Клайв Касслер - Золото инков
Улыбаясь, он протянул руку гостям.
– Вы прибыли раньше, – заметил он на почти безукоризненном английском. – Я ожидал вас в лучшем случае через два-три дня.
– Проект доктора Келси был неожиданно свернут, – объяснил Питт, пожимая сильную мозолистую руку археолога.
– Она прибыла вместе с вами? – осведомился Ортис.
– Задержалась на день, чтобы сфотографировать каменные барельефы алтаря возле сенота. Прибудет завтра утром. Разрешите представить вам моих друзей. Мое имя Дирк Питт, справа – Руди Ганн, слева – Ал Джордино. Все сотрудники НУМА.
– Очень рад, джентльмены. Пользуюсь случаем лично поблагодарить вас за спасение наших студентов.
– Итак, мы снова в Городе мертвых, – протянул Питт, оглядывая руины, хранившие следы недавнего боя.
Ортис рассмеялся при виде столь очевидного отсутствия энтузиазма:
– Полагаю, вы не слишком удовлетворены прошлым посещением этих мест.
– Да уж, роз нам не бросали, – согласился Питт.
– Где вы посоветуете нам разбить палатки, доктор? – вежливо прервал обмен любезностями Ганн.
– Это совершенно излишне, – уверил его Ортис, одаряя американцев ослепительной улыбкой. – Мои люди уже очистили для вас гробницу богатого купца. Много места и совершенно сухо во время дождя. Разумеется, это не четырехзвездочный отель, но все же вполне удобное помещение.
– Надеюсь, бывший хозяин покинул свои владения? – невозмутимо уточнил Питт.
– Не по своей воле. Грабители выбросили его кости в поисках сокровищ.
– Мы могли бы остановиться в гробнице, которую террористы уже использовали в качестве своей штаб-квартиры, – предложил Питт.
– Сожалею, она уже занята моими людьми.
Питт кинул кислый взгляд на Джордино:
– Говорил я тебе, что следовало зарезервировать комнаты заранее.
– В дорогу, джентльмены, – бодро предложил Ортис. – По пути к вашей резиденции я исполню обязанности вашего гида в Городе мертвых.
– Мне это место чем-то напоминает кладбище слонов из африканских легенд, – проворчал Джордино.
– О нет! – рассмеялся Ортис. – Древние строители Чачапойаны приходили сюда не умирать. Для них это было священное погребальное место, своего рода промежуточная станция в их путешествии к будущей жизни.
– Так здесь никто не жил? – переспросил Ганн.
– Только жрецы и строители гробниц. Для всех остальных это было запретное место.
– Вероятно, это был процветающий бизнес, – мрачно пошутил Питт.
– Общество Чачапойаны, – продолжал лекцию Ортис, не обратив внимания на слова американца, – имело довольно сложное строение, во многом напоминающее социальную структуру империи инков, за исключением того, что оно не предусматривало наследственной передачи власти. Города конфедерации возглавляли старейшины и полководцы, имевшие ограниченные полномочия. Наиболее влиятельной социальной прослойкой были богатые торговцы, которые могли позволить себе соорудить роскошные гробницы для отдыха между двумя жизнями. Представителей беднейших слоев хоронили в глиняных статуях в виде человеческих фигур.
Ганн бросил на археолога вопросительный взгляд.
– Внутри статуй? – недоверчиво переспросил он.
– Телу умершего придавали сидячее положение, так чтобы подбородок опирался на колени. Вокруг тела сооружался каркас наподобие деревянной клетки для придания телу большей устойчивости. Затем на тело наносился слой глины. На завершающей стадии скульптор пытался придать чертам лица статуи отдаленное сходство с покойным. Затем этот своеобразный саркофаг помещали в заранее выкопанную могилу или пещеру вроде тех, что в изобилии встречаются среди утесов над храмом.
– Местные гробовщики были, надо думать, состоятельными людьми, – ядовито заметил Джордино.
– По предварительным оценкам, пик строительства приходился на период между 1200 и 1500 годами нашей эры. Город был оставлен вскоре после испанского завоевания.
– Инки тоже хоронили здесь своих умерших, после того как они покорили Чачапойану? – спросил Ганн.
– Почти нет. Я нашел всего несколько гробниц с характерными признаками позднего периода культуры инков.
Ортис провел гостей по древней улице, вымощенной каменными плитами, стершимися от времени. Затем вошел внутрь сооружения в форме сосуда, построенного из плоских каменных плит с причудливым геометрическим орнаментом. Работа древних каменотесов была на удивление тонкой, с мельчайшей проработкой деталей, а сама архитектура производила незабываемое впечатление. Сооружение было увенчано круглым куполом высотой около десяти метров. Вход также был выполнен в форме сосуда, причем казался таким узким, что по нему мог пройти только один человек. Каменные ступени подымались до уровня пола в центральном зале, из которого уже другая лестница вела в подземную часть здания.
Внутри погребальной камеры скопился затхлый, тяжелый воздух, от которого у прибывших перехватило дыхание. Питт почти физически ощущал рядом присутствие участников последней ритуальной церемонии, замуровавших вход в гробницу, как они полагали, навечно. Вряд ли им могло прийти в голову, что не пройдет и пяти веков, как она послужит пристанищем живым людям другой расы, культуры и религии.
Каменный пол и погребальные ниши были очищены от остатков некогда хранившихся здесь предметов. Стены и потолок помещения были покрыты каменными барельефами, изображавшими лица людей и головы змей. К ним были подвешены несколько гамаков, предназначенных для новых обитателей. На полу лежали маты из соломы. На стене было прикреплено небольшое зеркало.
– По моим оценкам, гробница была построена около 1380 года, – сообщил Ортис. – Замечательный образец архитектуры Чачапойаны. Все условия для отдыха, за исключением ванной комнаты. Однако в пятидесяти метрах к югу от здания протекает ручей, где вы можете умыться. Это лучшее, что я могу вам предложить. Надеюсь, вы останетесь довольны.
– Благодарю вас, доктор Ортис, – сказал от лица всех присутствующих Ганн. – Мы по достоинству оценили вашу заботу.
– Можете называть меня Алберто, – отвечал Ортис, подымая седые брови. – Обед в половине седьмого в моей штаб-квартире. – Он одарил Джордино благосклонной улыбкой. – Я полагаю, вы достаточно знакомы с планом города.
– Уж как-нибудь не заблудимся, – заверил его Джордино.
* * *После купания в ледяной воде друзья побрились, переоделись в теплые костюмы, более подходящие в высокогорье, и отправились в штаб-квартиру перуанских коллег. Ортис приветствовал их у входа и представил им четверых своих помощников, сотрудников Национального института культуры в Чиклайо. Никто из них не говорил по-английски.
– Желаете выпить перед обедом, джентльмены? Есть джин, водка, шотландское виски и писко, местный белый коньяк.
– Вы хорошо позаботились о запасах, – заметил Ганн. Ортис добродушно рассмеялся:
– Неужели только потому, что работаем в труднодоступной местности, мы должны отказывать себе в маленьких удовольствиях?
– Я попробую местный коньяк, – решил Питт.
Ганн и Джордино оказались более консервативны и ограничились шотландским виски со льдом. Подав напитки, Ортис предложил им расположиться в старомодных раскладных креслах.
– Серьезно пострадал храм от ракетного обстрела? – поинтересовался Питт.
– Большинство предметов искусства, брошенных сбежавшими бандитами, в очень плохом состоянии и вряд ли подлежат восстановлению, – сокрушенно информировал его Ортис.
– Но вы нашли что-нибудь стоящее внимания?
– Это кропотливая работа, – покачал головой археолог. – Я не перестаю удивляться, как быстро негодяям удалось обследовать несколько десятков гробниц и вывезти около четырех тонн предметов искусства за сравнительно короткий срок. То, на что испанцам потребовалось несколько десятилетий, гуакерос сумели проделать с удивительной оперативностью.
– Гуакерос? – переспросил Ганн.
– Так называют в Латинской Америке грабителей могил, – объяснил Джордино.
Питт удивленно уставился на него:
– Откуда ты нахватался таких слов, старина?
Джордино пожал плечами:
– Когда постоянно вращаешься в обществе археологов, поневоле научишься чему-нибудь.
– Впрочем, не только они ответственны за разграбление могил, – продолжал Ортис. – Местные крестьяне, одинаково страдающие от засилья террористов и коррумпированных правительственных чиновников, также не прочь при случае воспользоваться случайной находкой. Деньги, вырученные от продажи, помогают им свести концы с концами.
– Каждая палка о двух концах, – философски заметил Ганн.
– Поэтому очень часто на долю археологов остаются только кости и обломки керамики. Порой целые строения – дворцы и храмы – разбирают на части и продают любителям древностей по смехотворно низкой цене. А камни, не пригодные для продажи, используют как строительный материал. Нам не остается ничего другого, как только признать свое полное бессилие.
