Андрей Салов - Семь смертей Лешего
В положенное время у помещика Лешиева, случилось прибавление семейства. Его жена, добрая, скромная, набожная женщина, не красавица, но и не дурнушка, воспитанная в лучших традициях, неторопливо плела семейное гнездышко. Наполняя дом душевным теплом, от которого на сердце становится легко и спокойно. Лешиев не представлял себе другой жизни, и иной супруги, кроме той, которую выбрал на всю оставшуюся жизнь, в чем и поклялся в церкви, перед алтарем. Он готов был прожить так всю жизнь, ни о чем не сожалея. Ему не дано было знать, что судьба распорядится их счастьем по своему усмотрению. И что с того момента, как они поклянутся друг другу в вечной любви и верности перед алтарем, отведенный для счастья срок, начнет стремительно таять.
Вскоре после рождения наследника, крепкого, румяного и голосистого малыша, наполнившего дом шумом и движением, супруга вновь оказалась в положении. Но если беременность мальчиком, вынашивание и рождение не сказались на здоровье супруги, здесь же все обстояло с точностью до наоборот. Повторная беременность далась ей очень тяжело. Супруга часто болела, большую часть времени проводила на диване, либо в кресле, покидая его лишь для выполнения неотложных дел, которые не могла поручить прислуге, а также для посещения сельской церкви. Воспитанная в семье со строгими традициями, она почитала трех мужчин, - мужа, отца, и господа Бога.
Отца она навещала каждый месяц, даже будучи беременной. Дважды в месяц в имение наезжали ее родители, или кто-нибудь из родственников, чтобы справиться об ее здоровье. С мужем она виделась по много раз на дню. С отцом небесным старалась общаться, как можно чаще. Если здоровье не позволяло ей присутствовать на службе в церкви, туда посылался кто-нибудь из дворни, с приглашением батюшки в барский дом, для проведения домашней службы.
Отец Лешиева в последние годы жизни совершенно забыл про церковь, вследствие чего сельский батюшка влачил жалкое, убогое существование. Не особенно баловал своим присутствием церковь и молодой барин, посещая богоугодное заведение только по случаю нахождения в имении гостей.
Подобное отношение к церкви не могло не огорчать священника, которому оставалось только молить всевышнего о том, чтобы дом Лешиевых, всегда был полон гостей. От того, как барин относится к церкви, зависело благосостояние местного священнослужителя. Если барин частый гость в церкви и не скупится на подношения, то священник округлый и лоснящийся, в чистой и опрятной рясе, с довольной физиономией. Если барин проявляет пренебрежение к священной обители, то у священника дела обстоят скверно. Он голоден, его одежда застирана и заштопана, а глаза служителя божьего горят лихорадочным блеском. В голове вместо служения небесному господину одна лишь мысль, как заставить барина вернуться в лоно церкви, и тем самым поправить свои дела.
От благосклонности барина к церкви, зависело благосостояние сельского священника. Что можно взять с крестьян, даже истинно верующих. Они едва сводят концы с концами, и хотя несут в церковь кто, сколько сможет, но скромных подношений, батюшке едва хватает, чтобы сводить концы с концами, и не помереть с голоду.
Со смертью хозяйки усадьбы, для батюшки наступили тяжелые имена. Барин, искавший утешения после смерти супруги в бутылке, совсем позабыл о храме божьем, не удостаивая его своим вниманием. По отцовским стопам пошел и молодой барин. Ранее, под влиянием матери он исправно посещал церковные службы, хотя по лицу сорванца было заметно, что подобные богоугодные мероприятия, ему в тягость. Но он не смел, ослушаться набожной матери, как и погрязший в богопротивных делах супруг. При жизни прежней хозяйки усадьбы сельскому батюшке грех было жаловаться на свою жизнь.
Со смертью хозяйки имения для священнослужителя наступили трудные времена. На протяжении нескольких лет не было для него просвета. Молодой барин, как и сгоревший от спиртного папаша, был равнодушен к церкви, благо никто не мог заставить делать то, что ему не по душе. Молодая барыня, хотя и посещала исправно церковные службы, не забывая одаривать подношениями батюшку, не могла существенно изменить в лучшую сторону жизнь служителя божьего.
По истечении года с момента ухода в мир иной ее родителя, молодая барышня навсегда покинула родные края, перебравшись к мужу в одно из соседних имений, а затем в столицу. Поскольку из их захолустья путь в столицу был не близок, в родное имение она больше не наведывалась. Ограничивалась связью с прошлым через детей, что через год, в сопровождении няньки и слуг, приезжали в деревню, в гости к дядюшке, двоюродным брату и сестре.
Священнику было плевать на поездки детей от тети к дяде, и обратно. Для него они были пустым местом, поскольку мальцы, в силу возраста и воспитания, были далеки от церкви. Не было рядом никого из взрослых, кто собственным примером мог привить им к церкви должное уважение.
Пока была жива молодая хозяйка, батюшке было грех жаловаться на судьбу. Ему пришлось помаяться в стеснении после отъезда сестры Лешиева из имения не так уж долго. Затем и молодой хозяин, под нажимом соседей решил жениться, и привести в дом жену, ведь вокруг было столько девиц на выданье. Чьи родители были не прочь породниться с Лешиевыми, и пристроить дочь за не бедного и неглупого помещика, владельца неплохого имения.
К радости сельского батюшки, молодая хозяйка имения оказалась девушкой тихой и набожной. Церковные службы она посещала исправно, не забывая одаривать батюшку подношениями, вернувшими душевное равновесие священнослужителя.
Барин закрывал глаза на увлечение супруги церковью, и иногда, по праздникам, наведывался в храм божий в сопровождении набожной супруги. Закрывал глаза на щедрые подношения барыни в церковную казну, от которых раскраснелась, залоснилась еще совсем недавно худая и бледная физиономия священника.
Барыня закрывала глаза на увлечение мужа, которое вряд ли можно было назвать богоугодным. Возможно, во многом благодаря этому увлечению, и стремилась каждый день в церковь супруга, чтобы замаливать грехи мужа. Иначе, как греховным, увлечение назвать было нельзя, в чем поддерживал барыню и сельский батюшка, постоянно указывающий на то, на какую богопротивную дорожку стал ее супруг. И если он в ближайшее время не вернется в лоно церкви, не избежать ему ни людского, ни небесного проклятия, гореть в адском пламени до скончания века, как закоренелому грешнику. И чем скуднее было подношение барыни, тем громче звучал голос батюшки, обличавший мужа погрязшего в грехе. Стоило ей сделать подношение побогаче, батюшка сменял гнев на милость, и если и продолжал корить грешника, то не так настойчиво, как прежде. Скорее для вида, чтобы барыня не расслаблялась, не забывала о его грехе, продолжала заботиться о человеке, что день и ночь молится за спасение души непутевого супруга.
