Сергей Павлов - Искатель. 1983. Выпуск №4
— Закрыл обычной рыбацкой леской, пропустив ее в дверную щель. Вот, смотри…
Морозов достал из кармана капроновую леску, зацепил петлей ручку шпингалета. Потом перекинул оба конца сверху над дверью, прикрыл ее и осторожно повел леску к притолоке. С третьей попытки шпингалет вошел в гнездо.
— Зоя Аркадьевна, вы никогда не теряли ключ от квартиры? — первым делом поинтересовался Морозов, вернувшись в комнату.
— Я нет, а вот Федор недавно терял.
— А замок после этого меняли?
— Нет.
Козлов многозначительно посмотрел на Морозова.
— Кто эти дружки, с которыми ваш муж ходил пить пиво?
— Не знаю. Их у «стекляшки» столько околачивается, забулдыг несчастных. — На лице Хабаловой появилась гримаса отвращения. — Их ловить и сажать надо. Из-за ста граммов передерутся, а за пол-литра убить друг друга готовы.
— Ну это вы напрасно, — возразил Нарышкин. — Подраться они могут, но чтобы из-за пол-литра прийти в квартиру, убить человека — невероятно. Может быть, у него были давние враги? Кто-то, допустим, мог посчитать, что по его вине попал в тюрьму, а когда вышел, отомстил. Согласны?
— Да не знаю я ничего! Знала бы — сказала. Что вы душу то мотаете? — Хабалова посмотрела на работников милиции с неприкрытой злобой, словно они являлись виновниками ее несчастья.
— Извините, что заставляем волноваться, — примирительно сказал Нарышкин. — Такая у нас работа, мы обязаны найти убийцу и рассчитываем на вашу помощь. — Он написал на листке номер своего телефона. — Если вспомните что-нибудь, звоните…
Никто из соседей по лестничной площадке не видел человека, который бы заходил днем в воскресенье в квартиру убитого, не слышал за стенкой шума драки. Ничем не смогли помочь и жильцы на других этажах. Лишь две пенсионерки с первого этажа, которые сидели перед обедом на лавочке у подъезда, вспомнили, что туда заходил какой-то рослый, полный мужчина средних лет. А вот когда вышел — не видели.
— Не густо, — подвел итог Нарышкин, когда они сели в «Москвич». — А если быть точным — ничего не ясно. Словом, ищите, други мои, ищите. К себе я автобусом доберусь. — И, попрощавшись, вылез из машины.
В магазине «Подарки», где работал Хабалов, Морозов с Козловым прошли в кабинет директора. Когда они представились, его брови удивленно приподнялись: — Чем могу быть полезен?
— Нам бы хотелось кое-что выяснить у вас в отношении Хабалова Федора Степановича.
— Господи, камень с души, ведь это не наш человек, то есть в штаты магазина он не входит, просто по договору с заводом «Мосрембыттехника» ему выделено место в торговом зале. Художник-шрифтовик, сам приходит на работу, сам уходит, когда вздумается. — И с неприкрытым интересом спросил: — А что он натворил, если не секрет?
— Убили его недавно.
— Ох, господи, что делается… То-то я смотрю, его нет и нет. А кто его убил?
Морозов отметил, что в вопросе было больше любопытства, чем удивления или сожаления.
— Это мы и должны выяснить.
— Скажу вам по секрету, — оживился директор, — есть у меня товаровед, Друце Роберт Иванович. Он с Федором дружил, кое-что должен знать. Только прошу не ссылаться на меня.
— Не беспокойтесь, — заверил Морозов, — сначала мы вызовем продавцов из того зала, где работал Хабалов, а уж потом Друце.
Девушки из секции сувениров, напротив которой находилась кабинка гравера, ничего интересного сообщить не могли. Затем Морозов попросил пригласить Роберта Ивановича. Войдя в кабинет, Друце бесцеремонно сел на свободный стул и с любопытством оглядел незнакомых людей.
— Я — старший инспектор уголовного розыска Морозов, это мой помощник лейтенант Козлов. Вот мое удостоверение.
Товаровед внимательно прочитал все, что там написано.
— Для начала я запишу ваши анкетные данные, таков порядок. — Морозов стал заполнять протокол допроса, потом передвинул листок с ручкой Козлову и, обращаясь к Друце, официальным тоном сказал: — 27 мая у себя в квартире был убит Федор Степанович Хабалов. Что вы можете сообщить в этой связи?
Какое- то время Друце сидел, словно окаменев, видимо, потрясенный неожиданным известием.
— Судя по некоторым сведениям, — пришел на помощь Морозов, — Федор с уважением относился к вам, мог просить совета, помощи. Припомните, пожалуйста, у него были враги?
— А что тут вспоминать. Все ясно, как на ладони. Его жена самая настоящая стерва. Еще осенью прошлого года снюхалась со своим «старым знакомым» Савелием, любовь у них в юности была, когда тот жил в Москве. Потом его семья переехала в Сибирь, а теперь он вернулся и снова с Зойкой закрутил.
— Откуда это вам известно?
— Федор рассказал. Стал он замечать, что жена после работы начала частенько задерживаться. То по магазинам, то к подружке, то культпоход в театр до полуночи изобразит. Ну, Федя начал следить за ней… Зойка обычно возвращалась со стороны Ленинского с работы. А тут он заметил, что когда она задерживается, то на 28-м троллейбусе к самому дому подъезжает. Значит, решил он, Зойка от метро «Университет» едет. Там, наверное, и прощаются. И как-то раз, в феврале или марте, когда она сказала ему, что вечером опять задержится, Федя попросил меня поехать с ним, подкараулить у метро «Университет» ее хахаля и набить морду. Ну, мы поддали немного для храбрости, приехали к метро и стали ждать у выхода. А Зойки нет и нет. Потом подъехало к метро такси, стоит и стоит, огонек зеленый не зажигается. Потом подходит 28-й троллейбус, и тут из такси вылезает амбал, метра два ростом, плечи, как у нас троих, если вместе сложить. В кожаной куртке. За ним Зойка вываливается. Он ей руку целует и помогает сесть в троллейбус.
— Ну и как, отлупили вы его? — не выдержал Козлов. Друце невесело засмеялся.
— Да что вы, он бы изуродовал нас обоих хуже трамвая.
— Следовательно, вы предполагаете, что любовник Зои Аркадьевны мог убить ее мужа, чтобы потом жениться на ней? — уточнил Морозов.
— Кто их знает… Здесь скорее другое. Помнится, когда я в середине мая вернулся после отгулов, то Феди на работе не было. Вечером поехал к нему домой проведать. Открывает он дверь, а у самого морда вся в синяках да ссадинах, куда уж тут в магазине появляться. Спрашиваю: «Что с тобой?» — «Гардину, — говорит, — вешал, сорвался с табуретки». И смеется… Я не стал допытываться, а сам подумал: может быть, у него все же состоялся «мужской разговор» с Савелием?
— Скажите, Роберт Иванович, каким образом Хабалову стало известно имя этого человека? — вступил в разговор Козлов. Товаровед недоумевающе повернулся в его сторону:
— Так Зойка сама сказала. После того случая у метро Федя припер ее к стенке, говорит, товарищ ее с хахалем у троллейбуса видел. Ну, она и призналась про «первую любовь». А потом сам откуда-то о Савелии много узнал. Федя, как выпьет, обязательно Зойкиного любовника ругать принимается, грозить. «Подумаешь, — говорит, — один на один на медведя ходил. Посмотрим, как запоет, если за золотой песочек притянут. Зря, что ли, Савелий резиновые болотные лыжи достал. Не иначе хочет из Магадана золотишко вывезти. Самолетом нельзя, зимой по тайге замерзнешь, а летом тони. Вот для того и лыжи — не засосет».
