Анатолий Козинский - КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА
Это была понятная, принятая Советскими людьми традиция – традиция истинной демократичности государства в национальном вопросе. Конечно, любое государство это, прежде всего, орудие насилия и оно не оставалось безучастным к тем, кто выступал против него. Советский Союз перестал существовать. Поражение в Холодной войне разогнало Советских людей по национальным квартирам. Национализм стал основным орудием его раскола. Такая понятная когда-то традиция потеряла свой смысл, ибо в таких государствах оценку людей начали производить не по деловым качествам, а по национальной принадлежности. В итоге бывшие Советские люди приобрели весьма сомнительную кажущуюся независимость, а потеряли всё, и в первую очередь – самих себя.
Традиции большой политики не мешали использовать возможности по созданию маленьких, обыденных традиций курсантской жизни.
Денежное содержание первокурсника составляло всего 10 рублей в месяц и расходы: билет в городском транспорте – 2-3 копейки, в метро – 5 копеек, билет в кино или на танцы – 15-20 копеек, в театр – не более 1 рубля, обед в городской столовой – 50-70 копеек вполне перекрывались суммой получки. Кроме того, получаемая сумма денег, давала возможность пригласить понравившуюся подружку на просмотр киноленты или любого спектакля в театрах города.
Маленькой курсантской традицией стал ежемесячный «пир», устраиваемый на собранные средства по 50 копеек с «носа», впоследствии – на благотворительные денежки сторублёвых стипендиатов-спонсеров.
Ничего вкуснее пирожного, бутылки кефира и сладкой воды или кофе, которые они вкушали в уютном кафе с запахами сцены и эхом танцующих пар, отражённых в блеске паркета рядом расположенного парадного зала клуба, в то время для них не существовало.
- Хо-ро-шо! – потянулся и изрёк Сергачёв. – Хорошо тому – кому хорошо живётся….
- А, что же нужно тебе для хорошей жизни? – для поддержки разговора спросил Микулин.
- Небось, мечтаешь слопать штук двадцать пирожных и запить сладенькой водичкой, - съехидничал «Лярва».
Володя пощупал живот, для верности засунул под ремень ладонь и, сожалея, ответил:
- Сейчас нет, а вот субботние коржики с компотом за весь взвод, как говориться «одной левой», одолею запросто.
- А если не съешь то, что взамен? – начал торговаться Марк Роб.
- Что взамен, что взамен…посыплю голову пеплом и выполню одно из желаний каждого из вас.
- Тоже мне джин нашёлся, нет, так дело не пойдёт! Ты кушаешь свой обед, как и все, затем приступаешь лопать наши коржики и компоты. Что не выпьешь – выливаем за ворот «хэбешки», - выдвинул условие Дмитров.
- Хорошо, согласен! – не раздумывая «выпалил» Володя.
- Зря… - размышлял Антон, представив себе тарелку борща, хлеб, кашу с котлетой, стопку песочных с арахисом коржиков и 25 увесистых, фарфоровых чашек с якорем на боку полнехоньких киселя. – Зря!
В оставшиеся до субботы дни, Володя хорохорился и, на подмигивания товарищей в сторону чашек с якорями, отшучивался:
- Мол, ничего! – «плакали» ваши коржики крупными слезами.
Ему бы сдаться на милость победителей, попросить «пардон у» - и делу конец! Но не тут то было….
В субботу, заметно погрустневший Володя, сохраняя вместимость желудка, завтракать отказался. Обед проглотил с аппетитом здорового телом и духом бойца и, не уменьшая усердия, приступил уписывать коржики, запивая их киселём. Ряды чашек таяли, их содержимое и съеденные коржики, возможности желудка и аппетита Володи свели до нуля.
Переполненный желудок уже давно пел: «Эх, полным - полна коробочка…». Сергачёв беспомощно огляделся. Володя Овчинников сочувственно сдвинул плечи, покачал головой: мол, что тут скажешь, делать нечего, подставляй ворот!
На третьей чашке, залитого в «хэбешку» киселя, Володя вырвался из рук гогочущих курсантов и, роняя лужи жидкости из штанин брюк, улепетнул в душевую.
Тематика флотских традиций не раз обговаривалась в курсантской среде: со стороны воспитателей и преподавателей – о героическом прошлом подводников; в обиходе товарищеских бесед – о вещах более приземлённых и конкретных, не исключающих поступков отдельных личностей, ставшими традиционными.
Отобедав, весело обсуждая «конфузию» Володи, курсанты прибыли в бытовую комнату и начали готовиться к предстоящему увольнению в город. Они чистили, драили, утюжили голландки, брюки, воротнички, ботинки, бляхи ремней – то есть, приводили в образцовое состояние свою форму одежды.
Обратившись ко всем присутствующим, Антон неторопливо рассуждал:
- Ребята, знаете ли вы, что традиции Флота самые стойкие и жизнеспособные? Философское правило, что форма должна соответствовать содержанию, для флота, было неизменным в течение веков: корабль всегда был и остаётся кораблём, главная фигура на нём – матрос веками хозяйничал на палубе в таких же, как у вас чёрных или белых штанах, в полосатой тельняшке с синим воротничком на шее. Изначальные цвета Земли: белый, чёрный, синий и парадный – цвет золота живительных лучей солнца, окрасили форму одежды моряков всего мира. Правда, бытуют случаи, когда, мягко выражаясь, «содержание» с душком пыталось прикрыть в буквальном и переносном смысле «тело» своих неблаговидных делишек, наворованными у моряков, отдельными фрагментами их формы одежды. Не понимая, что тельняшка традиционно уже давно срослась с грудью моряка, её надевают, как рубашку на любой здоровенный «мешок с костями» и одураченные, ни разу не видя моря, они полосатыми клоунами расхаживают в них.
А кортик! Традиционный морской кортик вручается любому сухопутному офицеру. Уважаю и преклоняюсь мужеству доблестного офицерского корпуса Армии. Но когда они к парадной форме напяливают на бок кортики, то невольно стают похожими на обманутых неверными жёнами мужей, примеряющих рога. Неужели у нашей Армии не хватает своих, присущих ей традиций?! Да, разрушить традиции, даже вековые, вполне возможно, а вот создать что-нибудь толковое взамен – очень трудно, ибо традиции не насаждаются искусственно, а возникают и живут самостоятельно.
- А знаете ли вы, что у ленинградских нахимовцев существует своя очень милая традиция, - вовлёкся в разговор бывший нахимовец Иконник Володя. – Дело в том, – продолжал он, - что перед вами стоит непосредственный участник и исполнитель этой традиции. Она заключалась в том, что начало учебного года у нахимовцев предварялось чисткой до блеска яиц у коня, на котором восседал Пётр Великий – знаменитый Медный Всадник, величественный памятник на Невской набережной. Все нахимовцы были убеждены, если утро первого дня нового учебного года не будет озарено золотым отблеском солнечных «зайчиков» от надраенных бронзовых яиц царёва коня, то им, недостойным, век страдать в муках презрения совести и чести и, вообще, училище провалится в тартарары. Об этом знали все: командование училища, районная администрация, милиция, зрители-зеваки, бродившие вокруг памятника, и, как мы догадывались, сам царь и его конь, молча замирали в ожидании действующих лиц традиции. Несмотря на всяческие запреты и кордоны, штурмовая группа нахимовцев, замаскированная гражданской одеждой, снаряжённая верёвками и другими приспособлениями для скалолазания под утро сосредоточилась у памятника. Но невезуха!!! В полном составе, группа была отловлена совместными усилиями милиции и военных патрулей – моряков. Сердобольный капитан-лейтенант начальник морского патруля, видя страдания отловленных нахимовцев, вызванных чувством вины неисполненного долга, подмигнул фонариком к месту их тайного устремления. Заблестевший отражённый луч «зайчика» расцвёл на лицах участников события радостными улыбками. Они поняли, что яички у лошади Великого царя блестят, и будут блестеть, пока существует Военно-Морской Флот Великой России.
