Случаи в жизни могут быть разные. Сборник юмористических рассказов - Владимир Михайлович Шарик

Артемий Филиппович. Инкогнито!

Городничий. Но почему в таком виде.

Лука Лукич. Это Гамлет – принц датский, я его в театре видел.

Городничий. Но что ему здесь нужно?

Лука Лукич. Прибыл ревизию делать.

Городничий. Неужели у нас своих нет ревизоров.

Лука Лукич. Свои имеются, да видать все они продажные, потому и заказали ревизора из Европы.

Городничий. Во дела, так дела. Как это неожиданно. Вот это влипли. Что теперь будет? Перед всей Европой опозоримься. Что делать? Аммос Федорович?

Аммос Федорович. Даже не знаю.

Городничий. А вы что скажете, Артемий Филиппович?

Артемий Филиппович. Ума не приложу.

Городничий. Был бы он у вас, то приложили бы, а то всё на меня надеетесь. Аммос Федорович, что же это получается – к нам чужеземец приезжает с ревизией, а у нас в присутственных местах гуси свободно разгуливают, маленькие гусята шныряют туда-сюда.

Аммос Федорович. Гуси когда-то Рим спасли.

Городничий. А нас они погубят – это точно вам говорю. Немедленно убрать их с присутственных мест.

Аммос Федорович. Сейчас дам распоряжение.

Городничий. И не забудьте снять охотничий арапник, который висит над самым шкафом с бумагами. Да и запрячьте куда-то своего заседателя, а то он как дыхнет на чужестранца, то тот и с копыт свалится. Позор будет на всю Европу.

Аммос Федорович. Куда же я его задену?

Городничий. Да хотя бы в погреб пока спрячьте. Пускай он там мышей и крыс травит.

Аммос Федорович. Хорошо. Будет выполнено.

(Судья выходит).

Городничий. А теперь с вами будем разбираться, Артемий Филиппович. Без сомнения этот чужеземец захочет осмотреть подведомственное вам богоугодное заведение, а потому сделайте так, что бы было всё прилично: колпачки были чистые и больные бы не ходили как кузнецы.

Артемий Филиппович. Ну, это ещё ничего. Колпаки, пожалуй, ещё можно надеть и чистые.

Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом, каком языке – всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к не искусству врача.

Артемий Филиппович. О! насчёт врачевания у нас свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше – лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрёт, то и так умрёт; если выздоровеет, то и так выздоровеет.

Городничий. Хватит вам философию разводить, идите и исполняйте в полной мере. Не посрами страну перед Европой.

Артемий Филиппович. Будет сделано.

(Артемий Филиппович выходит).

Городничий. Что же дальше. Квартальный ступай на улицу, да возьми десятских и пусть они каждый возьмёт в руки по улице… Чёрт возьми, по улице – по метле! И вымели бы всю улицу, что идёт к трактиру и вымыли бы чисто… Слышь. Да, смотри: ты, ты! Я знаю тебя! Ты там кушаешься и крадешь в ботфорты серебряные ложки – смотри у меня ухо востро! Что ты сделал с купцом Черновых – а? он тебе на мундир дал два аршина, а ты стянул всю штуку. Смотри! Не по чину берёшь! Ступай.

(Квартальный выходит, а в это время проходит Гамлет).

Гамлет. Быть или не быть – вот в чём вопрос.

Городничий. Что он сказал?

Пристав. Бить или не бить – вот в чём вопрос.

Городничий. И что это значит?

Пристав. Это значит, что бытие определяет сознание и всякий, то есть, кто нарушает общественный порядок, должен быть сечён розгами.

Городничий. Но ты того, придержи-ка пыл. Высек вон унтер – офицершу, а она невиновная. Непорядок.

Пристав. Впредь не будет нарушать.

Городничий. Если узнают там (кивает головой наверх), то нас будут бить. А тут Европа вся узнает. Ты эти штучки брось. И предупреди своего Держиморду, что бы не слишком давал воли кулакам своим: он для порядка, всем ставит фонари под глазами – и правому, и виноватому. Ступай, братец, исполняй.

(Пристав выходит).

Лука Лукич. А мне, кажется, он сказал. Брать или не брать.

Городничий. Что брать или не брать?

Лука Лукич. Я так понимаю, что он имел в виду взятки.

Городничий. Взятки!

Лука Лукич. Да, взятки.

Городничий. А кто у нас берёт взятки? Что это, Лука Лукич, тень на плетень наводите.

Лука Лукич. Но ведь, известно…

Городничий. Что вам известно. Да, бывает, что благодарные сограждане за благополучно для них устроенное дело преподносят нечто. Но разве это взятка. Это люди саами от всей души делают. Делают, как бы это лучше выразиться, делают приятное тому человеку, который сделал им приятное. Ведь в писании-то сказано – поступай по отношении к другому, как бы ты хотел, что бы относились к тебе. Это же по-человечески: услуга за услугу и если я не приму это нечто, то человек даже обидеться, а мы, ведь должны с пониманием относиться к нашим подопечным. Вот какой смысл тут заложен, Лука Лукич, а вы рубите с плеча.

Лука Лукич. Да, я ведь ничего. Я просто так.

Городничий. Просто так и не говорите.

(Появляется Аммос Федорович и Артемий Филиппович).

Аммос Федорович. Дал распоряжение. Тотчас же навели порядок.

Городничий. Это хорошо.

Артемий Филиппович. Мы тоже всё сделали, как подобает.

Городничий. Смотрите мне, а то в порошок сотру.

Аммос Федорович. Что будем делать дальше?

Городничий. Сам не знаю. Подайте-ка мне мою шпагу. Эх, шпага вся исцарапалась! Проклятый купчишка Абдулин – видит, что у городничего старая шпага, не прислал новой! А так, мошенники, я так думаю, уже просьбы из-под полы готовят.

(Снова Гамлет проходит через сцену).

Гамлет. Да, сударь, быть честным притом, каков мир – это значит быть человеком, выуженным из десятка тысяч.

Городничий. Что он сказал?

Лука Лукич. Он сказал, что у нас очень мало честных людей. Одного можно отыскать среди десяти тысяч.

Городничий. Одного среди десяти тысяч.

Лука Лукич. Да, одного среди десяти тысяч.

Городничий. Как это он успел вычислить?

Лука Лукич. Не знаю.

Городничий. Только приехал и сразу такие заявления. Какие-то паршивцы доложили, написали донос.

Аммос Федорович. Вы, почему на меня так смотрите.

Городничий. А на кого же мне смотреть, Цицерон, ты наш сладкозвучный.

Аммос Федорович. Ну, уж и Цицерон. Далеко мне до Цицерона.

Городничий. Но кто, же тогда поставил его в известность.

Аммос Федорович. Не знаю. Не знаю. Хотя я бы не был таким категоричным. У нас значительно больше честных людей. Я бы сказал, что один из ста, или даже один из десяти у нас честный человек.

Городничий. Конечно, среди присутствующих, то вы себя считаете честным человеком.