Василий Гузик - Не выходя из боя
— Ваше мнение, товарищ Козырев, о дальнейшем ходе операции? — спросил Вершинин Михаила. Тот помолчал, потом коротко ответил:
— Для меня пока все ясно с Коротковым. Враг, ядовитый, злобный и беззастенчивый. Остаются другие двое — Олег Караваев в Сызрани и Клюге в Инзе. Надо и с ними довести дело до конца, конечно же, ничем себя не выдав…
Вершинин и Ильин не возражали против такого хода дела. Правда, сказали, что в Сызрань ехать нет смысла: Олег Караваев на 5—7 дней выехал в район, придется сначала побывать в Инзе, у Клюге. Михаил согласился.
Когда они прощались, Ильин на минутку задержался и вдруг сказал весело:
— Да, вот еще что. Мы тут беседовали как-то с одной гражданкой по имени Маша. Жива, здорова, шлет тебе привет и говорит, что с нетерпением ждет. Так что ты это учти. Бодрости не теряй и за характером следи — не все ж нам с контрой дело иметь, наступят и другие деньки. Учти.
— Учту, — ответил Михаил и улыбнулся.
…Вечером Козырев, как и было условлено, дал телеграмму Клюге о своем выезде из Самары, а на следующий день был в Инзе. Клюге ждал его на станции. Вначале Козырев не узнал своего знакомого. За эти несколько дней он словно преобразился: подтянулся, движения его стали решительными и быстрыми. Казалось, это был совсем не тот человек, которого впервые увидел Михаил.
Клюге медленно подошел к Козыреву, поинтересовался, удачной ли была поездка. Михаил не стал разводить церемоний, довольно небрежно сказав:
— Давайте, что вы там подготовили.
Тут-то и произошла осечка, и Михаил понял весь смысл преображения, происшедшего с Клюге.
— Мне нечего передавать, я не собирался этого делать, пусть оставят меня в покое, — отчеканил Клюге резко и раздраженно, повернулся и пошел по перрону.
Такой оборот дела для Михаила был неожиданным и в то же время радостным. Он отчетливо понял, что дело тут не в сверхосторожности Клюге, а в том, что действительно этот человек дает ему от ворот поворот, хорошо обдумав все и, видимо, немало пережив. Клюге выключился из игры. Теперь он был не опасен.
Впрочем, Михаил нашел еще в себе силы нагнать Клюге и попытаться ему пригрозить. Но тот уже не слушал и ушел независимым и бесстрашным.
Михаил постоял еще немного на перроне, глядя ему вслед, и заспешил к станции. Делать тут ему теперь было нечего.
И в ОГПУ о провале «миссии» Михаила Козырева в Инзе узнали с радостью. Господин Мильский все-таки, значит, втирает очки своим хозяевам — и Валентинову, и англичанам, и полякам. В стройной на бумаге системе «Барнабы» оказался изъянчик!
Взоры чекистов снова обратились на Короткова.
Чекисты внимательно изучали содержание пакета, переданного Коротковым Михаилу. Необходимо было решить два вопроса: насколько серьезны собранные сведения и каковы возможности по их сбору.
Бумаг было много, видимо, потребовалось немало времени, чтобы столько написать. Заводы Самары, Чапаевска, Пензы. Сырье, продукция, цифры, цифры…
Наконец все изучено, сопоставлено с действительными фактами. Выводы радовали. Данные о перечисленных заводах устаревшие, можно спокойно, не внося никаких изменений, передавать их разведке. Об авиации ни слова. Все сведения — поверхностные, собранные человеком, не работающим на этих заводах, имеющим к ним только косвенное отношение.
Но на один вопрос ответа не было. Почему в документах нет никаких данных за последний год? Если их у Короткова нет, то почему? Если есть, то, опять-таки, почему они не переданы сразу? На этот вопрос предстояло дать ответ.
Впереди еще немало неизвестного. И прежде всего — Олег Караваев. Кто он, какова его роль в резидентуре «Барнабы»?
Сын бывшего служащего, потерявший родителей еще до Октябрьской революции, он воспитывался у товарищей отца, которые к революции и Советской власти вражды не имели и вскоре все свои силы отдали служению народу. Олег рос мальчиком одаренным, увлекался литературой, мечтал стать писателем.
Все эти сведения были собраны о нем после сообщения Москвы о создании варшавской организации Валентинова. Вершинину удалось даже отыскать рукописные журналы с его рассказами и стихами. Они были несовершенными в художественном отношении, но полными оптимизма и веры в победу революции.
Нет, этот парень, не очень-то годился в агенты врага.
В тяжелые годы гражданской войны он вместе со всеми переносил голод и лишения. В конце двадцатых годов жил у сестры (жены Короткова) в Самаре, но и там вел себя нормально. В данный момент он работал в драмкружке станции Сызрань и ничего подозрительного в его поведении не наблюдалось. Жена его, Вера, работала тут же — кассиром на железнодорожном вокзале.
Почему же Мильский так на него рассчитывает? Опять переоценил свои силы? Думал — достаточно несколько раз в беседах с ним оклеветать Советскую власть, и молодой человек готов против нее бороться.
После возвращения из Инзы Козырев выехал в Сызрань. Был тихий воскресный день. С визитом он решил не торопиться, прогулялся по улицам, посмотрел на отдыхающих людей. И только потом пошел по нужному адресу. Дверь открыла молодая девушка:
— Здесь живет Олег Караваев? — спросил Михаил.
Та кивнула головой и показала на дверь другой комнаты. Молодой человек с приятными чертами лица, длинными волнистыми волосами сидел на диване и читал книгу.
— Вы ко мне?
— Да, — ответил Михаил и протянул ему письмо Короткова. Он бегло прочитал его и лишь после этого предложил войти. Затем стал читать еще раз. Михаил осмотрелся. Уютная комната среднего размера, новая мебель, фотографии по стенам. Стол, заваленный книгами и журналами.
— Значит, вы были у моего родственника в Самаре? — спросил Караваев.
Михаил утвердительно кивнул.
Олег предложил ему раздеться, сесть. Михаил не стал отказываться и, усевшись поудобнее, сообщил хозяину, что он приехал из Варшавы.
— Что-нибудь привезли от Мильского? Вы, конечно, его знаете?
— Да, я Мильского хорошо знаю, но вам ничего от него не привез.
— Так вы приехали в Сызрань работать?
— Нет, я был у Короткова и заехал сюда. Мне обязательно нужно было повидать вас.
— Пожалуйста, я вас слушаю.
— Наши руководители, в том числе и Мильский, просят вас приехать в Варшаву. Я должен дать маршрут и снабдить паролем…
Казалось, его слова не удивили Караваева. Молодой человек внимательно слушал, не перебивал. И только когда Михаил закончил инструктаж о технике перехода границы и спросил, когда Олег предполагает отправиться в Варшаву, ответил:
— Скажите, что мне нужно завершить кое-какие дела, пусть ждут меня месяца через два.
