Эдгар Берроуз - Возвращение в джунгли
Тарзан и Арно вынырнули в самой гуще битвы и быстро поплыли к берегу в бурлящей, как кипяток, воде. Только то, что злоба рептилий была направлена исключительно против гиппопотамов, позволило людям проплыть около десяти футов…
А потом человек-обезьяна почувствовал, как чудовищные челюсти схватили его за ногу и потащили вниз. Приемыш Калы бешено рванулся, но крокодил оказался сильнее — и Тарзан с головой ушел под воду, мутно-красную от своей и чужой крови.
Еще никогда лесному богатырю не приходилось попадать в такие отчаянные ситуации!
Как он ни дергался и ни бился, ему не удавалось вырваться из ужасного капкана, дробящего его бедро. Он колол врага ножом, но лезвие не пробивало толстую шкуру пятнадцатифутовой рептилии, двигавшейся в воде так же уверенно, как ее жертва — на вершинах деревьев. Человек-обезьяна понял, что вода вот-вот ворвется в его легкие, а это — конец… И тут его клинок вонзился в глаз крокодила, и безжалостные челюсти разжались.
Тарзан выскочил на поверхность, глотнул воздуху пополам с кровавой пеной и снова ушел под воду. Почувствовал, как его хватают подмышку, помогая всплыть — и, кашляя, задыхаясь, вцепился в плечо Арно. Джек поддерживал его по тех пор, пока человек-обезьяна не отдышался, а потом друзья снова поплыли к берегу между снующих вокруг крокодилов.
Тарзану почти не владел правой ногой; несколько раз он был вынужден хвататься за Арно, но возле самого берега их разделили два огромных крокодила, сцепившихся между собой. На какое-то время весь мир пропал за вспененной красной водой и бешено хлещущими хвостами обезумевших чудовищ, а потом руки Тарзана наткнулись на корни прибрежных деревьев, и он последним усилием выволок свое тело на сушу. Рядом выполз на берег Арно, и они долго лежали ничком на песке, испещренном следами крокодильих лап и полосами от их хвостов.
К счастью, ни одной рептилии на суше не оказалось — вряд ли Тарзан и Арно смогли бы сейчас защищаться, напади на них крокодил.
Наконец человек-обезьяна зашевелился и приподнялся, зажимая ладонью рану на бедре.
— Возьми мой ремень, — не двигаясь, сказал Арно. — Перетяни ногу.
Человек-обезьяна так и сделал; он затягивал ремень до тех пор, пока кровь не перестала литься.
— А ты как? — спросил он. — Сможешь идти? Лучше убраться подальше в джунгли, пока это безумие не кончится!
Джек слабо мотнул головой.
Тарзан встревоженно придвинулся к другу, осмотрел его, однако не обнаружил глубоких ран. Похоже, Арно просто получил удар хвостом от одной из больших рептилий, пришедшийся по боку, плечу и груди. Пара ребер наверняка была сломана, но, что хуже всего, удар, видимо, вызвал внутреннее кровотечение.
Джек все больше бледнел и даже не ругался, пока Тарзан тащил его подмышки по прибрежной траве; зато человек-обезьяна бормотал все самые ужасные слова, какие знал, на английском, французском и обезьяньем языках.
— Тарзан… — вдруг тихо проговорил Арно. — Прости, что я втянул тебя в эту дурацкую авантюру с золотом…
— Молчи! Береги силы!
Но у самого человека-обезьяны уже не было сил; он дотащил друга до небольшой лужайки и лег пластом.
— Сними… С меня рубашку… Перевяжи ногу… А то истечешь кровью…
Арно закрыл глаза.
— Джек, — яростно окликнул Тарзан. — Не дури, слышишь?!!
Он попытался встать, но тут же снова повалился на траву, ища у пояса нож, который оставил в теле крокодила: из кустов, окаймлявших лужайку, вышли шестеро воинов, вооруженных копьями и луками, с овальными щитами в руках.
Тарзан из племени обезьян приподнялся и зарычал долгим зловещим рыком.
Воины удивленно смотрели на обнаженного загорелого великана, который, согнувшись над неподвижно лежащим человеком, рычал и скалился, словно львица, защищающая своего детеныша. Их замешательство еще больше возросло, когда они заметили золотую пектораль, поблескивающую на загорелой груди гиганта.
Они о чем-то быстро затараторили между собой, и Тарзан из племен обезьян перестал рычать. Язык, на котором говорили охотники, был ему удивительно знаком, так же как и золотые браслеты у них на руках, узоры на щитах и связки красных перьев, свисающих с черных эбеновых копий…
Человек-обезьяна приподнялся.
— Вождь Вазири шлет братский привет Човамби и просит забыть про их размолвку возле города Опар! — громко проговорил Тарзан.
ХХVII. Видения
К счастью, путь до деревни Човамби оказался недлинным, иначе Тарзан вряд ли смог бы его одолеть.
Он не позволил положить себя на носилки и пошел сам, опираясь на толстую палку, несказанно удивляясь тому, что вообще может держаться на ногах. Прокушенное бедро отзывалось на каждый шаг адской болью, и когда они вступили в деревню, человек-обезьяна уже шатался так, что его поддерживали два сильных воина Човамби.
Но все-таки, сощурив глаза и гордо глядя на окружившую их большую шумную толпу, Тарзан доковылял до невысокой хижины в центре деревни.
В единственной круглой комнате этой хижины не было ничего, кроме странной формы жаровни в углу да расстеленных на полу шкур; на эти шкуры и упал Тарзан рядом с носилками Джека Арно.
Коротким рявком отогнав людей, пытавшихся ему помочь, человек-обезьяна сам перевернулся на спину и посмотрел на Джека, которого осторожно переложили с носилок на мягкую подстилку.
Арно потерял сознание еще по дороге сюда и не пришел в себя, когда по приказанию какой-то невысокой длинноволосой женщины в красной одежде двое воинов быстро разули его и раздели, не оставив даже золотого браслета на правой руке. Потом воины сняли с Тарзана пектораль, набедренную повязку, размотали пропитавшуюся кровью ткань с ноги человека-обезьяны и торопливо покинули хижину.
Тарзан и Арно остались лежать совершенно обнаженными под пристальным взглядом женщины в красном.
Осмотрев раненых, целительница (а человек-обезьяна надеялся, что это именно она) плеснула из большого сосуда пахнущую травами холодную жидкость сперва на посиневшие бок, плечо и грудь худощавого светловолосого юноши, потом на прокушенную ногу черноволосого богатыря.
Не прошло и минуты, как боль в истерзанной ноге приемыша Калы погасла, словно залитый водой костер. Звон в ушах умолк, туман перед глазами рассеялся, и Тарзан увидел, как веки Арно дрогнули и приподнялись.
— Джек… — прошептал человек-обезьяна.
Арно медленно, с усилием, повернул голову и посмотрел на него.
— Джек, держись!
То, что попытался изобразить в ответ Арно, мало походило на улыбку, но даже эта жалкая гримаса вселила в Тарзана надежду.
