Чернияз Абуталипов - Чекисты рассказывают...
Корецкий числился музыкантом струнного оркестра. В Советский Союз он попал в сентябре 1939 г. в составе батальона, разгромленного гитлеровцами после начала военных действий на территории Польши. На следствии показал, что золотые монеты скупал не для себя, а по поручению полковника Михася Тронбицкого — офицера для поручений при штабе Андерса. За приобретение валюты Тронбицкий обещал Корецкому комиссионные.
Для советских органов безопасности представляли интерес показания Корецкого о том, что армия Андерса не намерена сражаться против гитлеровцев.
В кругах, близких к генералу Андерсу, распространилась версия, что армия будет выведена из пределов Советского Союза на Ближний Восток. Все, кто в какой-то мере знали об этом, старались запастись иностранной валютой, золотом, драгоценностями. Особенно активно действовали люди, формально числившиеся в армии, — полицейские, аристократы, помещики.
Показания Корецкого подтвердили уже имевшиеся сведения об измене.
Среди польской интеллигенции, находившейся в то время в Ташкенте, обращала на себя внимание варшавская певица Нина Кульчицкая, проживавшая в гостинице «Националь».
Выступления известной польской артистки, исполнявшей арии из оперетт Кальмана, Легара, Штрауса, пользовались неизменным успехом у публики.
Кульчицкая всегда была окружена поклонниками, главным образом из числа офицеров Польской армии. Она гостеприимно встречала своих многочисленных ухажеров, веселилась, как будто кровопролитная война ее не касалась. На политические темы разговоров никогда не заводила.
Однажды гости засиделись допоздна и, несмотря на намеки хозяйки, что пора отправляться по домам, продолжали веселиться. После того, как многие захмелели, видимо, не желая поднимать шум, артистка постучалась в соседний номер, где, как она знала, проживала молодая вдова Софья Дальская, полька по происхождению, из Риги. До этого вечера соседки были мало знакомы и только вежливо раскланивались.
Кульчицкая рассказала Софье о сложившихся обстоятельствах и попросила разрешения отдохнуть у нее. С этого времени отношения между двумя женщинами стали приятельскими, хотя Софья была человеком другого склада. Она рассказала Нине, что из Риги эвакуировалась вместе с братом Тадеком, который живет в старом городе, снимает угол в частном доме. В Риге осталась мать с ее четырехлетней дочерью, а у Тадека — жена и двое детей.
Вскоре Софья познакомила Кульчицкую со своим братом. Это был шатен среднего роста, немного располневший. Артистка обратила внимание, что он всегда безукоризненно одет, костюмы сшиты из английской шерсти, вещи, которые он носил, исключительно добротны и изящны. Как-то актриса сказала Тадеку, что, вероятно, ему приходилось бывать за границей. Он не отрицал этого. Тадек стал чаще заходить к сестре. Они посещали концерты, потом возвращались в гостиницу и проводили вечера вместе с гостями Кульчицкой. Постепенно брат и сестра вошли в круг обширных знакомых артистки. Кульчицкая сердилась, когда Тадек и Софья покидали ее до окончания пирушки, но они уходили, как только начинался разгул.
Как-то после очередного концерта в парке Дома Красной Армии за Кульчицкой увязался офицер Польской армии Франтишек Збавицкий. Это был варшавянин лет 27—28, довольно развязный, но элегантно одетый молодой человек. Шел с ними еще один поклонник таланта певицы — врач, некогда известный в Варшаве. Руки его украшали массивные золотые перстни с бриллиантами. Он уверенно подхватил под руку Кульчицкую, и второму поклоннику, Франтишеку, не оставалось ничего, как вести разговор с Тадеком и его сестрой. Они шли втроем и разговаривали. Тадек рассказал, что до Советской власти в Латвии он был приемщиком бекона от крупной английской фирмы. С приходом Советской власти и до эвакуации в Ташкент работал на Рижской скотобойне.
Так, беседуя, они дошли до гостиницы. Збавицкий попрощался с Тадеком и его сестрой как с хорошими, давними знакомыми.
Прошла неделя. Как-то вечером Тадек, зайдя к Софье, застал там Збавицкого. Тот смутился.
— Тадек, — обращаясь к брату, сказала Софья, — господин Збавицкий думал, что и ты здесь живешь. Он пришел к тебе.
— Спасибо, что зашли. У нас с сестрой мало знакомых в Ташкенте, и мы рады знакомству с вами. Не так ли, Софья?
— Конечно, конечно, — сказала сестра.
— Ну, раз так, закрепим нашу дружбу в ресторане. Я приглашаю вас в парк Дома Красной Армии. Поужинаем там и подождем нашу несравненную актрису.
Этот вечер еще больше сблизил Збавицкого и Тадека. Во время ужина новые знакомые рассказывали друг другу о своей жизни. Дальские вспоминали Ригу, Латвию, близких. Збавицкий интересовался, чем они заняты теперь. Он рассказывал и о себе.
Отец Збавицкого служил в царской армии, а после Октября вернулся в Варшаву. Там его мобилизовали в Польскую армию. После демобилизации служил у генерала Рыдз-Смиглы оружейным мастером. Генерал часто выезжал с многочисленными друзьями на охоту. В ней участвовали дипломаты, сановники, иностранные гости. Збавицкий всегда сопровождал своего патрона. Во время одной из охот Рыдз-Смиглы, взбешенный двумя осечками, кинул в него ружье и перебил левую руку. Через несколько дней, когда генерал «поостыл», он пожалел о своем поступке, но рука была перебита. С тех пор генерал протежировал сыну оружейника. Когда Франтишека призвали в армию, он стал рядовым в одном из пехотных полков. Рыдз-Смиглы на кого-то нажал, и молодого Збавицкого направили в школу армейских писарей. После нападения гитлеровской армии на Польшу Збавицкий вместе с другими солдатами попал на территорию Советского Союза, где и был интернирован. При формировании армии Андерса один из близких адъютантов Рыдз-Смиглы, хорошо знавший старшего Збавицкого, пристроил его сына в канцелярию генерала.
— Теперь я работаю по законвертованию исходящей почты и передаче ее фельдъегерям, — самодовольно сказал Франтишек.
Каждая очередная встреча сближала Франтишека и Тадека, да и сестра его стала более внимательна и приветлива к новому знакомому. Встречи проходили иногда за бокалом вина, но чаще всего то были просто беседы на различные темы. Вспоминали прошлое, говорили о положении на фронтах, строили прогнозы. Франтишек много рассказывал о жизни армии Андерса, штабных новостях, сплетнях. Для него не было секретом, что многие сослуживцы, особенно занимающие высокие посты, стремятся запастись иностранной валютой, золотом, драгоценностями.
Как-то вечером Франтишек пришел в «Националь» к Софье. Там был Тадек, принесший ей часть своего продовольственного пайка. Мужчины были рады встрече.
