Пропавшая гора - Майн Рид
– Смотрите! Похоже на блеск оружия и амуниции. Молю деву, чтобы это было так.
– Это так! – восклицает дон Эвтеван, едва посмотрев в бинокль. – Оружие, и в руках людей. Я вижу всадников в мундирах – солдат. Реквеньес и его отряд, точно. Наконец! Наконец мы можем надеяться на спасение, наше долгое заключение подходит к концу.
Его слова, возбужденные и громкие, услышали собравшиеся вокруг, и вскоре сошлись люди со всей месы, чтобы своими глазами увидеть этот блеск, который они радостно истолковывают. Дон Эстпеван, по-прежнему глядя в бинокль, говорит:
– Да, это они! Я вижу у них в руках копья, солнце блестит на остриях у них над головой. Это может быть только отряд из Сакатекаса, которым командует мой свояк. Твой сын, Трессилиан, в безопасности; то, что они здесь, говорит, что он добрался до Ариспе. Смелый юноша! Мы все должны благословить его
– И мы благословляем его и благодарим, – восклицает Педро Висенте, и все подхватывают его слова.
На время наступает тишина, все слушают, что еще скажет дон Висенте. А он говорит:
– Линия длинная; похоже, их шестьсот или семьсот человек. А, теперь я вижу, что есть и другие, не только копейщики. Батарея медных пушек, вот что блестит на солнце. И отряд всадников не в мундирах. Все они как будто стоят. Почему?
– Скорее всего, – предполагает Трессилиан, – они увидели наш флаг и знают, что мы еще здесь. У Реквеньеса и его офицеров тоже есть бинокли, и они должны были увидеть флаг и дым костров внизу. Это подскажет им, что осаждающие тоже здесь. Поэтому они остановились: думают, как действовать.
– Ты прав, дон Роберто, должно быть, так и есть. Но вот среди них начинается движение. Два отряда отделяются от всех, один движется направо, другой налево. А, я понимаю: они хотят окружить врага и отрезать ему пути отступления. Карамба! Реквеньес – опытный стратег, я всегда в него верил.
В бинокль старый солдат видит каждое движение и понимает его; он объясняет окружающим. Отряд всадников размером с эскадрон отделяется от основной массы и движется направо, другой отряд перемещается в противоположном направлении. За ними следуют еще отряды, образуя сплошную линию окружения, но центральная группа остается на месте. И только когда другие отряды отходят далеко, начинает продвигаться вперед. Образуется широкий полукруг, который, очевидно, должен охватить лагерь койотерос, а если понадобится, всю Серро.
Они подходят к месе так близко, что их видно и невооруженным глазом: это люди, спешащие на помощь друзьям.
К своей радости, люди на месе видят, что обитатели лагеря индейцев еще не подозревают о приближении врага. Лагерь на пятьсот футов ниже, вид из него ограничен, и задолго до того, как солдаты становятся видными индейцам, те, что наверху, отчетливо видят их и понимают их стратегию.
Тем временем дикари ведут себя необычно: видны следы смятения и суеты, как будто происходит какое-то изменение. Ловят лошадей и одевают на них упряжь; на тех, что захватили в набеге на Хоркаситас, грузят добычу. Готовят к поездке и мулов, на которых везли женщин.
В коррале видны и сами женщины; как и накануне вечером, они выглядят несчастными, каждая из них – картина отчаяния. Они не знаю, куда их везут, но понимают, что это место, откуда им не вернуться. Они не знают, что друзья близко.
– Какая жалость, что мы не можем им сказать: спасение близко! – говорит дон Эстеван. – Если бы мы крикнули, они нас услышали бы, но среди койотерос есть знающие наш язык, и это предупредит и их.
– Этого можно не опасаться, – возражает гамбусино. – Думаю, я могу предупредить их на языке, который краснокожие не поймут, а женщины смогут.
– Какой язык? – спрашивает дон Эстеван.
– Опата. Некоторые из этих девушек метиски и должны знать язык матерей.
– Тогда сделай это, дон Педро.
– Сделаю, с разрешения твоей милости.
Сказав это, гамбусино встает на самый край утеса и выкрикивает несколько слов, непонятных окружающим, но, очевидно, понятных пленницам внизу.
Несколько девушек, услышав его слова, вскакивают на ноги и смотрят наверх: они удивлены, видя там людей, и еще более удивлены, слыша обращенную к ним речь. Их удивление сменяется надеждой и радостью, когда гамбусино на том же языке. объясняет, что им делать, и говорит, что спасение близко.
Апачи тоже слышат, но как будто не понимают ни слова из того, что говорит гамбусино. Они считают, что это просто выражение сочувствия, и, не обращая внимания, продолжают подготовку к отъезду. Возможно, только участники набега собираются возвращаться в свои дома в земле апачей. Но заметны признаки того что они собираются вообще оставить лагерь; приводят весь табун, на лошадей одевают седла и сбрую, в коррале упаковывают все что можно перевезти.
Они действительно собираются оставить лагерь и прекратить осаду, хотя делают это неохотно: месть была так близка. Но у них много добычи, и они опасаются за нее. С самого бегства Генри Трессилиана они нервничают, правильно предположив, что он посыльный. Он давно должен был достичь Ариспе и в любой момент может вернуться с отрядом, достаточным, чтобы одолеть их.
И когда они приходят в себя после ночного разгула, им кажется, что оправдываются их худшие опасения, когда видят, что к ним направляются люди в мундирах с поднятыми копьями.
Это зрелище не очень их удивляет и не пугает: им кажется, что приближается небольшой отряд. Отряды, посланные по сторонам, еще не видны, и со своим обычным презрением к мексиканским солдатам индейцы считают, что эти оказались здесь по ошибке и нападают на врага, силы которого недооценивают.
На самом деле ошибаются они; однако, заблуждаясь, они решают выехать навстречу бледнолицым и предупредить их нападение. Так приказывает их вождь.
Быстро, как мысль, все воины верхом, с ружьем или копьем в руках; они тоже в боевом строю, в одну линию, и движутся вперед. В лагере остаются одни часовые.
Глава XXXIII
Орудия грома
По своему обычаю дикари приближаются с криками и угрожающими жестами, чтобы испугать противника.
Они на несколько миль отъезжают от горы и уже почти на расстоянии, достаточном для нападения, видят то, что заставляет их неожиданно остановиться, то, чего
