта ваша возня законодательная. В любом случае рынок перенасыщен товаром и все зависит только от маркетологов, но здесь нам конкурентов нет. Я собрала лучших из лучших и плачу им очень хорошо. Некоторые из них живут, вероятно, лучше меня.
– Ты Карина у нас просто скромница (после чудесного удлинения Эдуард Арсеньевич, получил право назвать Карину Карловну – просто Кариной)
– Может оно и так, только я сказала, что им хорошо оплачиваю работу.
Эдуард Арсеньевич про себя отметил, что платит все же хорошо известный господин с лазурного берега, но тактично не стал озвучивать свое умозаключение.
– Ты что-то про черта говорила или мне послышалось. Так вот что происходит. Дмитрий Кириллович попросил меня проверить некого бизнесмена, который выкупил участок возле помойного озера или бывшую фабрику ‘’Ударник’’. Фамилия его Репейс… – на этом месте Эдуард Арсеньевич замолчал, внимательно смотря на Карину Карловну.
– Не может быть, наверное, просто однофамилец – Карина Карловна открыла от удивления рот, ожидая, что Эдя поддержит ее в этом умозаключении.
– Может, конечно, однофамилец, но думаю, что вряд ли. Если мы у них в гостях были, то почему и им к нам не пожаловать.
– Свят! Свят! Свят! Эдя ты что несешь!
На Карину Карловну было страшно смотреть, насколько она изменилась лицом.
– Дурное предчувствие Карина. Я же тебе рассказывал, тогда я задержался в их компании дольше, чем вы из-за желания уточнить свой размер прибора. Репейс
