Григорий Гребнев - Пропавшее сокровище. Мир иной
— Это не имеет значения, князь, — быстро ответил Джейк.
— Вы хотите найти… книги царевны Зои и Ивана Грозного? Напрасный труд… Я искал их здесь больше тридцати лет… и нашел…
Последнее слово старик не сказал, а прошептал, но этот звенящий шепот, как порыв ветра, можно было услышать и на берегу озера.
Кортец подошел к нему и вытаращенными глазами уставился в немигающие, сурово устремленные вперед глаза старика:
— Вы… нашли?…
— Нашел! — твердо, как последнее слово клятвы, вымолвил старик и тотчас же заговорил сам с собой, торопливо, то пришептывая, то крича: — Нашел пустой тайник! Совсем пустой!.. Грабители растаскали древнюю библиотеку… Но они не унесли ее далеко!
— Да? А где она? — Кортец вцепился в его рукав.
Старик молчал, будто припоминая давний сон. Он беззвучно шевелил губами и глядел в треснувший, грозно нависший над ним потолок.
— Да говори ты, старый пень! — грубо рявкнул Джейк.
— Спокойно, Джейк! — сказал Кортец. — Продолжайте свой рассказ, князь…
— Они… рассовали древние книги… по всему монастырю… Я десять лет собирал их… Я собрал и вновь захоронил их… Теперь уже никто… не найдет эти книги… — глухо сказал старик. — Никто!..
Кортец и Джейк напряженно смотрели на старого сторожа. Он молчал.
Кортец хотел что-то сказать, но Джейк властным жестом остановил его.
— Князь Платон… — заговорил он тихо и вкрадчиво, так, как говорил когда-то в кабинете Кортеца. — Доверьтесь нам. Мы люди вашего круга. Мы поможем вам унести отсюда всю древнюю библиотеку. Вы поедете в Париж вместе с месье Кортецом…
Старик перевел глаза на смиренную физиономию Джейка. Он будто вернулся на землю из какого-то глухого подземелья и еще не мог понять, чего хочет от него этот прилизанный, чистенький юноша.
— В Париж? — спросил он и внезапно рассмеялся своим глухариным, клокочущим смехом. — Нет, господа, мне ваш Париж не нужен… Мне нужно только одно: отыскать среди древних книг… индийский свиток с рецептом… Он вернет мне силы, память, вернет жизнь…
— Мы поможем вам найти индийский рецепт, — проникновенно зашептал Джейк. — У этого господина есть знакомые профессора, знающие все индийские наречия…
— Нет! — крикнул старик. — Родной брат украл у меня план тайника! Больше я никому не верю! Я не отдам вам древние книги… Я нашел их!.. Я спас их от гибели! Я! Один я!.. Они мои… И больше ничьи!..
Джейк обменялся быстрым взглядом с Кортецом и, отбросив вкрадчивый тон, заговорил уже с угрозой:
— А если мы расскажем, кто вы такой? Если докажем, что вы присвоили себе ценности, принадлежащие советской власти?
— Да, да! — подтвердил Кортец, глядя пылающими глазами на старого маньяка. — Вы знаете, что с вами сделают коммунисты?…
Старик поглядел на Кортеца, затем на Джейка и ответил внятно и спокойно:
— Знаю. Они отнимут у меня мои сокровища, а меня посадят в тюрьму как вора…
— Вот именно! — воскликнул Кортец. — Вы умный человек, князь!
— О да! — со смехом воскликнул старик. — Я умный человек… И потому я знаю… что вы ничего… и никому про меня не расскажете… Вы сами в моих руках, господа…
Он хитро прищурился, и Кортец с Джейком вновь услыхали глухариное клохтанье.
— Знаете что? — неожиданно оборвав смех, резко сказал старик. — Убирайтесь вы оба… туда, откуда пожаловали… пока я первый не заговорил… Вот вам, господа… ответ князя Платона Бельского…
Он грубо оттолкнул сперва Джейка, затем Кортеца и неуклюже полез в пролом…
Джейк выхватил нож, но Кортец схватил его за руку:
— Джейк! Опомнитесь!
— Проклятая старая развалина! — позеленев от бешенства, прошипел Джейк, но нож спрятал. Его «азбука Морзе» после долгого перерыва работала полным ходом…
— Нам надо хорошо подумать, — сказал Кортец. — Идемте, Джейк…
* * *— Что он сказал? — шепотом спросил Волошин.
— «Нам надо хорошо подумать. Идемте, Джейк…» — перевела Тася последнюю французскую фразу, произнесенную в «каменном мешке».
— Значит, «товарища Богемского» зовут Джейком?… — сказал Волошин. — Ого! Это любопытно!
Тася и Волошин полежали еще минуты две на настиле, пока не затихли шаги Кортеца и Джейка.
— А теперь надо бежать немедленно в милицию, — решительно сказал Волошин, помогая Тасе встать и отряхивая ее платье от пыли.
— А это не обязательно, товарищ Волошин! — произнес кто-то почти рядом с ним.
Тася и Волошин оглянулись и увидели, что из расселины соседнего каземата выбирается весь испачканный пылью художник Еланский. Волошин смотрел на него взглядом Фауста, впервые увидевшего Мефистофеля. Еланский продолжал:
— Вы еще в Москве обратились в милицию по поводу исчезновения писем Евгении Бельской. Этого вполне достаточно, — он вынул из кармана какую-то бумажку. — Вот ваше заявление начальнику уголовного розыска… Бонжур, камрад Березкина! — обратился он к Тасе. — Компренэ ву франсэ?…
— Уй… — растерянно ответила Тася.
— Трэ бьен! — с отличным французским прононсом воскликнул Еланский. — Значит, вы все слыхали и все поняли?
— Позвольте! — настороженно глядя на него, воскликнул Волошин. — Кто вы такой?
— Ах да! Я забыл представиться. — Еланский вынул из кармана удостоверение и протянул Волошину: — Я сотрудник комитета государственной безопасности майор Руднев… Ваше заявление через милицию и уголовный розыск попало к нам.
Волошин и Тася переглянулись.
— Вы прибыли по моему заявлению и ничего мне не сказали? — сконфуженно и даже с обидой произнес «Волошин.
Руднев усмехнулся:
— Не обижайтесь.
Столь внезапно превратившийся в майора госбезопасности «художник» быстро и лаконично изложил перед комсомольцами свой план действий. Он считал, что спугивать непрошеных гостей раньше времени не следует. Руднев не сомневался, что Кортец и Джейк все же рано или поздно узнают, где князь-сторож зарыл найденную им библиотеку Грозного.
— Пускай поработают, раз уж приехали сюда, — заключил он.
Отныне Тася должна была внимательно наблюдать за Платоном Бельским, а Руднев и Волошин — за обоими «туристами». Начальник Сиверского районного управления милиции, оказывается, был информирован о миссии майора Руднева и готов был оказать ему поддержку в любой момент. Однако до поры до времени в монастыре не должен был появляться никто из представителей милиции.
Профессора решили не тревожить.
Как ни предусмотрителен был Руднев, он не учел, что события в монастыре начнут разворачиваться необыкновенно стремительно.
