Мария Обатнина - Игра. Реванш
«Итак, что мы имеем? Некто из близких друзей Смолина помог Круглову совершить побег из автоказака, организовал поддельные документы для него, сына Смолина и Анжелики Рязанцевой и вскоре непременно посодействует в передаче инъекции в «Чёрный Дельфин. Личность его мне и придётся установить, но каким образом, если весь предполагаемый круг общения Смолина мной уже досконально проработан? Ладно. Рассмотрю вариант передачи инъекции!».
Белов оторвал слезящиеся глаза от шахматной доски, вооружаясь личным делом на Анжелику Рязанцеву. С глянцевой фотографии на полковника смотрела девушка, как две капли воды похожая на погибшую Веронику Азарову.
«Вот очередная пешка в игре Смолина. Рязанцева! Но, что их связывает? Даю голову на отсечение, они прежде не были знакомы. Определённо решающую роль сыграла внешность Рязанцевой, но что толкнуло её на безумный шаг помогать бандиту такого масштабного уровня? Собственный дух авантюризма, кармическая завязка или непостижимая харизма Смолина? Стоп. Мне нужно мыслить как преступник. Какие бы действия я предпринял на его месте? Для начала внедрил бы своего человека в штат медицинского персонала, а дальше — инъекция, клиническая смерть, новые документы, вылет в другую страну, пластическая операция, ну и под занавес долгожданный реванш, холодная, и расчётливая месть!»
Белов надсадно вздохнул. Головная боль становилась просто нестерпимой. Выпив таблетку «анальгина», Павел сцепил руки в замок на затылке и нахмурился, вновь вперивая взгляд в шахматную доску.
— Ни единой зацепки, — Белов обречённо скривился.
В данный момент сотрудники его оперативной группы просматривали всех пассажиров женского пола от двадцати до семидесяти лет, вылетевших из Канадо в Екатеринбург. Разумеется, на это должно уйти уйма времени, но пока агентура прочёсывает списки, Смолин вполне может совершить самый дерзкий побег за всю историю тюрьмы «Чёрный Дельфин, при помощи Рязанцевой растворяясь в неизвестности. Устанавливать слежку за квартирой матери Круглова не имеет смысла. Виталий Круглов давно сделал свой выбор, равно как и гражданка Рязанцева. Надо каким-то образом вычислить пособника Смолина, но пока этот загадочный сподвижник оставался для Белова тайной за семью печатями.
Полковник взглянул на доску, где были прикреплены фотографии Смолина, Рязанцева и Круглова. Нахмурившись, Белов набрал по рации Денисова.
— Коля, — веско сказал он, с ненавистью глядя в привлекательное лицо Смолина. — Есть новости из «Дельфина»?
— Пал Дмитрич, ответ мной получен, но если честно, я не вполне уверен в том, что это именно та Рязанцева. Некая гражданка Васнецова сегодня была принята на работу в штат медсестры, но из фотографии из личного дела я не могу с уверенностью сказать, что это именно она.
— Мне нужны результаты, а не размытые оправдания. Немедленно прислать мне досье этой Васнецовой.
— Уже отправил, товарищ полковник, а заодно запись с камер наружного видеонаблюдения.
— Ты понимаешь, если это наша Рязанева, то она попытается «списать Смолина в покойники» в ближайщие же сутки своего пребывания в чёрном дельфине. Ему всегда дьявольски везло, но не в этот раз. Усилить охрану Смолина. Ни в коем случае не позволять Васнецовой приступать к должностным обязанностям до твоего приезда. Берёшь всё под личный контроль. Вылетаешь первым же рейсом.
— Слушаюсь.
— Увеличить численность бойцов около моего дома.
— Так точно, товарищ полковник.
— Что с анализом данных пасажиров? Есть зацепки?
— Пока нет, Пал Дмитрич.
— Отбой.
Белов, отключив связь, в ярости швырнул рацию в доску с фотографиями, с которой на него смотрели горящие опасным огнём глаза Смолина. В ушах раздался тихий угрожающий голос заклятого врага:
«Я тебя поймаю и прикончу, слово даю. Я способ найду»!
— Сука, — прохрипел Белов, сметая на пол шахматную доску. Фигуры с грохотом рассыпались на пол. Наступив подошвой ботинка на чёрного ферзя, Белов процедил металлическим голосом, словно затвором автомата щёлкнул:
— Вдвоём нам не жить. Я убью тебя, Смолин! Убью!
* * *
— Подъём, оса! — раздался над ухом Алексея властный начальственный рык. Выйдя из дремотного состояния, Смолин с трудом сфокусировался на суровом лице тюремщика: один глаз совсем заплыл, а второй видел лишь замутнённую картинку окружающего мира.
«Отделали знатно, суки! Дорожка кокаина и я был бы в норме!» — констатировал Алексей, с трудом вглядываясь в расплывающееся лицо конвойного — оттопыренные уши, распухшая картофелина вместо носа и жёсткий провал рта. Рядом с ним маячило ещё одно лицо: тонкий нос с горбинкой, трёхдневная щетина на впалых скулах, мясистые губы, белый халат на плечах, чуть поодаль — двое надсмотрщиков, неотвратимых, как сама судьба.
— Очухался, уркаган гандонистый? — с издевательской ухмылкой осведомился конвойный, скаля прокуренные жёлтые зубы. Алексея обдало волной его несвежего дыхания. Он промолчал, соображая, что от него понадобилось тюремным смотрителям.
— Волоките его в камеру! — распорядился тюремщик.
— Всё, оса, кончился твой санаторий!
Фигура в белом халате склонилась над Смолиным, пальцами приподняла опухшее слипшееся веко, посветила фонариком в зрачок, проверила пульс, послушал дыхание, после чего безразлично пожала плечами, констатируя безысходность ситуации:
— Переведёте его сейчас — и он может не дожить до рассвета.
— Ласты склеит, значит, карма у него такая, — хмыкнул конвойный.
— Как знаете, — врач спрятал стетоскоп и отошёл на шаг назад.
— Мой совет, пусть дней пять полежит, оклемается.
— Приказ свыше! Из Москвы. ФСБ.
— А, ну, как знаете.
Врач отошёл к стене, наблюдая за действиями тюремщиков. Смолин напрягся, молниеносно оценивая ситуацию.
«Вероятность побега ноль. Если переведут в камеру, шанса соскочить с зоны не будет. Несомненно, Белов приложил к этому руку. Рязанцева до сих пор не появлялась, значит что-то пошло не так! Надеюсь, Зима смог передать ей инъекцию!»
Двое конвойных, рывком сорвав Алексея с койки, бесцеремонно поволокли его к выходу. Врач равнодушно наблюдал за их действиями, а Смолин, чьи кости дружно ныли, понял, что посмей он издать хотя бы звук, его просто закатают до смерти, тем более, приказ сверху даёт им зелёный свет. Единственное, о чём успел подумать Алексей, прежде чем начать действовать, это любой целой остаться в лазарете.
Один из уроков, который преподнёс новобранцам сержант Бавье, был на умение имитировать клиническую смерть. Невысокий, щуплый, Бавье одним своим видом внушал благоговейный ужас зелёным легионерам.
