Томас Гриниас - Пророчество атлантов
ГЛАВА 22
Штаб ДАРПА
Арлингтон, Виргиния
Обычная арлингтонская шестиэтажка офисного вида, в которой размещается штаб-квартира ДАРПА, малоинтересна для пассажиров ближайшей станции метро, равно как и для посетителей местных фаст-фудов, бензозаправок и кинотеатров. На входе в безымянное здание из стекла и стали одиноко мается охранник, и спешащему мимо пешеходу вряд ли придет в голову, что внутри — вовсе даже и не филиал какого-нибудь местного банка.
В стеклянном офисе на шестом этаже Максу Сиверсу сообщили, что Конрада Йитса засекли, и Норм Карсон рвался послать за ним своих парней. Сиверс дал Пентагону отбой.
— Я сам займусь им. — Макс повесил трубку и набрал другой номер. — Говорит Распылитель. Жду вертолет через десять минут на крыше.
«Запасы пополнить не помешает», — сказал себе Сиверс.
Он спустился на лифте на этаж шестью уровнями ниже подземной парковки, где располагался так называемый «ледник». Хранилище, построенное еще генералом Йитсом, для Сиверса оказалось просто подарком судьбы. Плут умудрился сохранить «ледник» в тайне даже от Пентагона. Сиверс узнал об этом помещении, только получив ДАРПА в наследство. Открытие «ледника» убедило его в том, что он правильно поступил, прислушавшись к призыву «Альянса» оставить «Си-Джен» и возглавить ДАРПА.
Сиверс прошел по длинному узкому тоннелю к толстенной стальной двери под сводчатым потолком и провел пальцем по датчику сканера у двери. Раздался глухой удар, а затем щелчки отпирающихся засовов изнутри. Дверь толщиной в два фута открылась; шлюзовая камера вела в хранилище. Сиверс надел костюм бактериологической защиты и открыл дверь в «ледник». Там, под глубокими поземными сводами, в тайной тюрьме содержался, пожалуй, самый необычный пленник за всю историю существования вооруженных сил США.
Называли его Гансом. Ганса обнаружили американские войска в Антарктиде в сороковые годы, во время операции «Хайджамп». Суть операции состояла в проведении широкомасштабной высадки в Антарктиде для проверки данных, полученных американцами от нацистов в последние дни войны. Почти все крупные американские базы на ледяном континенте появились в результате проведения операции.
Ганс был замороженным трупом немецкого офицера с секретной фашистской базы в Антарктиде, основанной самим «Бароном Черного ордена», генералом СС Людвигом фон Бергом. Считалось, что именно на этой базе «Последний батальон» Гитлера хранил биотоксины. Эти биотоксины вывозились из агонизирующего Третьего рейха на подводных лодках, как и высшие нацистские чины, которые впоследствии легализовались в Аргентине.
Ганс был молчуном, но омертвевшая ткань его легких позволила Сиверсу сделать второе важнейшее открытие в жизни: фашисты поработали над испанкой 1918 года, которая унесла больше пятидесяти миллионов жизней, и сделали из нее оружие Судного дня. Ужасная инфекция уничтожила своих создателей, но дала новый импульс исследованиям Сиверса, направила Макса на новую стезю.
Замороженная легочная ткань Ганса хранила прекрасный исследовательский материал — живой вирус птичьего гриппа. Основная задача сводилась к тому, чтобы на его основе разработать легкораспыляемый аэрозоль. В процессе работы Сиверс обнаружил у Ганса прионную мутацию клеток головного мозга. Одной капли жидкости полученной из тканей трупа достаточно для создания дюжины смертоносных доз. Одна инъекция или укол дротиком вызывают мгновенную смерть, причем внешне все выглядит как смерть по естественным причинам. Воспользоваться готовым ядом необходимо в течение двадцати четырех часов, иначе его эффективность снижается, а потому и в «ледник» приходилось заглядывать часто.
Сиверс улыбнулся замороженному приятелю.
— Я к тебе сегодня ненадолго, Ганс, — сказал он, с нетерпением предвкушая, как будет резать Йитса на материал.
ГЛАВА 23
Дом престарелых Мишн-Спрингс
Ричмонд, Виргиния
На дорогу ушло три часа. Серена заметно сомневалась в необходимости встречи с неизвестным масоном третьей ступени по прозвищу Страж. Она молча переступила порог дома престарелых Мишн-Спрингс в своем обычном монашеском одеянии. Основной задачей дома было выскребать полуживые человечьи ошметки из близлежащей больницы Министерства по делам ветеранов, несколько недель поддерживать в них жизнь — и получать их пособие, разумеется, — а потом отправлять в могилу.
Регистратор, увидев посетителей духовного сана, указала дорогу к номеру 208. Дверь в комнату была приоткрыта. Конрад и постучать не успел, как дверь широко распахнулась, и на пороге возникла здоровенная медсестра. На груди у нее был жетон «Бренда», а в руках — полный мочеприемник.
— Мы готовы, святой отец, — сказала Бренда, увидев белый воротничок священника, которым Конрад щеголял наряду с макинтошем от «кутюрье Сергетти».
Реджи Джефферсона, по прозвищу Геркулес, с незапамятных времен называли «Страж». Геркулес был одним из немногих по-настоящему преданных друзей отца, может, его единственным другом. Отец Геркулеса, уроженец Нового Орлеана, работал каменщиком, а потом одним из первых чернокожих получил техническое образование и служил в ВВС.
Геркулес поставил планку еще выше и пожелал стать астронавтом. Но в НАСА не были готовы к чернокожему пилоту «Аполлона», и Реджи оказался за штурвалом транспортника Си-131 «Геркулес», принимая участие в секретных операциях генерала Йитса. Со временем его настигла судьба каждого, чья дорога пересеклась с отцом Конрада — авария и пожар при аварийной посадке, перелом позвоночника, инвалидное кресло на всю жизнь в возрасте сорока лет…
Прошло тридцать лет.
Не дав Конраду поздороваться, Геркулес проскрипел:
— Что-то ты задержался, сынок.
— До меня только дошло, что отцовское надгробие вырезал ты.
— Так папаша и рассчитал.
Геркулес был мало похож на масона в привычном понимании слова. По семейной легенде Джефферсоны вели свой род от рабов-масонов времен революции. Генерал Йитс не сомневался в этом, неоднократно сталкиваясь с глубоким знанием масонских таинств и мастерством каменотеса-планировщика, которое Геркулес являл при разработке секретных операций. А что до заявлений Реджи о кровном родстве его семьи с отцами-основателями — Вашингтоном и Джефферсоном, которые, по слухам, были охочи до негритянок-рабынь, — Конраду и в детстве казалось, что дядя Геркулес выдает желаемое за действительное. Еще труднее было поверить в такое сейчас, у больничной койки.
