Уилбур Смит - Взгляд тигра
– Морская прогулка? – многозначительно подмигнул Анджело.
– У тебя одни грязные мысли на уме, – пожурил я. Он довольно рассмеялся, словно услышал комплимент в свой адрес, и сошел вместе с Чабби на пристань.
«Плясунья» легко бежала вдоль вереницы атоллов и островков. В начале четвертого я зашел в глубоководный проход между островами Маленькой и Большой Чайки и свернул на открытое мелководье между восточным берегом Большой Чайки и Мозамбикским проливом. Довольно сильный бриз веял приятной прохладой и зыбил морскую гладь.
Осторожными маневрами я вывел «Плясунью» на нужное место, отыскал ориентиры, провел лодку еще немного против ветра, зная, что ее отгонит назад, выключил двигатели и поспешил на бак – бросить якорь. «Плясунья» натянула цепь и замерла, как благовоспитанная леди.
– То самое место? – Шерри все время следила за мной – хищно, по-кошачьи.
– То самое. – С риском переиграть роль потерявшего голову влюбленного я показал ей ориентиры. – Нужно совместить в одну линию две наклонившиеся пальмы с одинокой пальмой на горизонте, видишь?
Шерри кивнула, напряженно запоминая полученную информацию.
– Что будем делать? – спросила она.
– В этом месте Джимми опускался на дно, – объяснил я. – На борт он поднялся очень взволнованный, пошептался с Мейтерсоном и Гатри, и, похоже, им передалось его возбуждение. Джимми снова нырнул – с веревкой и брезентом – и пропал надолго. А как вернулся, началась стрельба.
Упоминание о гибели брата оставило ее равнодушной. Она нетерпеливо мотнула головой.
– Нужно уходить отсюда, пока нас не заметили.
– Уходить? – Я вопросительно посмотрел на нее. – Разве мы не собирались посмотреть?
Она сообразила, что вышла промашка.
– Нужно как следует все организовать. Подготовимся к подъему и транспортировке, а потом вернемся…
– Любовь моя, забраться в такую даль и даже одним глазком не взглянуть?
Я широко улыбнулся и открыл люк машинного отделения.
– Не стоит этого делать, Гарри, – настаивала Шерри. – Лучше в другой раз.
На стойке с баллонами сжатого воздуха я выбрал акваланг, проверил дыхательный клапан, втягивая воздух через резиновый загубник. Убедившись, что за мной не подсматривали, потайным переключателем обесточил электрооборудование, чтобы никто не запустил двигатели в мое отсутствие. Спустив с кормы трап, я надел неопреновый костюм для подводного плавания с короткими рукавами и капюшоном, грузовой пояс с ножом, маску и ласты. Потом закрепил на спине акваланг и пристегнул к поясу легкую нейлоновую веревку.
– А что будет со мной, если ты не вернешься? – Шерри впервые встревожилась.
– Такую потерю ты не переживешь, – успокоил я и покинул лодку не эффектным переворотом назад, а чинно спустился по ступенькам, подобающе возрасту и положению.
Вода была прозрачной, как горный воздух, – каждая мелочь четко виднелась на дне в пятидесяти футах подо мной, где расстилался коралловый ландшафт, испещренный пятнами света и переливавшийся дивными красками. Колыхание подводной растительности размывало монументальные очертания коралловых глыб, вокруг которых кипела жизнь – мириады тропических рыб сверкали россыпями драгоценных камней. Там были глубокие лощины и стройные коралловые башни, поляны морской травы и обширные пространства ослепительно-белого кораллового песка.
Мои ориентиры оказались на удивление точными, особенно если учесть, что я был тогда в полубессознательном состоянии от потери крови. Якорь едва не задел брезентовый узел, лежавший на коралловом песке. Зеленый и бесформенный, обмотанный веревками, свободные концы которых щупальцами шевелились в воде, сверток походил на неведомое морское чудовище.
Я опустился на дно рядом с брезентом, и стайки золотисто-черных полосатых рыбешек окружили меня в таком количестве, что пришлось отпугнуть их, выдохнув пузырьки воздуха, прежде чем приняться за дело. Отстегнув от пояса нейлоновую веревку, я надежно привязал к узлу один конец, медленно вытравил линь, поднялся на поверхность в тридцати футах за кормой «Плясуньи», подплыл к трапу и забрался в кокпит. Второй конец линя я накрепко примотал к подлокотнику рыболовного кресла.
– Что ты нашел? – заволновалась Шерри.
– Пока не знаю. – Устояв перед искушением развернуть узел на дне, я наделся, что выражение лица Шерри при виде его содержимого будет стоить такой жертвы.
Сбросив снаряжение, я вымыл его пресной водой и аккуратно убрал на место – хотелось подольше ее помучить.
– Черт побери, давай поднимать, Гарри!
Вспомнилась неимоверная тяжесть узла, но ведь силы мои были тогда на исходе. Привалившись грудью к планширу, я начал выбирать мокрый линь, сматывая его в кольца привычным движением кисти, как принято у рыбаков. Груз шел тяжело.
Зеленый брезент показался у борта, с него потоками стекала вода. Я ухватился за веревку, одним рывком втащил узел в лодку, и он с металлическим стуком упал на палубу кокпита.
– Разворачивай! – приказала Шерри.
– Одну минуту, мадам.
Из ножен на поясе я вытащил острый как бритва нож для наживки и рассек веревки – с одного удара каждую.
Шерри в нетерпении подалась вперед. Я отворачивал в сторону негнущийся брезент, не сводя глаз с ее лица. Алчное предвкушение сменилось бурным, триумфальным восторгом, едва она увидела то, на что надеялась, – и лицо ее тут же приняло изумленно-растерянное выражение.
Актрисой она была опытной, у нее это здорово получилось. Не следи я в оба глаза, ни за что бы не заметил молниеносную смену эмоций.
Посмотрев вниз на то, ради чего столько людей убили и изувечили, я был не только порядком удивлен и озадачен, но и немало разочарован. Нижняя половина находки выглядела ободранной пескоструйным аппаратом – блестящая, глубоко изъеденная бронза. Верхняя осталась нетронутой, хоть и покрылась толстым налетом зеленоватой патины. Сквозь коррозию проступал рисунок – геральдический герб или то, что от него осталось, – и надпись витиеватым старинным шрифтом, большую часть которой разобрать было уже невозможно.
На палубе лежал массивный корабельный колокол, отлитый из бронзы, весивший, должно быть, порядка ста фунтов, с куполообразным верхом, ухом и широким раструбом зева.
Я с любопытством перевернул его на бок. Коррозия разрушила язык, отложения моллюсков панцирем облепили внутренний свод. Характер износа наружной поверхности казался странным, но мне и раньше доводилось видеть схожие отметины на металлических предметах, долгое время пролежавших под водой. В конце концов я нашел объяснение: колокол, очевидно, наполовину зарылся в вязкое дно, где остался нетронутым, а открытую верхнюю часть на полдюйма источил мелкозернистый коралловый песок в набегающих волнах приливов и отливов.
