Мемориал - Роман Вадимович Славацкий
Тропинка вдруг расширилась, превратилась в плотно утоптанную дорогу, и увидел Приам бесконечное чёрное озеро, на берегу которого сидели два воина.
Один из них был старше, другой походил на юношу-ку́роса. Сначала царь подивился невероятно тонкой работе подземных мастеров, которые украсили озеро бронзовыми статуями. Но вдруг изваяния, глухо гремя латами, поднялись, и Приам, содрогнувшись, услышал бронзовый голос старшего:
— Что тебе нужно, о смертный, в безрадостном царстве Аида?
— Я хочу… Я хочу видеть Владыку Тайн, — тихо ответил царь и показал им перстень.
Тихо и неподвижно смотрели они на переливающийся камень, который в полутьме горел своим внутренним светом.
— Ступай вдоль берега, — сказал седой латник. — Увидишь большой грот. Там он тебя встретит, если захочет.
Стражи снова сели на каменистый берег, точно в сон погрузились; поклонился им Приам (они не ответили) и пошёл, куда было указано. Шёл, казалось, недолго, ибо время давно уже исчезло, он перестал ощущать его.
И открылся грот, чёрный, высокий, сенью нависающий — и точно пар какой-то шёл из него и вился у входа… На свет, изливающийся из Озера Мнемосины, вышел некто, одетый во всё фригийское: причудливую рубаху, штаны и какой-то ветхий колпак. На царя глянуло вечно молодое лицо, обрамлённое витьём волос; огромные глаза, словно пронизывали Приама, смотря в самую душу его, в самую суть.
— Владыка Орфей… — прошептал царь и упал на колени.
— Ну-ну, вставай, старик… (что-то сладостно-странное было в этом голосе). — Негоже держать своего земляка на коленях. Знаю, зачем ты пришёл. Поднимайся.
Он сел на гранитный валун, горбящийся, точно кресло, а Приаму кивнул на соседний камень напротив.
— Что Кассандра сама не пришла, а пригнала тебя, старика? Клото присмотрела бы за ней на время её прогулки в наших краях.
— Клото? Это её старуха-нянька? Она умерла дней десять назад.
— Да? А я и не знал. Впрочем, это всё равно. Итак, ты пришёл узнать судьбу Трои?
— Кассандра мне сказала… Но я хотел бы…
— Не бойся, спрашивай.
— Как сделать… Вернее — что сделать, чтобы Троя не исчезла бесследно? Есть же колос — в оправдание зерна? Как сделать, чтобы троянское зерно не пропало?
— Я понял тебя, Приам, — он поднял руку, и от его непринуждённого жеста движение воздуха прошло окрест и даже мёртвое озеро на мгновение ожило и плеснуло бесшумной волной. — И я могу успокоить тебя. Троя останется, причём сразу в двух потоках. Первый из них — река Памяти. Троя никогда не исчезнет из сердца людей. Бедные смертные думают, что они существуют, а Троя им лишь снится. А на самом деле — это они сами себе снятся, и проходят, как утренний пар. А Троя вечно стоит, заклятая бронёй слова. И бессмертное слово будет передаваться из уст в уста, до того Слова, Которое воплотится в Великом Городе, будет оно звучать и после Него, до последнего Слова, Которое будет в конце мира и времени.
— А этот мир будет иметь конец?
— Мир преходящ. Но печати сознания — души — они не исчезают. Вообще ничто земное не исчезает, особенно слово. Запомни, старик: самое надёжное в земном мире обращается самым призрачным. Казалось бы — что бесплотнее слова и что прочнее камня? Но камень разрушается, а память поколений не угасает.
Есть и второй поток. Это мир вещей, призрачный мир, который только кажется настоящим, но именно он тебя беспокоит.
Ты спрашиваешь, сохранится ли троянское зерно? Да, сохранится. Поверь мне: после гибели Трои ещё многие и многие поколения сменятся на твоей земле, Приам, и многие люди будут приходить к Илиону на поклонение, когда город исчезнет с лица земли. Я скажу тебе, что зёрна Трои разойдутся по всей ойкумене, они отзовутся новыми ростками не на илионской земле. Где — я не стану тебе рассказывать. Это дело слишком далёкого будущего. Но вот что тебе нужно запомнить. Золото Святого Илиона необходимо спасти. У вас есть тайная связь с морем — вывозите святое золото в Египет.
— В Египет?!
— Да. И не откладывайте. На днях к вам должен приехать посланник оттуда, которого вы ждали. С ним и договоритесь. Отбирайте сокровища. Кассандра тебе поможет.
Теперь, старик, давай прощаться. Тебе нельзя засиживаться здесь. Воздух Аидеса властителен… Ступай в земные пределы. Впрочем, мы всё равно вскоре увидимся. Когда оставишь свою оболочку, не забудь прийти ко мне, побеседуем. А то, знаешь ли, вечность — скучная вещь. Странное дело: пока живы — всем нужен Орфей, а после перехода взгляд меняется. Это ведь сейчас тебя волнует Илион, а после смерти, боюсь, ты о нём и не вспомнишь.
— Я приду.
— Это хорошо. Прощай же. Ну?
Приам встал и поклонился ему до земли.
— Прощай, Владыка…
Орфей улыбнулся и кивнул старику.
Тяжело, нехотя возвращалась душа в царское тело. Снова, постепенно, вернулось ощущение плоти, а с ним — дряхлости и болезни… Сквозь полуприкрытые веки пробился красный цвет очага.
— Смело открой глаза. Ты уже здесь, царь, — услышал он голос Кассандры.
— Какой странный сон я видел…
— Кого ты встретил в ущелье?
— У оврага. Ущелье началось потом. У оврага сидел эфеб…
— В чёрном плаще и длинной такой дорожной шляпе?
— Нет, плащ он положил на землю, а шляпа… да, она лежала рядом.
— Ещё глаза у него были непонятного цвета. Так?
— Да, пожалуй. Очень любезно предложил меня проводить, но он закусывал, и я не стал его беспокоить, сказал, что сам дойду.
— Да, Он может быть удивительно любезен… Хорошо, что ты отказался от Его сопровождения. Допустили тебя?
— Да, я видел Орфея…
— Что Он сказал тебе?
— Сказал, что зерно Трои взойдёт в иных землях. И главное — приказал собрать священное илионское золото, и чтобы ты помогла мне в сборах; а потом переправить его в Египет.
— Когда вы ждёте посланника?
— Вот-вот. Вообще-то он должен был уже прибыть. Я боюсь — не перехватили бы его данайцы.
— Не перехватят, — усмехнулась колдунья и протянула ему другую чашу. — Теперь выпей это. Питьё укрепит тебя.
Царь почувствовал, как рассеивается туман в голове, улетучивается какой-то сонный дым, уходит, вместе с глотками пряного и терпкого настоя. Он увидел, как подошла Кассандра к спящему Гектору и очень мягко, гладя его рукой по волосам, произнесла:
— Проснись, Гектор… Ты достаточно отдохнул, и завтра мышцы твои будут по-особенному сильны, а сердце — радостно и исполнено смелости. Открой глаза.
— Ну, герой, проснулся? — рассмеялась Кассандра. — Вставай, пора тебе царя провожать.
Гектор потянулся, разминая и как бы заново
