Антон Соловьев - Дважды украденная смерть
— Подменил... Подменил, мерзавец! Совсем не тот номер...
Глава тринадцатая
РОДСТВЕННЫЙ ВИЗИТ
Едва капитан Евсеев вернулся к себе, дежурный передал ему: звонила Раскатова. Просила передать, что дочь дома.
«Вот это спасибо! Забеспокоилась, стало быть, мамаша. Сейчас же пойдем знакомиться».
Но «сейчас же» не получилось: вызвал Бахарев. Что ж, капитан и сам намеревался посетить своего начальника. По сути дела, можно уже докладывать о том, что задание выполнено: «автор» гематомы, обнаруженной у покойного, выявлен и «авторство» свое признал. Вот только ребус с билетом еще не разгадан. Девочка-то объявилась, надо с ней побеседовать.
— Дался тебе этот билет, — поморщился Бахарев. — Где у тебя заявление о его пропаже? Предполагаемого владельца нет в живых. Родственники по всей вероятности ничего даже и не знают...
— Не знаю насчет остальных родственников, но одна знала. И я как раз собрался с ней на эту тему поговорить.
— Препятствовать не стану, если чувствуешь, что за этим что-то есть. Но в «ювелирном деле» образовались кое-какие проблески. Тебе придется заняться разработкой одной из версий. Связано с поездкой. В южные края. Благодатные, курортные.
— Тронут заботой руководства. А что конкретно?
— Конкретно еще обсудим. Но ориентировочно, чтобы ты уже начал думать в нужном направлении, исходные данные такие: в Шахтерске нашим работникам поступил сигнал. Очень любопытный. Одна гражданка, не самого примерного, прямо скажем, поведения, вдруг начала продавать золотые безделушки. Одной сережки, другой колечко, брошку, булавку... И думаешь, почём? За бутылку! У ней свой домишко, живет она давно уже одна, перебивается случайными заработками, попрошайничеством. Алкоголичка... И вдруг такое! Наследство получить неоткуда, на клад тоже не походит: вещи новые, изготовленные в наше время. Выявить тех, кто соблазнился на дешевку удалось, идентификация подтверждает предположение, что это из тех, украденных. Но дальше снова цепочка расследования прерывается.
— А она, обладательница золотого запаса, совсем ничего не хочет говорить?
— В том-то и дело, что она почти не запиралась. Вначале бормотала, что нашла, потом призналась: действительно нашла, но в подполье собственного дома. Что уж она там искала, зачем ей туда понадобилось, если в доме у нее — шаром покати, но факт тот, что обнаружила. Кто положил, она не знает. Может только предполагать. Предполагать, впрочем, нетрудно. У нее есть сын. Живет в городе, там работает. Где-то слесарит, как она выражается. Только он мог положить в углубление под слегой пола два целлофановых пакета с такими дорогими игрушками. Засунул, небрежно присыпал. Сделал, по всей вероятности, в один из своих приездов. Но к тому моменту, когда работники милиции захотели осмотреть «золотую жилу» сами, там уже ничего не было, кроме упомянутого углубления...
— Фантастика, — усмехнулся Евсеев. — Колдовство.
— Да, если бы не вполне реальные вещицы, которые мы изъяли у любителей дешевых украшений. Точнее, дорогих, но за бесценок.
— А где же сынок?
— Ребята из группы, ведущей расследование, тоже хотели бы это знать. Да, да, — покивал Бахарев, видя, что его собеседник хочет что-то возразить. — По имени, фамилии, году рождения нашли и место работы, и место жительства. В общежитии. Но и только лишь. А не самого парня. Его и след простыл.
— Что он из себя представляет, удалось выяснить?
— Зеленый мальчишка. Тихий, не очень приметный. Ни у его непосредственных руководителей, ни у тех, с кем он работал рядом или жил, никогда не возникало никаких сомнений по поводу абсолютной безобидности паренька. Работал незаметно, без нарушений. Жил тоже. Ребята, из одной с ним комнаты, не припомнят случая, чтобы он с кем-то повздорил, поругался. К нему никто не приходил. Выпивши бывал иногда, но вел себя спокойно. Со своими почти не общался, от компаний воздерживался. Так что окружение не выявлено.
— А какие-нибудь родственные связи?
— Мать сказала, что где-то есть дядька. Но никаких отношений (это ее брат) с ним давно уже якобы никто не поддерживает. Последнее его вероятное местонахождение — где-то на Кавказе.
— Кавказ велик.
— Да, имея даже о человеке основные данные, найти его непросто. Но придется. Парнишка будет искать пути для реализации награбленного добра, а одному ему это не под силу. Дядя — самое вероятное. Парень мог и скрыть от матери, особенно от такой, что имеет контакт с дядюшкой. А возможно, что и она, проспавшись основательно в КПЗ, решила попридержать язык. Решила забыть адрес брата на всякий случай. Ей ведь много не дадут, скорее всего отправят в лечебно-трудовой профилакторий.
— Я понял так, что мне придется заняться поисками дяди?
— Да. Как только появится какая-то возможность хотя бы примерно уточнить его координаты. Возможно, что тебе придется принять участие в уточнении этих координат. Так что закругляйся с билетом. Девчонка, скорее всего, ничего не знает. А если и знает, то не скажет. И тут ты ничего не докажешь. Действовать ни от имени покойного, ни в его интересах ты не можешь. Он тебя не уполномочил, интересов у него больше нет никаких, есть интересы его родственников и наследников, а девушка, возможно, таковой как раз и является.
Глава четырнадцатая
ЕЩЕ ОБ ОДНОМ РОДСТВЕННОМ ВИЗИТЕ
Вероника лежала, уткнувшись лицом в подушку. Слез не было. Тупое равнодушие овладело ею. Все происходившее казалось кошмарным сном. Стоило проснуться, и все вернется на свои места. Не было никакого билета, никакого Ашота, никакого Миши. Зачем она влезла в эту глупую историю?
Единственная дочь у родителей, Вероника никогда и ни в чем не имела отказа, не знала, чем пахнет нужда. Все ей давалось легко, включая учебу в школе. А вот с институтом вышла осечка. Аттестат был серенький, готовиться к поступлению в институт мешала образовавшаяся в последний год учебы в школе компания. Вылазки за город, затяжные пикники. Появились новые, уже не школьные, друзья, у которых тяга к романтике проявлялась главным образом в пенье песен под гитару, выпивках, шатанье по барам и дискотекам, во всем том, к чему даже придуман ими же самими термин «балдеть». Толя, ее соученик, принадлежал к той же «стае». Считалось, что они «дружили» — бытует такое неопределенное понятие. Суть его можно трактовать как угодно, кроме первоначального основного значения слова.
Толе в институт помогли устроиться родители, используя какие-то связи, хотя к будущей профессии педагога он ничуть не тяготел и вылетел из вуза сразу после первого семестра. Компания и все совместные развлечения не давали ему учиться. И в армию не взяли из-за какого-то изъяна здоровья. Сам он не объяснял из-за какого, а Веронике ни к чему было вдаваться в подробности. Замуж за него она не собиралась.
