Йон Колфер - Авиатор
И потом весь мир вокруг стал водой, и Конор с радостью позволил течению унести себя.
«Может, на этот раз я не проснусь, — мелькнула мысль. — Хотел бы я никогда не просыпаться».
Однако он пришел в себя много часов спустя, Линус Винтер склонился над ним, с его пальцев капала зеленая мазь.
— Снова без подорожника не обойтись, — объяснил он. — Это становится привычным.
Конор закрыл глаза, опасаясь, что расплачется. И так лежал долго, тихо-тихо, глубоко дыша через нос, чувствуя холодную мазь на виске, куда ударил его великан, и на руке, где все еще жгло клеймо.
«Должно же это когда-то кончиться? Как долго разум в состоянии выносить эти пытки?»
— Ты спал почти двенадцать часов. Я сохранил твою порцию. А сейчас выпей немного воды.
«Вода».
Одно это слово заставило Конора полностью пробудиться. Горло пересохло от жажды.
«Основной инстинкт любого человека — выжить, — как-то говорил ему Виктор. — И, следуя этому инстинкту, он в состоянии вынести почти все».
— Воды… — прохрипел мальчик и приподнял голову, чувствуя, как по лбу стекает сок подорожника.
Винтер поднес к его губам грубую глиняную чашку и потихоньку влил в горло воду. Для Конора вода имела вкус жизни, и вскоре у него уже хватило сил самому держать чашку. Он медленно сел и испустил благодарный вздох.
— А теперь ты должен поесть, — сказал Винтер. — Нужно поддерживать силы. Любая болезнь здесь может убить тебя.
Конор засмеялся, нервно вздрагивая. Как будто ему угрожает смерть от болезни! «Убойный баран» получил три фунта за каждодневное избиение его; вот это Конор вряд ли переживет.
Винтер вложил в руку Конора неглубокую миску.
— Что бы ни случилось с тобой и что бы ни произошло в будущем, никакие молитвы не помогут тебе, если ты будешь слаб.
Конор уступил и взял кусок тушеного, уже остывшего мяса. Вряд ли это блюдо выглядело аппетитным, даже когда было горячим. Мясо жесткое, с большой прослойкой сала и пережаренными краями. Но мясо давало силы, а силы — это то, что ему понадобится, когда он снова окажется в колоколе наедине с безумным «бараном».
— Теперь, — сказал Винтер, — расскажи, что произошло сегодня. Тебя принесли сюда на доске. В первое мгновение я даже не мог нащупать пульс.
Конор с трудом жевал очередной кусок мяса, скользкий от жира и по вкусу похожий на резину.
— Они оставили меня в водолазном колоколе с одним из этих «Убойных баранов».
— Опиши его.
— Крупный такой. Просто огромный. Весь в татуировках. На костяшках пальцев Б.О.Л.Ь. и…
— Перечень расценок на груди, — закончил за Конора Винтер. — Отто Маларки. Он у них старший. Этот зверь избил столько людей, что и не сосчитать, а считать он умеет, в особенности когда речь идет о деньгах.
— Ему много заплатили, чтобы избивать меня каждый день. Вот как они хотят сломить меня.
— Простой, но эффективный план, — признал Винтер. — Поставить крупного человека избивать мелкого. Эта тактика срабатывала всегда, даже с Наполеоном.
Конор отпил еще воды. Теперь, когда ощущения вернулись, он чувствовал в ней привкус селитры.
— Должно же быть что-то, что я могу сделать.
Винтер задумался, приглаживая повязку на глазах длинными пальцами пианиста.
— Эта проблема важнее, чем все те неприятности, справляться с которыми я собирался научить тебя. С Маларки нужно разобраться, если хочешь выжить, юный Конор.
— Да, но как?
— Тебе нужно отдохнуть. Ложись и вспоминай свои сильные стороны. Используй все, чему тебя когда-либо учили. У тебя наверняка бывали мрачные часы, когда ты лелеял мечты о насилии; сейчас самое время припомнить их. У тебя должны быть таланты; ты высокий, сильный мальчик.
— Ну, допустим, у меня есть таланты. И что тогда? — спросил Конор.
— Еще один простой план. Даже древнее первого. При следующей встрече с Маларки ты должен немедленно убить его.
«Убить его!»
— Не могу. Я никогда…
Винтер мягко улыбнулся.
— Ты славный парень, Конор. Добрый. Убить человека — эта мысль ненавистна тебе.
— Да. Я не из тех…
Винтер предостерегающе поднял палец.
— Мы все не из тех. Выживание — основной инстинкт. Ты восприимчив, так мне кажется, поэтому я могу помочь тебе на пути к убийству. Лишившись зрения, я стал специалистом в воссоздании образов у себя в голове. Могу видеть концертные залы своей юности. Требуются лишь время и сосредоточенность, чтобы картинка приобрела законченный вид. Каждое обтянутое бархатом кресло, каждый софит, каждый позолоченный ангел. — На несколько долгих мгновений Винтер затерялся в своем красочном прошлом; потом звуки и запахи Малого Соленого разбили вдребезги возникший перед его мысленным взором образ. — Тебе нужно сделать вот что: закрыть глаза, вообразить человека, загнавшего тебя сюда, и использовать ненависть к нему, чтобы пробудить в себе инстинкт убийцы.
Конор не нуждался в долгой сосредоточенности. Лицо Бонвилана мгновенно всплыло в сознании — и полные ненависти глаза, и презрительная усмешка.
— А теперь, Конор, скажи: как тебе кажется, ты можешь убить?
Конор вспомнил все, что Бонвилан сделал с семьей Брокхарт.
— Да, — сказал он. — Могу.
На лице Линуса Винтера возникла грустная улыбка.
— Мы все можем. Спаси, Господи, наши души.
ГЛАВА 7
Вилка дьявола
В двери напротив койки Конора Брокхарта имелось маленькое прямоугольное окошко. Примерно три раза в течение каждого часа мимо него проходил охранник с фонарем в руке. Мерцающий оранжевый свет проникал в полумрак камеры, отбрасывая неясный танцующий отблеск на руку Конора, когда он поднимал ее, чтобы взглянуть на «поцелуй» Малого Соленого. Там, уже покрывшаяся корочкой, была буква «С». Он заклеймен навеки, он преступник.
В душе Конора возникло странное ощущение спокойствия. Просто происходящие события были настолько грандиозны, что он не мог никак повлиять на них, и это принесло ему своеобразное чувство свободы. Оставалось одно: сконцентрироваться на Отто Маларки, смертоносном «Убойном баране», с таким удовольствием свалившем с ног свою жертву в водолазном колоколе.
«Неужели нужно убить его? Неужели нет другого выхода?»
Нет, решил он. Как ни печально, но вопрос стоял так: либо Отто Маларки, либо он сам. И хотя Конор никогда не страдал избыточным самомнением, он искренне верил, что может предложить человечеству больше, чем кровожадный Маларки. Самое меньшее, он приложит все усилия, чтобы никого и никогда больше не убивать.
«Но как убить Маларки? Как?»
