Г Фальберг - Звезды видят все
— О, это было бы мило!
Они договорились встретиться завтра в ее отеле.
25
Д-р Баллье с утомленным видом стоял перед телевизором.
— Поспите, пока мы здесь, — предложил ему Петер Тербовен.
— Все в порядке, — ответил ассистент. — Шесть часов назад картина прояснилась. И мне очень хочется быть в курсе событий.
Петер серьезно посмотрел на него.
— Но будет лучше, если вы немного отдохнете, дорогой Баллье. Спуститесь вниз, в среднюю комнату. Там стоит диван.
— Ведь еще неизвестно, увидим ли мы это сегодня, — крикнул Роньяр сквозь открытую дверь в лабораторию. Он только что пришел вместе с Тербовеном и еще вешал свое пальто в передней.
Петер кивнул в знак согласия.
— Верно! Ведь может статься, что мы увидим это только завтра.
— Ну, хорошо, вы меня разбудите, если будет необходимо.
Баллье спустился вниз.
— Хофстраат будет здесь только через полчаса, — сказал Роньяр, входя в лабораторию. — Он звонил мне несколько минут назад.
Петер стоял перед экраном и рассматривал город руин. Наверху слева стояла палатка. Нево не было видно. Наверное, он еще был в палатке.
Роньяр придвинул кресло и вынул из кармана записную книжку.
— Надеюсь, вы не будете возражать, если я соответствующим образом освещу в своей газете этот памятный час.
Петер повернулся к нему.
— Будем надеяться, что аппарат даст нам ответ на интересующий нас вопрос, господин Роньяр.
Редактор кивнул, и его взгляд упал на мерцавший матовым светом экран, стоявший перед ним. Теперь на экране можно было видеть и Нево. Профессор с одним рабочим уже шел куда-то среди руин исчезнувшего города. Нево вместе с другими остался у палатки.
Только было собрался редактор записать что-то в свой блокнот, как внизу, в коридоре, раздался какой-то шум — казалось, кто-то затрубил в трубу. Роньяр в испуге поднял голову, а Петер уже успел подскочить к двери. Редактор последовал за ним. Перегнувшись через перила на лестнице, они увидели, что в этот момент внизу распахнулась дверь в среднюю комнату и из комнаты выскочил Баллье. Он чуть не налетел на Хофстраата, который в шляпе и пальто спокойно направлялся к лестнице.
— Что это! Вы слышали? — ассистент потряс адвоката за плечо.
— Вы о чем?
— Отсюда только что донесся какой-то страшный звук!
Какое-то мгновение адвокат удивленно смотрел на д-ра Баллье, а потом сказал поразительно смиренно:
— Прошу вас, извините меня, господин Баллье! У меня такой страшный насморк…
— Так вы чихнули?!
Хофстраат кивнул.
Баллье рассмеялся.
— А я-то уж думал, что взорвалась вторая атомная бомба.
Хофстраат поднялся по лестнице и сказал шутливо:
— У кого в такую погоду нет насморка, тому надо здоровье свое проверить.
Баллье с улыбкой на лице вновь исчез о своей комнате.
Поприветствовав Тербовена и Роньяра милой шуткой, прибывший высказался:
— Как видно, у всех вас нервы сдали.
Они прошли в лабораторию. Роньяр взглянул на адвоката.
— Вы знаете, такими звуками можно и мертвых поднять…
Он замолчал, заметив, что Петер напряженно уставился на темный экран телеустройства.
Хофстраат и Роньяр в испуге остановились, а он в одно мгновение оказался у прибора. Его взгляд скользнул по контрольным лампочкам и измерительным приборам. Облегченно вздохнув, он объяснил:
— Это регулятор напряжения. Его и раньше часто заклинивало. А я-то решил, что аппарат испорчен.
— Только бы не трубка… — выказал беспокойство Хофстраат.
Петер покачал головой.
— Нет, трубка в порядке. Вот, взгляните, изображение уже появляется.
И действительно — на экране уже появились светлые пятна, которые постепенно превращались в картину. Друзья вновь увидели руины древнего города и палатку.
Тербовен вздохнул с облегчением.
Он вышел в соседнюю комнату, где была оборудована маленькая мастерская.
Роньяр показал адвокату на экран.
— Взгляните-ка сюда! Профессор отсылает рабочих. Он остается один.
Профессор Тербовен стоял около высокой стены. На ее верхней части рос густой кустарник. Профессор, казалось, измерял стену — в его руках все время мелькала рулетка.
Вернулся Петер. В одной руке у него была отвертка и кусок проволоки, в другой — клочок бумаги, который он протянул Хофстраату.
— Вот, прочтите! Нашел в той комнате. Телеграмма на имя Нево… Из Веракруса!
Он внимательно посмотрел на адвоката. Тот передал телеграмму Роньяру и сказал:
— Она пришла несколько дней назад. Но кто такой Норрис?
Петер пожал плечами. Роньяр прочел текст телеграммы вслух: «Прибыли благополучно точка Норрис».
— Хм, кто же такой Норрис? — спросил в свою очередь и он и опустил руку с телеграммой.
— Этот Норрис говорит по множественном числе. Значит, добрался благополучно не только он, но и кто-то еще! — заметил Петер.
Хофстраат бросил на них задумчивый взгляд.
— Где-то я уже слышал это имя. Только не помню — где.
— У меня точно такое же чувство. Может быть, мы еще вспомним.
— Возможно, эта телеграмма заинтересует комиссара Альтмана.
Адвокат, следивший за событиями на экране, обернулся.
— Мне кажется, профессор что-то выкапывает.
Петер приблизил изображение. Теперь можно было разглядеть детали.
И действительно — профессор Тербовен уже успел отломить от стены несколько больших камней, и там зияло большое темное отверстие.
— Разве не странно, что ваш отец производит такие работы совершенно один? — удивился Роньяр. — Почему он отослал рабочих?
Петер ответил не сразу, он с большим вниманием смотрел на экран. Но он не мог понять, почему экран опять потемнел, и нервничал.
— Ваш отец что-то нашел! — вдруг взволнованно воскликнул редактор.
Но экран был таким темным, что не определить, что же именно вытащил профессор из отверстия в стене.
В то время как Хофстраат и Роньяр пристально смотрели на экран, Петер в беспокойстве возился у измерительных приборов.
Возглас Роньяра снова вернул его к телевизору. На короткое мгновение древние руины вдруг ярко осветились и снова погрузились в темноту. Потом опять короткая вспышка!
— А может, это гроза? — неуверенно спросил Хофстраат.
— Правильно! — воскликнул Петер облегченно. Он обрадовался, что аппарат был в полном порядке.
Медленно шло время.
Гроза постепенно утихла. Но увидев, что молнии перестали сверкать, а светлее не становилось, стоящие у экрана поняли, что сегодня ожидать больше нечего — на древние руины опустилась ночь.
