Томас Майн Рид - Вольные стрелки
– Так бывает во время землетрясения, – произнес Рауль, – но землетрясения как будто нет. Что бы это могло значить, капитан?
В это время над нами со свистом пролетела граната, избавив меня от необходимости ответить моему спутнику.
– Наши стреляют! Ура! – крикнул Рауль.
Я тоже едва удержался от приветственного крика.
Сопровождавшие нас солдаты мгновенно исчезли куда-то, бросив нас одних посреди улицы. Снаряд разорвался где-то поблизости, ударившись о мостовую. Осколки прошибли окна соседнего дома; доносившиеся оттуда крики свидетельствовали, что смерть уже начала там свое дело. То был второй американский снаряд. Первый был причиной смятения, охватившего горожан и солдат. Конвоиры появились снова и грубо толкнули нас вперед. Их раздражал наш радостный вид, и они осыпали нас ругательствами. Один из наиболее озлобленных солдат даже кольнул Рауля штыком в ногу. Мы были довольны, когда опять очутились в темнице.
Мы не ели и не пили ничего с раннего утра и теперь положительно умирали с голода и жажды. Рауль бесился от полученных оскорблений и боли, причиняемой раной. Но внезапно он просиял: оказалось, что железные наручники на Рауле были плохо завинчены, и он без труда от них освободился. Через мгновение с его помощью и я снял оковы.
– Проведем хоть последние минуты нескованными и не на цепи! – воскликнул француз.
Я восхищался своим храбрым товарищем.
Мы встали возле двери и приложили к ней ухо. Слышался грохот городских батарей и отдаленные выстрелы американских пушек. Когда раздавался глухой треск рушившихся стен, Рауль подпрыгивал и орал что-то дикое, наполовину по-французски, наполовину по-индейски.
– Вот что, Рауль, – сказал я, вдохновленный новой идеей, – теперь у нас есть оружие – эта самая цепь... Берешься ты пройти прямо к подземной галерее, не сбившись с пути?
– О, конечно, капитан, берусь!.. Вероятно, к нам заглянут еще до вечера. Я понимаю вас, капитан... Лучше иметь хоть какие-нибудь шансы на спасение...
Мы взяли по обрывку тяжелой цепи и сели у самой двери, дожидаясь, когда сторож откроет ее.
Снаряды сыпались теперь настоящим градом, неся с собою смерть и разрушение. Со всех сторон доносились крики, треск, шум, плач и стоны. Над всем этим хаосом стоял, однако, грохот пушек. Мы ясно различали топот бегущих, их отчаянные вопли...
– Sacre! – вскричал Рауль. – Если бы они подарили нам еще несколько дней жизни, эти двери нам открыли бы наши товарищи! Sacr-r-re!
В этот момент снаряд с визгом пробил крышу и потолок над нами. Сверху обрушилась масса раздробленных кирпичей и штукатурки... Последовал страшный взрыв, пол ходуном заходил под нами, тысячи осколков брызнули во все стороны. Облако пыли, песку и дыма с запахом серы окутало все сверху донизу.
Я задыхался, хотел крикнуть и не мог.
– Рауль, Рауль! – прохрипел я наконец.
Голос товарища донесся до меня точно откуда-то издалека, а между тем я чувствовал прикосновение его руки. Он тоже задыхался и хрипел.
– Peste! Вы ранены, капитан?
– Нет... а ты?
– Ни одной царапины! Счастье на нашей стороне... Наверное, всю эту конуру перевернуло вверх дном.
– А лучше бы нас убило. По крайней мере мы избавились бы от виселицы...
– Ну, может быть, дело обойдется и без нее. Где вошел снаряд, там можно выйти человеку. Он, кажется, ухнул сквозь крышу?
– Да, должно быть.
Взявшись за руки, мы ощупью двинулись на середину камеры.
– Sacre! – бормотал Рауль. – Я ничего не вижу на шаг перед собой...
Со мной было то же самое. Мы стали ждать, когда уляжется пыль. Сверху забрезжил свет, и наконец мы увидели отверстие в крыше, достаточное для того, чтобы человек мог проникнуть через него. Но от пола до потолка было метров пять, а у нас ни клочка веревки, ни куска дерева.
– Как же мы туда взберемся? – воскликнул я. – Ведь мы не кошки.
Рауль поднял меня обеими руками и предложил встать на его плечи. Кое-как я вскарабкался на него и забалансировал у него на плечах, точно канатный плясун. Однако, как я ни тянулся, я не мог достать до потолка. Вдруг блестящая мысль пришла мне в голову.
– Спусти меня, – проговорил я, – я придумал. Лишь бы только нам не помешали.
– Об этом не беспокойтесь, – утешал меня Рауль. – Им теперь не до нас.
Я заметил выдававшееся в середине бреши бревно. Оно держалось как будто крепко, и я надеялся закинуть на него надежную петлю и подняться наверх.
Я сделал петлю из цепи, а Рауль разорвал на полоски свои кожаные панталоны и свил толстую веревку, которую мы прикрепили к цепи. Затем я снова взобрался к моему товарищу на плечо и попытался закинуть цепь. Я промахнулся, потерял равновесие и принужден был соскочить на пол. Вторичная моя попытка имела тот же результат.
– Sacre! – зарычал Рауль сквозь стиснутые зубы; цепь со всего размаха ударила его по голове.
– Попробуем еще раз: ведь от этого зависит наше спасение, – говорил я.
– По народной поговорке, третья попытка всегда бывает удачной.
Так оно и вышло: петля обвилась вокруг бревна; мы потянули за привязанный ремень и плотно затянули ее. Убедившись, что ремень может держать человека, я поднялся на руках до бреши и ухватился за бревно.
Уже темнело. Я дополз до края плоской крыши и заглянул вниз. Улицы были пусты. Только на бастионах возились вокруг пушек люди, выстрелы освещали спускавшийся мрак...
Я пополз назад, чтобы помочь Раулю, но он уже без меня выбрался на крышу и теперь вытягивал на всякий случай наш ремень.
Мы осторожно пробирались, перепрыгивая с одной крыши на другую, отыскивая место, удобное для спуска. Наконец мы доползли до какого-то узкого переулка, где и спустились на землю. Ужасные сцены развернулись перед нашими глазами, когда мы вышли на большую улицу. Люди бегали взад и вперед, бомбы разрывались, плач женщин смешивался со стонами раненых и грохотом бомбардировки. Мы были в нескольких шагах от старинной церкви, когда граната пробила ее купол и, разорвавшись, засыпала обломками наш путь. Но мы перебрались через них и шли все дальше. Не было нужды скрываться, держаться в тени: никто не обращал на нас внимания.
– Мы недалеко от дома, где живет мальчик. Не зайти ли? – сказал Рауль.
– Непременно, – ответил я. Мне стало стыдно, что я чуть было не забыл о главной цели нашего предприятия.
Мой спутник указал на большое здание с красивым подъездом.
– Вот этот дом, капитан...
– Отлично!.. Ты дожидайся тут... стань где-нибудь в тени, я войду один.
Я подошел к подъезду и решительно постучался.
– Quien? (Кто?) – раздался голос.
– Yo! (Я!) – ответил я.
Дверь открылась медленно и нерешительно.
– Дома ли сеньорито Нарсиссо? – спросил я привратника.
