Михаил Федоров - Искатель. 2014. Выпуск №4
— Кто тут у нас самый жалостливый?
Следователь оторвался от бумаг на столе и вопросительно поднял глаза на стоящего в дверях дежурного Архарова.
— Ты ведь по части баб слабинку свою имеешь. Вот и пожалей еще одну. Студентка, — лысарик показал на стоящую рядом с ним молодую особу с распущенными волосами и чуть раскосыми бровями. — Со второй встретишься потом. Она пока в больнице…
— Ты тут язык зря не распускай. Здравствуйте, девушка, — Комлев показал на стул.
— С ней там за дверью еще двое парней. А я пошел. Наперстничников еще определить надо, — озабоченно сказал майор.
Испуганные и вместе с тем какие-то цепкие глаза коснулись Комлева.
— Как вас звать-величать? — спросил он.
— Марина Вобликова.
— А меня Афанасий Герасимович. Ну и что же стряслось, Марина?
— Да у меня ничего. Это у моей подруги…В буквальном смысле — со второго этажа она упала. Сотрясение мозга у нее. И еще перелом нескольких ребер. Множественные ушибы…
— А вы что, медработник?
— Нет, это врач так говорил.
— А вы-то чем занимаетесь?
— Учусь. Я студентка филфака.
— На философа, что ль?
— Да нет, филологом буду.
— Значит, изложить связно все умеете.
— Вроде не шепелявлю и не заикаюсь.
— Вот и отличненько. Слушаю вас, будущий филолог. Так что там у вас с подругой?
— А я вроде уже сказала. Из окна выпала.
— Меня интересует, как это случилось?
— Вы хотите спросить, почему это произошло?
— И то и другое хотел бы услышать.
— Ну, значит, так. Вышла на балкон, перемахнула через перила и… прыг-скок. Со всеми последствиями… А вот почему? Это сказать сложнее.
— В чем же сложность?
— А чужая душа — потемки, гражданин следователь.
— И даже для вас? Вы ведь ее подруга. Ну, хоть что-то в этих потемках было-таки?
— Кое-что просвечивает, конечно. Но утверждать не могу.
— Что же, например?
— Нервишки у нее слабые. Да и плюс впечатлительность. Чрезмерная.
— Постарайтесь прояснить.
— Знаете, сложно это… Она ведь девочкой еще была. Да вы понимаете… А тут вдруг сразу это и произошло с парнем.
— Назовите его.
— А он за дверью дожидается своей очереди.
— С ним мы еще поговорим. А вы мне снова все расскажите. Но подробно, с деталями, от начала до конца.
— Сначала было Слово. Так ведь сказано в Евангелии?
— Не с того начинаете, — дернулся Афанасий.
— Ну, так вы же сами просили. Я вам и уточняю: вот родился человек и судьба его началась.
— Вы свою подругу имеете в виду? Как ее зовут?
— Ида. Аделаида Захарчук. Правда, хорошее сочетание. Нравится?
— Я бы предпочел просто Ида.
— А, понимаю. Вы на имя обратили внимание. Ида. И да и нет в нем звучит. Половинчатость такая. Вот в этом все и дело, уважаемый.
— Кхе. Ну, слушаю дальше.
— Мы в одной группе с ней учимся. Я считала, что она такая же, как и я. Ничем особенным не отличались друг от друга. Ну, мне так казалось. А если бы я знала, что она с левой резьбой, никогда с ней не стала бы. связываться…
— А что у вас за дела общие были?
— Господи, дела! Просто услугу оказать хотела. У нас вот мальчики, — показала на дверь, — занимаются фоторекламой. Ну эти, знаете, календарики, буклетики…
— Так, так, продолжайте.
— Я для них была лучшей моделью… А им, видите, разнообразия захотелось. Почему б девчонке не помочь подработать? Степуха-то не разбежишься. А в кино она все равно не пробьется. Ида даже обрадовалась, когда я привела ее.
— Куда?
— А на квартире Шурика у них вся аппаратура.
— Что же там происходило?
— Нормально работали. Нашли много интересных ракурсов. Все наглядеться никак не могли. С разных сторон снимали. Ню называется.
— Это в каком виде, в натуральном, что ли?
— Ну, как вам сказать. То сигареты… то босоножки французские…
— А она без одежды, что ли? — не выдержал Комлев.
— Что это вас так смущает, гражданин следователь. Хотите, могу показать образцы нашей продукции? — полезла в сумочку.
Афанасий взял пачку фотографий и, чуть покусывая губы, осторожно разложил перед собой:
— Это Ида?
— Она, красучка.
— Интересная девушка.
— Нет, вы лучше посмотрите те, где я, — подала еще пачку.
— Тоже неплохо, — произнес старший лейтенант, раскладывая перед собой фотографии.
— Могу подарить, — обеими руками сдвинула карточки в его сторону.
Комлев открыл ящик стола и кистью руки столкнул их туда:
— Это сугубо для дела. Так что же дальше?
— Есть тут один особый нюанс. Модель, если она неопытная, ну вот как Ида, поначалу зажимается перед камерой. И это заметно в кадре. Обратили внимание?
— Еще бы тут не зажаться…
— Ну вот, чтобы раскрепоститься, натура и принимает легкий допинг. Так, наперсточек коньяка. Я, правда, предупредила Андрея, что не надо наливать слишком часто.
— Понятно, напоили…
— Как можно! Просто слегка перебрала норму.
— Сколько же наперсточков вышло?
— Я не считала. Нас было четверо. Три бутылки коньяка на шесть часов растянулись.
— Все поровну выпивали?
— Что вы имеете в виду?
— Ну, я просто хотел уточнить, что, допинг и фотографам требовался? И вам тоже?
— А, хитренький, вот куда вы клоните. Да я не меньше ее выпила. Но, как видите, с балкона не прыгнула…
— Да за вас я совершенно спокоен. Но ведь совместная попойка была? Я могу так квалифицировать?
— Я не согласна со словом «попойка». Мы просто расслаблялись.
— Хорошо. Тогда назовем это так. Предельная степень опьянения. Устраивает вас такая терминология, наш филолог?
— Чего вы прицепились? Ничего уж такого и не было.
— Разумеется. А девушка с переломами сейчас лежит. Так что там у нас дальше?
— Ну, Ида охмелела. Шурик пленки проявлять стал. Мы еще посидели немножко и решили поспать.
— Спали порознь?
— Как вам сказать. Нас ведь двое на двое было. И практически в натуральном виде.
— Да еще после наперсточков?
— Что было, то было. Утаивать не буду… — сказала Марина, — Я с Шуриком легла. А Андрюшка с Идой.
— И что, заснули?
— Не все. Ида дергалась все время, потом, как она сказала, пошла на балкон подышать.
— Раздетая?
— Простынку вроде накинула на себя. А потом сквозь сон и слышу глухой удар. Выскочила, а Ида внизу уже….
— И во сколько это было?
— Не знаю, но люди уже шли на работу. К ней там кто-то подбежал. Скорую вызвали…
— А у Иды с Андреем никакой ссоры не было? Борьбы или драки?
