Владимир Рыбин - Искатель. 1974. Выпуск №5
— Кто ты есть? — спросил он лениво. — Партизан? Мы не разговаривать с партизан. Мы их эршиссен. Пиф-паф.
«Могут и расстрелять, — подумал Старков. — Без переговоров. Пиф-паф — и все. Да нет, пожалуй, не расстреляют так сразу. Покуролесят хотя бы из любопытства. Оно у носатого на морде написано. А мне важно затянуть канитель. Задержать, задержать их во что бы то ни стало. Да подольше, пока не полетят к черту экраны». Он уже рассуждал не как ученый Старков, а как партизан Старков, под дулами нацеленных на него автоматов придумывавший что-нибудь заковыристое.
— У меня есть сообщение, господин офицер, — сказал он нарочно дрожащим от страха голосом, хотя страха-то у него и не было: не все ли равно, как помирать, если приходится помирать.
— Со-об-ще-ние, — повторил по слогам носатый. — Миттейлунг. Хорошо. Геен зи хир. Близко. Еще близко.
Старков подошел, чуть прихрамывая: у него уже было на этот счет свое соображение — и не опуская рук.
— Говори, — услышал он.
Ну как говорить с призраком? Даже не с призраком, а с искусственно материализованным покойником. Да и покойники-то не ведают, что они уже тридцать лет как покойники, а если кто и жив сейчас, так не знает, что ему сейчас придется «эршиссен» Старкова. Странное состояние полусна-полуреальности охватило его. Но дула автоматов отразили искорки солнца, выглянувшего на мгновение из-за свинцовой пелены туч. Сталь этих автоматов была совершенно реальна.
— Я сказать: говори. Заген, заген, — повторил носатый.
— В лесу партизан нет, — сказал Старков. — Была только группа разведчиков. Трое вместе со мной. Двоих вы кокнули.
— Что есть кок-ну-ли?
— Пиф-паф, — ответил, стараясь не улыбаться, Старков.
— Во ист партизаненгрупп? Отряд, часть? — добавил носатый.
— Ушли к железной дороге. В деревне одни старики и дети. А штаб отряда за Кривой балкой. Примерно там, — и Старков показал в противоположную от деревни сторону. — Сорок минут туда и обратно.
Он нарочно выбрал не слишком удаленный отсюда район. Потерять час-два на проверку носатый бы не рискнул. А сорока минут вполне достаточно. Да и до деревни надо потом добраться: клади еще тридцать минут по такой грязи. Никакие экраны столько не выдержат. Правда, его, Старкова, могут и расстрелять, когда вернутся ни с чем из-за Кривой балки посланные туда солдаты, но что ж поделаешь: людей в деревне надо сберечь. И опять думал это не физик Старков, а партизан Старков образца сорок второго года.
Носатый посмотрел в указанную Старковым сторону.
— Дорт? — удивился он, — Повтори.
— За Кривой балкой.
Носатый пошевелил губами, достал из нагрудного кармана в несколько раз сложенную карту, приложил ее к дереву и, пошарив глазами, ткнул пальцем в какую-то точку.
— Штаб? — повторил он. — Вифиль зольдатен? Сколько охранять?
— Человек десять.
— Цеен. Зер гут. — И тут же усомнился: — А если ты врать, почему я верить? Где автомат?
— Бросил в лесу, когда бежал к вам.
— Зачем к нам?
— Всякому жить хочется. Я один, а вас тридцать. И леса не знаю. Чужой я здесь.
— А почему партизан?
— Силком взяли, когда из города уходили. А я беспартийный, да еще белобилетник.
— Что есть бело-би-летник?
— Освобожден от военной службы по причине негодности. Хромаю. Немцы говорят: ламе.
— Пройти мимо.
Старков, припадая на правую ногу, прошел под наведенными на него автоматами мимо носатого и вернулся на место, где стоял раньше.
Эсэсовец подумал, еще раз взглянул на карту, позвал ефрейтора и быстро проговорил что-то по-немецки, из чего Старков понял, что двадцать человек направляются к Кривой балке, а его особу будут сторожить два автоматчика.
Носатый взглянул на часы и пролаял на своем искалеченном русском:
— Если нет штаба — эрхенген. Сук видеть? — он кивнул на толстый осиновый сук над головой Старкова. — Висеть, ясно?
— Ясно, — вздохнул Старков и спросил: — А закурить дадите?
Эсэсовец швырнул ему сигарету. Старков поймал и закурил от предложенной автоматчиком зажигалки. Дрянь сигарета, но курить можно, и он не без удовольствия затянулся.
Сорок минут. А там, кто знает, может быть, и поле исчезнет со всей вырванной из прошлого сволочью.
9
Лес они действительно знали: каждый кустик, каждый холм, каждую тропинку в зоне экранов исходили за четыре месяца — хоть кроки по памяти составляй. Поэтому и Олег и Димка точно представляли себе, как и куда им нужно добраться. В двухстах метрах пролегал неглубокий овраг. Если пройти по нему до конца, можно выйти к дороге, там, где она тянется из леса к деревне. Туда прочесывающие кустарник эсэсовцы, конечно, сразу не пойдут. Не найдя «партизан» поблизости, они вернутся к машине.
Расчет оправдался. По оврагу ребята прошли без приключений: как они и предполагали, каратели не стали всерьез прочесывать лес, постреляли по кустам, где погуще, и пошли назад. Тем более что «партизаны» на огонь не ответили. Словом, все шло по плану, задуманному Старковым.
Они уже добрались до опушки, где дорога сворачивала к деревне. Только бы не нарваться на гитлеровцев! За кого могли их принять, если у Олега висел на груди автомат, отобранный у пленного «гостя»? Ясно за кого. Значит — сражение, а исход его неизвестен. И неизвестно тогда, будет ли выполнен приказ Старкова.
Вдали снова заурчала машина. Олег замер: должно быть, вытащили. Тогда каратели обгонят их через десять минут и прорвутся к деревне. Даже предупрежденные Рафом колхозники подойти не успеют. Значит, надо что-то придумать. И Олег неожиданно предложил:
— Пробирайся к деревне один. Одному сподручнее и скорее. Меньше шума. Пройдешь в кустах по опушке — не заметят.
— А ты куда? — удивился Димка.
— Вернусь к машинам.
— Так ведь Старков приказал…
— Не всякий приказ следует понимать буквально. Старков приказал присоединиться к вооруженным колхозникам. Мы и присоединимся. Только по отдельности. Сначала ты, потом я. Если Старкову не удастся задержать машины, попробую я.
— Каким образом? — Димка все еще ничего не понимал.
— Во-первых, у меня «шмайссер», во-вторых, стреляю я без промаха. В-третьих, меня беспокоит судьба Старкова. Словом, спорить не о чем и некогда. Сыпь к деревне напрямик сквозь кусты. А я пошел.
Димка хотел вмешаться, но не успел. Где-то далеко в лесу раздались короткие автоматные очереди, преследующие единственную цель — напугать до сих пор не обнаруженного противника и успокоить себя. Кто-то кричал, кто-то ругался по-немецки, но слов разобрать было нельзя. Да Олег и не знал немецкого. Его интересовало только поведение Старкова.
