Уилбур Смит - Порочный круг
– Врешь, – сказал он особенно тихо и угрожающе, и Вики задрожала. – Думаю, ты, сучка, мелкая дрянь. Пожалуй, надо тебя наказать.
Она хорошо знала эту игру, и ее соски под тонкой тканью затвердели.
– Сними пижаму! – приказал он, и Вики через голову стащила курточку, смяла и бросила на кровать. Потом спустила на бедра короткие панталоны и позволила им упасть на пол. Ногой отбросила их и остановилась перед ним нагая.
– Ты меня побьешь, Алеут? – испуганно спросила она и прикрыла руками лобок.
– Убери руки и иди сюда. – Он поманил ее пальцем. Вики подошла ближе и остановилась перед ним. – Раздвинь ноги, сука.
Она раздвинула ноги. Он наклонился и запустил руку ей между бедер.
– Шире! – приказал он.
Вики почувствовала в себе его палец. Ей этого ужасно хотелось. Она подалась бедрами к нему и почувствовала, как он касается шейки ее матки.
– Ты скользкая, как угри в ведре, грязная тварь, – сказал он. – Ты хоть понимаешь, что я должен тебя наказать, потому что ты плохо себя вела?
– Да, понимаю.
– Господин. Ты должна называть меня «господин». Или забыла?
Он что-то сделал пальцем, Вики стало больно, и она заскулила. Он словно бы что-то порвал у нее внутри. Глаза ее широко раскрылись от боли. Но боль была так приятна, что Вики уже чувствовала приближение оргазма.
– Да, понимаю, господин.
Он вытащил палец и поднес к ее лицу.
– Посмотри, что ты сделала, грязная проститутка. Ты выпачкала мой чистый палец своей отвратительной слизью.
– Прости, господин. Я не хотела.
– На колени! – сказал он, и Вики опустилась перед ним на колени. Он протянул к ней палец. – Обсоси дочиста.
Она взяла палец в рот. Он засунул его глубоко в горло Вики, и ее плечи задрожали от позывов к рвоте.
– Признавайся, что очень плохо себя вела, пока меня не было.
Вики издавала бессвязные звуки отрицания. Лицо ее отекло, она задыхалась. Он отодвинулся и вытащил палец из ее горла. Она с облегчением всхлипнула, все ее тело содрогалось от усилий, с какими она глотала воздух. Вики смотрела на Алеута налитыми кровью глазами, из которых текли слезы.
Он вынул руку из-за спины, и Вики увидела, что он держит пружинный выкидной нож. Алеут нажал кнопку, и под самым носом девушки выскочило лезвие. Семь дюймов длиной и яркое, как солнечный луч.
Это что-то новое. Раньше он не приходил к ней с ножом. Стоя на коленях, она попыталась отодвинуться, но Алеут взял с постели ее пижаму и обмотал ей вокруг шеи. Теперь он держал Вики, как щенка на поводке.
– Ты ведь говорила обо мне с посторонними, сука?
– Нет! – прошептала она, яростно мотая головой.
– Не ври, корова!
Он уколол ее в щеку кончиком ножа, и Вики вскрикнула от неожиданности и боли.
– Не делай мне больно. Мне эта игра не нравится. Не хочу больше. Пожалуйста, убери нож, Алеут.
– Это не игра. Ты рассказала обо мне Гектору Кроссу, сука.
– Нет. Не рассказывала.
Но вопреки отрицанию он увидел в ее глазах виноватое осознание. Лицо ее перекосилось от ужаса.
– Вижу, рассказала. Сказала ему, где меня найти, – засмеялся он.
– Пожалуйста. Ты не понимаешь.
Он не обратил внимания на ее возражения и заговорил, мягко, увещевая:
– Не волнуйся; делай, что я скажу, и все будет хорошо. Возьмись за левое ухо и оттопырь его как можно сильнее.
Она недоуменно смотрела на него.
– Ну же, Виктория. Давай, если действительно любишь меня, – уговаривал он, и, по-прежнему глядя на него, она подняла левую руку, взялась двумя пальцами за левое ухо и оттопырила его.
– Хорошо, – сказал он и одним быстрым ударом ножа отсек ухо у самого основания.
Вики крикнула, с ужасом глядя на свое отрезанное ухо, которое держала в пальцах.
– А теперь съешь его. Положи в рот и проглоти, – негромко велел он.
Кровь из раны лилась ей на грудь и текла между выпуклостями. Не обращая на это внимания, она смотрела на отрезанное ухо. Алеут уколол ее в шею, Вики вздрогнула и поглядела на него.
– Открой рот, – сказал он и снова уколол ее. Она открыла рот.
– Теперь клади ухо в рот и глотай.
– Нет, – сказала она. – Я не хотела. Позволь, я объясню.
Он коснулся острием ножа ее века.
– Ешь, или я выколю тебе глаза – по одному.
Она положила ухо в рот.
– Вот видишь. Ничего страшного. Наверное, даже вкусно. – Ее плечи снова конвульсивно содрогнулись. – Нет. Не вздумай. Глотай.
Она сделала усилие. Ее лицо перекосилось, горло сжалось. Наконец ей удалось сглотнуть. Она тяжело дышала. Но сказала:
– Все. Проглотила.
– Круто. Я тобой горжусь.
– Пожалуйста, перестань. Не делай мне больно.
Она горько плакала, качая головой.
– Перестать? – переспросил он с деланным удивлением. – Да мы только начали. Ты еще кое-что должна мне рассказать, правда, Вики? Ты должна рассказать, с кем говорила обо мне.
– Я ни с кем не говорила о тебе, клянусь могилой матери.
Слезы текли по ее лицу, и дышала она со всхлипами.
– Врешь, Вики. Я заставлю тебя съесть второе ухо.
Он поставил ее на колени, схватил за второе ухо и вытянул его, как резиновое. Приложил к нему лезвие, и Вики закричала.
Этот крик услышала Настя.
У входа в «Райские врата» Настя поймала такси. Из машины как раз вышли четыре смеющиеся польские девушки.
Оттолкнув одну из девушек, Настя села на заднее сиденье и сказала шоферу:
– Сорок семь Гарденс-лейн и индекс TW9-5LA. Угол Кью-Гарденс-роуд. В трехстах метрах от станции метро «Кью-Гарденс».
– Я знаю, где это, милая, – сказал таксист.
– Пятьдесят фунтов сверху, если доедете за четверть часа, шеф.
– Пристегнитесь и приготовьте пятьдесят фунтов, – ответил он. – Поехали.
Улицы были почти пусты, он ехал очень быстро и остановился на Гарденс-лейн на несколько минут раньше срока. Настя через окошко для оплаты протянула ему две пятидесятифунтовые банкноты и сказала:
– Сдачу оставьте себе: заработали.
Выпрыгнув из такси, она побежала к дому номер 47. И, пробегая через палисадник, услышала крик Вики. Настя сбросила туфли на каблуках и отшвырнула сумочку с блестками. Подтянула облегающую юбку до бедер и побежала к двери, разгоняясь. По прошлым посещениям она помнила, что замок на двери старый и непрочный. Однако помнила и про две цепочки, поэтому в последнее мгновение прыгнула обеими ногами вперед и лягнула дверь, как мул.
К ее удивлению, замок уступил и дверь отлетела к внутренней стене. Настя ногами вперед влетела в коридор. Она перекатилась, сразу вскочила и ринулась дальше, ни на миг не задержавшись.
Она хорошо помнила планировку старой убогой квартиры. Гостиная и кухня направо. Но она из-под двери в единственную спальню пробивался свет. Она толкнула дверь, тут же отскочила и прижалась к стене. Потом из-за дверного косяка заглянула в спальню.
Там была бойня. Кровь залила простыни на кровати, забрызгала стены и собиралась в лужицу на пушистом белом ковре посреди комнаты.
Вики стояла и смотрела на нее, но Настя едва узнала девушку. Вики была голая. У нее были отрезаны уши. Из свежих ран лилась кровь. Она текла и изо рта, окрасив зубы алым. Кровь лилась по подбородку и стекала на простыни. В комнате пахло кровью и рвотой.
Настя мгновенно узнала Алеута из видео. Он стоял за спиной у Вики, обхватив рукой ее голову, так что девушка была совершенно беспомощна. В другой руке он держал окровавленный нож, которым устроил бойню. Острие ножа, покрытое засохшей кровью, он прижимал к животу Вики. Используя Вики как щит, он через ее плечо смотрел на Настю.
– Послушай, Алеут. Отпусти Вики и сможешь уйти, – спокойно и рассудительно сказала Настя.
– Не знаю, какого дьявола тебе нужно, блондинка, но ты мне нравишься. Думаю, у меня есть для тебя кое-что получше. Сначала я разберусь с этой коровой. Потом займусь тобой, и ты дашь мне лучший секс в твоей жизни. А потом я убью и тебя, но очень медленно. Теперь смотри внимательно, повтора не будет.
Он быстро провел ножом поперек голого живота Вики, глубоко прорезав кожу, мышцы и оболочку желудка. Из раны вывалились внутренности. Нож перерезал их, и из них вываливалось содержимое. Потом он изменил угол наклона ножа и перерубил грудину.
Когда нож разрезал сердце, глаза Вики широко распахнулись, глядя в вечность. Воздух вырвался из открытого рта, Вики обвисла на руках у Алеута и умерла. Даже Настя на мгновение оцепенела от такой жестокости.
Однако спасение жизни Вики тут же перестало быть ее главной заботой – главной угрозой стал нож Алеута. Нож давал Алеуту власть.
По тому, как он держал нож, Настя видела, что он опытный боец, возможно, опаснее всех, с кем она сталкивалась. Он знал, что хорош, и полностью уверен в себе. И наслаждался. Очевидно, запахом крови и внутренностей, заполнившим комнату.
