Ромэн Яров - Искатель. 1969. Выпуск №3
— Доктор не разрешает, да? — спросил Джосп.
— Нет. Сам бросил.
— Я не могу. Когда-то пробовал. А сигареты ничего. Я их покупаю в городке, контрабандные.
— Да, но для этого надо туда ездить.
— Э, не жалейте! Вонючая дыра.
— Но вы можете ездить дальше.
— Не могу. Доктор не позволяет. Все мы здесь должны быть всегда на месте.
— А сам он ездит?
— Когда-то ездил к семье, недалеко отсюда, пятьдесят миль. Теперь и он не ездит.
— Почему?
— Не знаю. Говорят, развелся с женой.
— А в действительности?
— Он со мной не делится, — Джосп взял поднос.
— А вам еще не надоело?
— Немного. Но здесь хорошо платят. Где-то ведь надо работать.
— У вас здесь много работы.
— Все делаю. Сами видите.
— У вас многосторонняя квалификация. Институт — это почти фабрика, по крайней мере по количеству потребляемой энергии.
— Не надо преувеличивать.
— Хотелось бы мне когда-нибудь взглянуть на вашу аппаратуру.
— К сожалению, это невозможно. У нас на этот счет есть точные инструкции. Какая-нибудь авария, и большинство экспериментов пришлось бы прервать. Не говоря уж, о биологическом материале, который здесь довольно дорог. Разумеется, у нас есть гарантия.
— Аварийная установка?
— Да.
— Ясно. При небольшой мощности это самый простой выход.
Джосп внимательно посмотрел на Мольнара.
— Мне говорили, вы нейроник.
— Мало ли что говорят. Моя специальность гораздо ближе к вашей, чем вам это кажется, — Мольнар сказал это, не раздумывая над тем, что говорит. Он уже думал о другом: о небольшой мощности, потребляемой институтом, и понял, что один из них — Эгберг или Джосп — говорит неправду. «Я это выясню», — решил он, даже не заметив, как Джосп вышел.
Мейдж он встретил на следующий день в саду.
— Мейдж… У вас есть немного свободного времени?
Она остановилась в нерешительности, потом не очень уверенно ответила:
— Мне надо быть в секретариате.
— А может, вам неловко разговаривать со мной здесь?
— Нет, почему же.
— Мне казалось, что мы теперь редко встречаемся.
— У меня масса работы.
— Я не отниму у вас много времени. Я хочу знать только одно. Лично вы испытали когда-нибудь на себе результаты исчезновения поля?
— Я нет, но Бертольд…
— Мы сейчас говорим не о Бертольде. Сами вы никогда ничего не замечали? Головокружение в частично экранированных помещениях или что-нибудь подобное?..
— Нет. А почему вы спрашиваете?
Мольнар ответил не сразу.
— Я скажу вам, — решился он наконец. — Я подозреваю, что этого поля вообще нет.
— То есть как нет?
— Просто нет. Точнее, оно существует только в вашем воображении и воображении еще нескольких объектов фермы, как вы их называете. Это гениальная по своей простоте выдумка Эгберга.
— Что-то не понимаю.
— Но это же просто. Скажите, остались бы вы здесь, несмотря на все обязательства, данные вами перед операцией, если б не поле?
— Ну, разумеется, нет! Ах… понимаю! Вы думаете, он мог бы так поступить? Убедить нас в существовании поля, которого в действительности нет?
— Мог бы наверняка. Вы не знаете своего шефа.
— И. вы убеждены, что он именно так поступил?
— Нет… Честно говоря, нет. И поэтому, я хотел бы предложить вам проделать один эксперимент.
— Чем я могу вам помочь?
— Вы спуститесь в бункер, Мейдж, на две-три минуты, не больше. Если с вами ничего не случится, вы будете свободны.
Она внимательно смотрела на него.
— Я думаю, войти туда — значит умереть. А я не хочу умирать.
— Вы хотите остаться здесь до конца жизни? Несколько дней тому назад…
— Тогда у меня был тяжелый день. Иногда это бывает. Но я хочу жить, даже здесь, если нельзя иначе.
— Слушайте, Мейдж. О смерти нечего и говорить. Я буду вас страховать снаружи. И просто вытащу оттуда, если вы потеряете сознание. За одну секунду не умирают. Я обвяжу вас веревкой и вытащу.
— Иначе этого проверить нельзя?
— Нельзя. Ну так как?
Она не ответила.
— Это важно и для вас. Кроме меня, никто поставить опыт не решится. Все вы здесь боитесь Эгберга. Не возражайте. Это видно. А чтобы проделать этот опыт, одного человека мало. Вспомните о Бертольде. Если б его тогда кто-нибудь вытащил, он жил бы и сейчас. Но он пытался сделать это один.
— Пытался?
— Я так думаю. Он должен был заметить то же, что и я.
— Я боюсь, профессор, но попробую. Если я умру — это останется на вашей совести.
Мольнар ждал, что она улыбнется, но она смотрела на него так же серьезно, как и раньше.
— Когда вы хотите попробовать, профессор?
— Сейчас. Вы можете? Веревка готова.
— Хорошо. Только сменю платье.
— Зачем?
— На всякий случай…
— Послушайте, Мейдж, перестаньте дурачиться. Пошли!
На этот раз она улыбнулась.
— Хорошо. Пошли. Не бойтесь, профессор. Это решено.
В институт они вернулись порознь и встретились на лестнице, ведущей в подвал. Рядом с широкими ступенями шел бетонный пандус, оканчивающийся у входа в бункер. Мольнар еще раньше приходил сюда и спрятал здесь веревку, сделанную из двух коротких шнуров, связанных морским узлом и служивших для опускания гардин в его комнате. Мейдж даже не проверила узла. Он крепко обвязал ее в поясе, так что она едва могла дышать, а потом несколько раз дернул веревку, чтобы проверить, выдержит ли она.
— Готово, — сказал он.
Мейдж без колебаний вошла в бункер. Он переждал несколько секунд, потом спросил:
— Что вы чувствуете?
— Пожалуй, ничего. Только жарко.
— Это от волнения…
Он смотрел на часы. Прошла минута.
— А сейчас?
— Ничего. Совсем ничего.
Через пять минут, когда она вышла из бункера, он знал, что был прав.
— Мы выиграли, Мейдж, — сказал он, развязывая веревку. В полумраке он видел ее лицо.
— Значит, я свободна? — медленно спросила она.
— Да.
— Это прекрасно, профессор, — она резко повернулась и побежала по пандусу наверх, к светлому прямоугольнику выхода.
Мольнар свернул веревку, спрятал между ящиками и пошел вслед за девушкой по ступеням. На половине дороги он увидел сандалию.
* * *Итак, поля не было. Теперь он мог попросту выйти за ограду, спуститься вниз в городок. Какой-нибудь корабль наверняка забрал бы его, а через пять-шесть дней он был бы уже дома, если за это время его комнату не сдали кому-нибудь другому. Но ведь Бертольд умер, и это его беспокоило. Мольнар был уже немолод и никогда не действовал слишком поспешно. Он решил повторить эксперимент. «Теперь туда войду я, а Мейдж будет страховать, — думал он. — Только хватит ли у нее силы, чтобы вытащить меня, если я потеряю сознание». Он решил, что подумает об этом после ужина. Но после ужина пришел Эгберг.
