Атолл (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   А президент тем временем уже с кем-то говорил императивным тоном:

   - Пошлите мой вертолет на атолл Кок... да... немедленно... Погрузите на борт больную. Это одна из жен Луллабая Эссмоя... Как зовут твою маму? - спросил президент Оайе.

   Мальчик быстро ответил: - Наяту.

   - ...Наяту её зовут... Если Луллабай станет противиться, скажите, что это мой приказ. Доставьте больную в госпиталь и пусть её срочно обследуют. Все. Выполняйте.

   - Ну, вот, - расслабившись, сказал президент, похлопав мальчика по колену. - Я, думаю, твою маму спасут.

   - Я вам так благодарен... - начал Джон.

   - Пустяки, - отмахнулся Куллал. - Просто у нас сознание еще довольно-таки патриархальное... А этому Луллабаю, я перышки с его накидки повыдергиваю... не при мальчике будет сказано...

   Президент отхлебнул виски.

   - Сигару хотите?

   - Не откажусь.

   - Вы какие курите?

   - "Монте-Кристо".

   - "Гавану" когда-нибудь пробовали?

   - Да нет, как-то не приходилось...

   - Угощайтесь... - президент протянул писателю красиво оформленную коробку, полную огромных сигар.

   - Тоже от Фиделя? - спросил писатель, беря одну сигару и нюхая её.

   Президент кивнул, и они стали раскуривать каждый свою сигару.

   - Хорошие у вас tovarishchi, - сказал Джон, выпуская ароматный дым, который подхватывался невидимой системой вытяжки и исчезал без следа. - А в Америке кубинские сигары до сих пор запрещены. Идиотизм. Только контрабанду поощряют...

   - Да, идиотов на этом свете еще хватает... Вам-то как у нас живется, Джон? Никто не обижает?

   - Я счастлив здесь, - ответил Джон, не покривив душой.

   - Я рад, - Куллал широко улыбнулся. - Если честно, мне лестно ваше пребывание на нашем архипелаге. Ха-ха! У Фиделя был Эрнест Хемингуэй, а у меня - Джон Кейн. Оба американца, оба писатели, оба замечательных человека.

   - Ну, вы меня прямо в краску вгоняете, - пожаловался Джон.

   - Это я из эгоистических соображений. Превознося вас, я ведь и себя возвышаю, - засмеялся Куллал.

   Посмеялись, пригубили бокалы, попыхтели сигарами.

   - Отменное курево, - похвалил писатель.

   Куллал довольно кивнул. Вот сейчас можно ввернуть насчет гражданства Куакуйи. Джон еще раз хлебнул обжигающе крепкое виски и ввернул.

   Куллал Манолу долго немигающим взглядом смотрел писателю в глаза. Как пантера, подумал Джон, и решил, что надо предъявить хотя бы какую-нибудь мотивировку, поэтому сказал:

   - Мне не нравится имперская политика моей страны.

   Политика - сильный аргумент, президент сразу принял его:

   - Подайте прошение, я подпишу.

   Вдруг ни с того ни с сего Джон ляпнул:

   - Куакуйя имеет договор с США об экстрадиции?

   Президент еще дольше смотрел в глаза собеседнику

   - Нет. А почему вы спросили?

   - Для романа пригодится.

   На полных губах Куллала заиграла сдержанная, но вполне приязненная улыбка.

   - Интересный вы человек, Джон Кейн, - белки глаз высокой персоны мягко засветились в полумраке салона. - При всей вашей известности, вы таинственны, как капитан Немо.

   Машина плавно затормозила.

   - Вот ваше консульство, - поморщившись на звездно-полосатый флаг, сказал президент Куакуйи. - Всего хорошего.

   - Весьма вам благодарен, - ответствовал писатель, пытаясь самостоятельно открыть дверцу.

   - Да, кстати, - сказал Куллал Манолу, - приглашаю вас на свой юбилей. Хочу устроить скромное суаре, соберется буквально несколько человек - персон двести. Все ВИПы. Вы в их числе.

   Манолу поднял руку и замер в позе ожидания. Сзади президента лихорадочно завозился лакей, что-то перебирая, и вот вставил в высочайшую руку глянцевый билет, где золотом на титульном листе было отпечатано: "Приглашение". Президент торжественно вручил писателю лощеную двустворчатую картонку. Джон открыл билет и увидел витиеватым шрифтом составленный текст, свое имя, дату и время начала торжественной части.

   - Приглашение отправили бы по почте, но вот случилась оказия... Чему я очень рад, - президент слегка качнул головой.

   - Благодарю вас. Обязательно постараюсь...

   Дверца лимузина вдруг сама открылась. Джон ступил на мостовую, вытаскивая за руку Оайе. Дверца мягко закрылась. "Дирижабль" уплыл в неведомую даль.

   Глава 17

   Морской пехотинец, стоявший под навесом при входе в американское консульство, проверил документы Джона Кейна. Пропустил через арку металлодетектора, погладил по голове мальчика. Джон, приобняв Оайе (при этом испытывал странные патерналистские чувства, легко представляя себя отцом мальчика), сразу свернул с главной подъездной дорожки, двинулся в обход здания консульства - старинной постройки с большими так называемыми французскими окнами.