Андрей Салов - Семь смертей Лешего
А то, что он сидит дома и не работает, это его личное дело. Еще совсем недавно, на этом основании его можно было подхватить под белы рученьки и упечь в кутузку. И грозил ему пусть небольшой, но вполне реальный срок за тунеядство. Теперь же, в свете новых решений правительства статью, позволявшую держать в узде алкашей и бездельников, занимать их общественно-полезным делом, упразднили. У людей, хронически не желающих работать, появилось законное право жить так, как хочется. Но, для того, чтобы жить, нужны деньги, а они с неба не сыпятся. И здесь не зевай участковый, приглядывай за группой риска, кого и на чем противоправном прихватить, чтобы бездельник получил сполна. В колонии, тунеядцу сидеть без дела не дадут, заставят трудиться по полной программе, чтобы оплатить пребывание в казенном учреждении на весь, назначенный судом, срок.
Семейство Халявиных, о чем был прекрасно осведомлен участковый, считалось зажиточным. И все семейные накопления достались единственному наследнику рода, обеспечив того на всю жизнь. Пускай себе сидит дома, мастерит хоть теплицы, хоть пирамиды, лишь бы не попадал в его поле зрения.
…Спустя месяц на розовых кустах появились завязи, обещавшие в ближайшее время превратиться в роскошные бутоны неземных цветов, в глубине которых найдется ответ если и не на все его вопросы, то, на многие из них. Оставалось только ждать, что он и делал, сутками просиживая в теплице, созерцая неспешный цветочный рост, отлучаясь лишь в случае крайней необходимости. Он охранял цветы. От кого? Точнее от чего?
Сельских пацанов опасаться не приходилось, они еще зимой потеряли к нему интерес. Он уже давно не видел никого из них вблизи своего жилища. Если зимой они могли уделить его персоне немного внимания, с наступлением тепла, раздаривать драгоценное время на разные пустяки, стало непозволительной роскошью. На улице столько всего интересного, что времени и так катастрофически не хватает.
Местный пьянствующий люд, любящий поживиться чем-нибудь на халяву, старик сосед с двустволкой отучил появляться здесь.
Старики-соседи, единственные, с кем Халявин более-менее общался, никогда не приставали с расспросами о теплице и растениях выращиваемых там. Они не спрашивали, сам он не распространялся на эту тему, и, всех это устраивало.
Со стороны людей Леший не видел опасности, а со стороны нелюдей? У него имелись серьезные основания предполагать, что не всем выращиваемые им цветочки пришлись по нраву. Кое-кого они напугали, или заинтересовали, и этот неведомый кто-то их искал. Леший был уверен, что так оно и есть.
Появившаяся над лесом чернильная туча, в том самом месте, где раскинулась зловещая аномалия, не могла остаться незамеченной. Она появилась в тот самый день, когда проклюнулись из земли первые ростки неземных цветов. Поначалу ее и тучей назвать было нельзя, крохотное пятнышко в безбрежной сини небес. Казалось, подует легкий ветерок, и это нелепое чернильное пятнышко исчезнет без следа, словно его и не было вовсе. Но шли дни и недели, пятно в небе не исчезало, более того, начало расти, намереваясь поспорить границами с аномалией, в эпицентре которой оно зародилось. В ее росте Леший видел связь с его растущими, разноцветными питомцами. Между цветами и зависшей над лесом непроглядной тучей, существовала некая незримая связь, крепнущая день ото дня.
Возникшая над лесом чернильная туча переполошила жителей Шишигино, даже древних стариков и старух, никогда не видевших ничего подобного. Что это такое, люди не знали, хотя все были уверены, что зловещая туча порождение аномалии. Но никто не смог связать воедино появление в деревне Халявина, теплицы, и зловещего порождения аномалии. Никто, кроме Лешего.
Селяне боялись черной тучи. И до этого не испытывающие особого восторга от близости аномалии, они еще более укрепились в негативное ее восприятии. И если раньше редкие смельчаки отваживались бродить в поисках добычи у самой кромки мерцающей серебристыми сполохами аномалии, нынче они этого не делали. Предпочитали вообще не соваться за гнилое болото, пока над лесом висит чернильное нечто. Не известно, что оно вообще из себя представляет, чего от него можно ждать. Народ в Шишигино суеверный, и свято верил, что в таком облаке может быть только нечто грязное и нечистое. Попробуй, приблизься ближе дозволенного, вся эта нечисть низвергнется с небес на землю и потащит душу христианскую прямиком в ад.
И хотя участковый не разделял мнения селян о затаившейся в облаке нечисти, близко к нему он и сам бы не полез. Не исключено, что в нем и в самом деле таится смерть, но не такая дремучая и ненаучная, как думают селяне, а вполне поддающаяся объяснению с научной точки зрения. Скорее всего, это облако с какой-нибудь химической дрянью внутри. И занесло его сюда с какого-то секретного завода, затерянного в дремучих, непролазных таежных лесах, после аварии, или утечки. Очень скоро приедут сюда сведущие люди и во всем разберутся, успокоят шушукающийся по подворотням народ, изничтожат беглое облако, и все вернется на круги своя.
Он составил и отправил в район подробное донесение о странном природном явлении, возникшем в небе над лесом вблизи Шишигино. Но в ответ на проявленное рвение получил суровую отповедь и пожелание повышать показатели текущей отчетности, а не пялиться в небо, и не выдумывать всякой чепухи, отвлекающей людей от работы. После полученной взбучки участковый не только ничего не желал слышать об облаке, он его в упор не замечал. Если наверху решили, что это бредовая галлюцинация, значит, так оно и есть, начальству виднее. Спорить, и пытаться настаивать на своем, значит собственными руками подписывать перевод на службу уличным регулировщиком в какой-нибудь занюханный Мухосранск.
Когда на роскошных розовых кустах набухли бутоны, готовясь в ближайшее время раскрыться, явив взору, скрывающиеся в их глубине миры, поведение тучи изменилось. Она ожила, беспокойно зашевелилась. Время от времени из нее вырывались ослепительно черные молнии, утюжа окрестности, с каждым разом становясь все ближе к Шишигино, вызывая панику среди жителей селения.
Чтобы не видеть разгула бредовой галлюцинации, участковый взял у фельдшера больничный, и самогоном начал бороться с галлюцинацией. И спустя несколько дней непрестанного поглощения ядреного пойла, заметно в том преуспел. Некогда иссиня-черное облако стало лиловое в желтую крапинку, и больше не казалось зловещим и враждебным. Оно стало таким милым и домашним, что хотелось дотянуться до него и обнять. Не стало бьющих из облака молний. Спускались на землю, на цветных канатах симпатичные зеленые черти с радостно скалящимися физиономиями. Подстать гримасе застывшей на лице участкового в последние несколько дней, вызывающей сильнейшее беспокойство у его супруги.
