Михаил Козаков - Солдаты невидимых сражений
— А если красные победят?
— Тогда я пущу себе пулю в лоб.
— Не будь дураком, лучше купи на всякий случай какой-нибудь латиноамериканский паспорт.
— А деньги? Где их взять?
— Об этом не беспокойся, мы ведь друзья.
— И потом, кто мне продаст иностранный паспорт?
— Разве у тебя нет знакомых в посольствах?
— Консул Никарагуа в Севилье — хороший друг.
— Прекрасно, Рикардо. Ты знаешь, мне пришла в голову блестящая идея. Если твой друг никарагуанец продаст тебе один паспорт, он тебе сможет продать и несколько. Скажи ему, что остальные паспорта для генерала и его родственников. Купи у него сразу десять паспортов, пусть он один оформит на тебя, а девять выдаст чистыми. Деньги я на эту покупку дам. А ты мне дашь на хранение паспорта. В случае, если дела генерала Франко примут не тот оборот, мы эти паспорта продадим на вес золота, а заработок поделим. Если же вы победите, то паспорта мы продадим вашим противникам, которые тоже не поскупятся в цене. В том и другом случае ты станешь богачом, не затратив ни копейки на весь этот бизнес. Ну как?
— Мигель, ты из воздуха способен делать капитал! — восхищается Рикардо.
* * *В Москве, у начальника советской разведки, собрались его заместители Ганин и Добров…
— Я собрал вас, товарищи, — говорит начальник, — для консультации по необычному для нас делу. Речь идет о взрыве парохода «Кап-Анкония». Группа немецких антифашистов из состава команды парохода, которая осуществила эту операцию, была намерена сразу же переправиться в нейтральную страну. Однако сделать это не удалось, и они оказались в крайне трагическом положении. Гестапо и полиция Салазара напали на их след. Сведения об этом получил Овод. Он же оказал помощь антифашистам, которых возглавляет Ганс Рихтер. Сейчас группа Ганса скрывается на одном из складов компании Овода в Лиссабоне. Овод нашел для них документы — никарагуанские паспорта, но все же выводить их через Лиссабон или Опорто крайне опасно, так как за портами установлено строгое наблюдение. Овод мог бы перебросить группу на рыболовецкой шхуне в Сунчал, столицу острова Мадеры, куда заходят океанские пароходы. Но и это опасно. Он предлагает другой вариант, по его мнению, более подходящий: провезти группу Ганса через франкистскую зону в район фронта на грузовиках, которые он запродал Кейпо де Льяно. А там, через линию фронта, пусть перебираются своими средствами. Предложение оригинальное, смелое. Во всяком случае, гестапо, несомненно, не ожидает появления группы Ганса во франкистской зоне. Нужно выбрать лучший вариант, разработать его и дать окончательные директивы Оводу. Каково ваше мнение, товарищи?
— Я лично, — говорит Ганин, — сторонник переброски группы через франкистскую зону. Правда, Гансу и его товарищам придется действовать в непривычной обстановке, не зная языка. Помощь в переходе линии фронта мы можем им оказать. Но задача заключается также в том, чтобы не провалить Овода. Исчезновение группы Ганса не должно связываться с его деятельностью.
— А если устроить прорыв на этом участке фронта, — предлагает Добров, — и, так сказать, взять группу Ганса в плен?
— Но ведь прорыв может и не удаться.
— Следует узнать более точно об обстановке в районе Толедо.
Чекисты задумались. Начальник снял телефонную трубку:
— Дмитрий Иванович? Какие у вас данные о положении в районе Толедо? Да, да. Понял, спасибо.
— Товарищ Ганин, вам придется выехать на место, поближе к Оводу. Я думаю, что Оводу придется действовать так…
* * *В Лиссабоне на террасе маленького кафе с унылым видом сидят Отто Краузе и Конрад. Отто украдкой оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то.
— Сегодня утром, Конрад, пришла новая телеграмма от Гиммлера: «Если вы в ближайшее время не разыщете группу Ганса, вам придется держать ответ перед судом чести нашей партии». Это значит Дахау и для меня, и для тебя.
— Ты неплохо придумал с объявлением в газетах о том, что тебе нужны шоферы. Может быть, эти прохвосты клюнут на эту удочку и сами пожалуют к нам. Но шоферов ищет и Оливейра: ему они нужны для отправки грузовиков в Толедо.
— Этот Оливейра мне не нравится, Конрад. Не работает ли он на английскую разведку? Советую заняться им. У него хорошенькая секретарша. Приударь за ней, и она раскроет тебе не только свою душу, но и душу Оливейры. Не мешает присмотреться и к его шоферам. Ты обратил внимание, какой у него цвет лица? Говорят, что в его жилах течет негритянская кровь. Он родился в Бразилии, и мать его была мулаткой. Говорят, он обобрал своего компаньона Сильвейру и завладел его фирмой.
— Я вижу, ты все о нем знаешь.
— От начальника лиссабонской полиции. Должен же я знать, кто мне возит вино от генерала Кейпо де Льяно…
* * *А на пустынном пляже поблизости от Лиссабона в это время лежат на песке Клара и Оливейра и тихо беседуют:
— О чем ты думаешь?
— Ты знаешь, мне хочется квашеной капусты и черного хлеба. Надоели португальские сардины.
— Ты устал.
— Нет, я влюблен. Ты вышла бы за меня замуж?
Девушка вскакивает смеясь, забрасывает своего собеседника песком и бежит к морю.
Оливейра вытягивается на песке и, закрыв глаза, о чем-то думает…
Ночью к воротам дома, в котором скрываются Ганс и его товарищи, подъезжает крытый грузовик. За рулем — Оливейра. У ворот его ждут Клара и Ганс.
— Через полчаса мы выедем, — сообщает Оливейра. — Когда я сяду за руль, вы выходите с товарищами во двор и садитесь в грузовик. За городом нас ждут остальные девять грузовиков. Четыре из них поведут испанские антифашисты. Я поеду на «седане». Если пограничники или испанцы начнут с вами говорить, на все отвечайте: «Да, сеньор!» — «Си, сеньор!» Ясно?
— Ясно!
— Проверьте, у всех ли документы на руках, знают ли товарищи свои новые имена и фамилии. Отъезд через двадцать минут.
— Дорогой товарищ! — говорит Ганс. — Мы благодарим тебя за помощь, за солидарность. Мы не знаем твоего имени, но мы знаем, что ты коммунист, и этого для нас достаточно. Немецкий народ под властью фашистов, но Коммунистическая партия продолжает бороться за свободу. И она победит. Рот фронт, геноссе!
— Спасибо, Ганс!
Грузовики Оливейры едут по шоссе. Первую и последнюю машины ведут испанцы. На второй — Ганс Рихтер. Впереди колонны в «седане» — Оливейра и Клара.
— Я тебя оставлю около вокзала, — говорит Оливейра Кларе, — оттуда ты первым поездом вернешься в Лиссабон и сегодня же вылетишь в Париж. Если операция пройдет благополучно, я телеграфирую тебе, и ты сможешь вернуться. Если нет — не поминай лихом. Мне кажется, что гестапо излишне интересуется нашей поездкой.
