Анатолий Днепров - «Мир приключений» 1963 (№09)
Тяжелый башмак со стуком упал на пол…
Но почти сразу же захлопали двери, зашаркали подошвы, в барак ввалились товарищи Нэйла и Олафсона.
Однако Нэйл любой ценой решил продолжить разговор.
Как только барак угомонился, Нэйл окликнул своего соседа:
— А теперь историю, Оле! Самую лучшую из твоих морских истории! Сегодня заказываем легенду о Летучем Голландце! Идет?
Нэйла поддержали.
Долгое молчание. Потом с койки Олафсона донесся вздох.
— Не люблю, ребята, рассказывать эту историю. Ну, да ладно уж, слушайте! Кое-что я, впрочем, забыл, буду привирать. Если собьюсь, мне поможет наш англичанин. Он ведь тоже моряк.
Но Олафсону не пришлось помогать.
Вначале он рассказывал вяло, часто запинался, подыскивал слова, по мало-помалу увлекся. Он заново жил в каждом своем морском рассказе…
5
— На море, кроме штормов и мелей, надо опасаться еще Летучего Голландца, — так начал бывший коронный лоцман. — Историю эту, очень старую, некоторые считают враньем. Другие готовы прозакладывать месячное жалованье и душу в придачу, что в ром не подмешано и капли воды.
Итак, рассказывают, что однажды некий голландский капитан захотел обогнуть мыс Горн. Дело было поздней осенью, а всякий знает, что там в ту пору дуют непреоборимые злые ветры.
Голландец зарифливал паруса, менял галсы, но ветер, дувший в лоб, неизменно отбрасывал его назад.
Он был лихой и опытный моряк, однако великий грешник, ко всему еще упрямый, как морской черт.
По этим приметам некоторые признают в нем Ван Страатена из Дельфта. Иные, впрочем, стоят за его земляка Ван-дер-Декена.
Оба они жили лет триста назад, любили заглянуть на дно бутылки, а уж кощунствовали, говорят, так, что, услышав их, киты переворачивались кверху брюхом.
Вот, стало быть, этот голландский капитан совсем взбесился, когда встречный ветер в пятый или шестой раз преградил ему путь. Он весь затрясся от злости, поднял кулаки над головой и прокричал навстречу буре такую чудовищную божбу, что тучи в ответ сплюнули дождем.
Мокрый от макушки до пят, потеряв треугольную шляпу, голландец, однако, не унялся. Костями своей матери он поклялся хоть до страшного суда огибать мыс Горн, пока наперекор буре не обогнет его!
И что же? Был тут же пойман на слове! Бог осудил его до скончания веков скитаться по морям и океанам, никогда не приставая к берегу!
— А если все-таки попытается пристать? — спросил кто-то. — Захочет войти в гавань?
— О! Сразу же что-то вытолкнет его оттуда, как плохо пригнанный клин из пробоины! Ведь господь бог наш, между нами будь сказано, тоже из упрямцев! Когда втемяшится ему что-нибудь в голову, то и дюжиной буксиров не вытащить это!
Вот, стало быть, так оно и идет с тех пор.
Четвертое столетие носится Летучий Голландец взад и вперед по морям. Ночью огни святого Эльма дрожат на топах его мачт, днем лучи солнца просвечивают между ребрами шпангоутов. Корабль совсем дырявый or старости, давно бы затонул, но волшебная сила удерживает его на поверхности. И паруса всегда полны ветром, даже если на море штиль и другие корабли лежат в дрейфе.
Встреча с Летучим Голландцем неизменно предвещает кораблекрушение!
Пусть под килем у вас хоть тысяча футов и ни одной банки на сотни миль вокруг, — камушки у Летучего всегда найдутся! Еще бы! Нрав-то ведь не улучшился у него за последние три с половиной столетия. Да и с чего бы ему улучшиться?..
— Но, после того как господь бог наш придержал Голландца за полы кафтана у мыса Горн, старик уже не отваживается дерзить небесам. Теперь срывает зло на своем же брате, на моряке.
Хотите знать, как я понимаю это?
Мертвый завидует нам, живым! Да, именно так! Летучий Голландец попросту завидует честным морякам!..
В любой момент Летучий может встретиться вам на узком фарватере среди опасных камней. Он может попасться на глаза и в шторм и в штиль, вылезти пол утро из тумана, появиться далеко на горизонте либо выскочить рядом, как выскакивает из воды поплавок от рыбачьих сетей.
Иной раз показывается даже и ясным солнечный день. Говорят, это страшнее всего!
Вот как это бывает. Прямо по курсу замечают слабое радужное мерцание, как бы световой смерч. Он быстро приближается, уплотняется. Глядишь: это уже призрачный корабль, который в брызгах пены переваливается с волны на волну!
Тут, пожалуй, взгрустнется, а? Только что его не было здесь, а вот он — на расстоянии окрика, виден весь от топа мачт до ватерлинии. Старинной конструкции, корма и нос приподняты, с высокими надстройками, как полагалось в семнадцатом столетии, по бортам облупившиеся деревянные украшения. А на гафеле болтается флаг, изорванный до того, что невозможно определить его национальную принадлежность.
А что еще тут определять? Могильным холодом сразу потянуло с моря, словно айсберг поднялся из пучины вод!
Шкипер, оцепенев, смотрит на компас. Что, ради всех святых, случилось с компасом?
Корабль меняет курс сам по себе!
Но его не сносит течением, и в этом районе нет магнитных аномалий, а ветер — спокойный, ровный бакштаг.
Это призрак, пристроившись впереди, повел следом за собой. Румб за румбом он уводит корабль от рекомендованного курса.
По реям побежали матросы, убирая паруса! Боцман и с ним еще несколько человек сами, без приказания, бросились па помощь рулевому, со всех сторон облепили штурвал, быстро перехватывают спицы, тянут, толкают изо всех сил! Ноги скользят по мокрой палубе.
Нет! Не удержать корабль на курсе! Продолжается гибельный поворот!
И все быстрей сокращается расстояние между вами и вашим мателотом[5].
Можно уже различить лица людей, стоящих па реях и вантах призрачного корабля. Но это не лица — черепа! Они скалятся из-под своих цветных головных повязок и сдвинутых набекрень маленьких треуголок. А на шканцах взад и вперед, как обезьяна в клетке, прыгает краснолицый капитан.
Полюбуйтесь на него, пока у вас есть время!
Наружность Летучего Голландца описывают так. Будто бы на нем просторный коричневый кафтан, кортик болтается на поясе, шляпы нет, седые космы стоят над лысиной торчком.
Голос у пего зычный, далеко разносится над морем. Слышно, как он подгоняет своих матросов, грозится намотать их кишки на брашпиль, обзывает костлявыми лодырями и тухлой рыбьей снедью.
Поворот закончен.
Ваш рулевой бросил штурвал, закрыл лицо руками. Впереди, за бушпритом, в паутине рей он увидел неотвратимо приближающуюся белую полосу, фонтаны пены, которые вздымаются и опадают. Это прибой!
