Десмонд Бэгли - Высокая цитадель
Глава 5
I
Форестер с жадностью поглощал вареную фасоль. Резкий свет «летучей мыши» порождал резкие тени на его лице, смягчавшиеся по мере того, как за окном занималось утро.
— Один день в руднике, — рассуждал он, — два дня на перевал и еще два — на поиски помощников. Много. Надо во что бы то ни стало сократить время. Когда мы переберемся на ту сторону, надо действовать очень быстро.
Пибоди мрачно уставился в стол и, казалось, не замечал Форестера. Все никак не мог окончательно решить, правильно ли поступил он, Джо Пибоди, напросившись идти в горы. Путь, судя по тому, что говорили эти парни, предстоял нелегкий. А, черт с ним, подумал он наконец, что он, хуже их, что ли, особенно этого индейца?
Родэ сказал:
— Мне показалось, что я слышал ночью стрельбу, сразу после заката. — Его лицо приняло беспомощное выражение.
— С ними должно быть все в порядке. Коммуняки не могли же так быстро починить мост и переправиться на эту сторону, — заметил Форестер. — Этот О'Хара — толковый парень. Он, наверное, что-нибудь уже предпринял с керосиновой бочкой, и мост уже зажарен.
Родэ вымученно улыбнулся.
— Надеюсь.
Форестер доел фасоль.
— Ладно, — сказал он вставая. — Пошли проведем показательное выступление. — Он повернулся на стуле и посмотрел на груду одеял на лавке. — А как же Виллис?
— Пускай спит, — сказал Родэ. — Ему пришлось тяжелее, чем каждому из нас.
Форестер подошел к мешкам, которые они соорудили для своего горного похода, и оглядел их. Да, их снаряжение далеко не соответствовало их задаче. Он вспомнил то, что когда-то читал об альпинистах — о специальной их пище, о легких нейлоновых шнурах и палатках, о ветровках и альпинистских ботинках, о ледорубах и крючьях. Да, и у них еще были носильщики. Он криво усмехнулся.
У группы Родэ ничего этого не было и в помине. Их рюкзаками были мешки, сшитые из одеял, и у них был ледоруб — грубо обработанная железка, которую Виллис смог насадить на палку от щетки. Веревки были гнилые, разномастные, с многочисленными узлами, сплетенные в жгуты. И их было мало. На ноги они надели шахтерские башмаки, грубые, из негнущейся кожи и страшные на вид. Но когда Виллис откопал их где-то, Родэ пришел в неописуемый восторг.
Он поднял свой мешок. Он не был слишком тяжел, но, к сожалению, это означало лишь то, что в нем было мало необходимых вещей. Ночью они долго трудились, изобретая то одно, то другое. Наиболее удачливыми в этом были Виллис и Родэ. Родэ разорвал одеяло на длинные лоскуты, и они сделали лямки для мешков, а Виллис голыми руками почти разрушил один из домиков, чтобы набрать длинных гвоздей для изготовления крючьев. Родэ при виде их неодобрительно покачал головой.
— Металл слишком мягок, — сказал он. — Но ничего не поделаешь, другого все равно не сыщешь.
Форестер взвалил мешок на спину и закрепил лямки грубыми, сделанными из проволоки застежками. Хорошо, что они день пробудут на руднике, подумал он, может, там найдется что-нибудь получше. Там остались чемоданы с настоящими застежками. Там остался самолет — в нем наверняка можно найти что-нибудь полезное. Он застегнул молнию на кожаной куртке О'Хары и мысленно поблагодарил его за щедрость.
Когда Форестер выходил на улицу, до него донеслись проклятия, произносимые Пибоди, нацепившего свой мешок. Не обращая на них внимания, зашагал через лагерь на дорогу. Минуя требуше, подумал, что тот похож на какое-то скорчившееся допотопное животное. Родэ догнал его и, показывая на тащившегося сзади Пибоди, негромко сказал:
— От этого типа жди неприятностей.
Лицо Форестера внезапно посуровело.
— Я уже говорил вам, Мигель. Если он начнет бузить, мы избавимся от него тут же.
Дорога к руднику отняла у них много времени. Воздух стал сильно разреженным, и сердце в груди Форестера колотилось, как тяжелый каменный маятник. Он часто дышал, следуя совету Родэ не дышать слишком глубоко. «Боже мой, — думал он, — что же нас ждет на перевале?!»
Они добрались до посадочной полосы в полдень. Форестер чувствовал страшную слабость, его подташнивало, и когда они вошли в один из заброшенных сараев, он рухнул на пол, как подкошенный. Пибоди уже давно где-то отстал. Они не обращали внимания на его просьбы остановиться, и он шел все медленнее и медленнее, пока совсем не исчез из виду.
— Он скоро появится, — сказал Форестер. — Коммунистов он боится больше, чем меня. — Он язвительно улыбнулся. — Но я изменю его умонастроения и довольно скоро.
Родэ, хотя он и был привычен к горам, тоже чувствовал себя плохо. Он сел на пол сарая тяжело дыша и не в силах даже освободиться от своего мешка. Они сидели так около получаса, прежде чем Родэ смог начать действовать. Застывшими пальцами он расстегнул лямки и сказал:
— Доставайте керосин. Надо согреться.
Пока Форестер снимал и развязывал свой мешок, Родэ с маленьким топориком, взятым с «Дакоты», вышел наружу. Скоро послышался стук, и Форестер понял, что Родэ рубит что-то на дрова для костра. Он вынул из мешка бутыль с керосином, поставил ее рядом с собой и стал ждать возвращения Родэ.
Час спустя в середине сарая горел небольшой огонь. Родэ сложил пирамидой щепки и, чуть-чуть смочив их керосином, поджег. Форестер усмехнулся.
— Вы, наверное, были бойскаутом?
— Был, — ответил Родэ серьезно. — Отличная организация. — Он потянулся. — Теперь надо поесть.
— Что-то не хочется, — заметил Форестер.
— Верю, мне — тоже. Тем не менее надо. Мы должны перед завтрашним днем запастись энергией. — Он посмотрел в окно в сторону перевала.
Они подогрели банку фасоли, и Форестер с трудом проглотил свою порцию. Ему не хотелось ни есть, ни двигаться. Все члены его тела были словно наполнены ватой и болезненно откликались на любое усилие. Мозг тоже работал плохо, мысли были вялыми и все время разбегались. Он просто сидел в углу сарая, механически пережевывая фасоль и ненавидя каждую новую ложку.
— Господи, я чувствую себя просто ужасно, — проговорил он с трудом.
— Это — сороче, — сказал Родэ, зябко поводя плечами. — От этого никуда не денешься. — Он сокрушенно покачал головой. — Жаль, что у нас так мало времени на акклиматизацию.
— Но, когда мы вылезли тогда из самолета, так плохо ведь не было.
— Не забывайте, что тогда у нас был кислород. И мы довольно быстро двинулись вниз. Теперь понимаете, насколько опасна высота?
— Опасна? Я просто отвратительно себя чувствую, вот и все.
— Несколько лет тому назад в этих местах побывала американская экспедиция. Они поднимались в горы к северу отсюда. Один из ее членов потерял сознание, когда они были на высоте около пяти тысяч футов, как сейчас мы с вами. И хотя в группе был врач, тот все же умер, когда его стали спускать вниз. Так что все это очень опасно, сеньор Форестер.
