Василий Веденеев - Опекун безумца
Время тянулось томительно долго. Сарджент усмехнулся: увешан оружием — «магнум» и «Смитти» — как рождественская елка хлопушками. Они играли с ним, они решили для себя: «Ничего не сообразит, а если и сообразит, будет молчать; и здоровый человек предпочтет не вступать в неравное противоборство, тем более Сарджент, переживший так много за последние годы». Брюса бесила их уверенность. Нельзя так нагло купаться в безнаказанности, он усматривал в происшедшем не только преступление, но и откровенную издевку. Еще он думал о месяцах заточения настоящего Кэлвина, которого прятали неизвестно где перед тем, как убить, что же касается Лэнда, Сарджент не сомневался: актера уже нет в живых.
Брюс старался не выходить на освещенные участки тротуаров, не приближаться к проезжей части, чтобы его случайно не увидели из некстати подкатившей патрульной машины: случись такое, и капитан Макги узнает, что Сарджент в городе и крутится неподалеку от «Бо-Сит». Теперь Брюс знал: Макги с ними, его заставили или, скорее, попросили — Макги никогда не мог отказывать влиятельным лицам.
Брюс толкнул дверь и вошел в «Бо-Сит». Быстро проскользнул в коридор и направился к туалетной комнате. Не доходя до нее, оглянулся — никого — и нырнул в завешенную тяжелой портьерой дверь рядом с бильярдной. Стук шаров и голоса заглушили скрип двери. По скудно освещенной лестнице поднялся на второй этаж. Еще одна дверь — и на Сарджента нахлынул сладковатый запах дешевой косметики. Осведомительница капитана Макги Лили Паоро сидела перед трюмо, наводя лоск на потрепанную физиономию. Сарджент запер дверь. Щелчок замка подбросил мисс Паоро на стуле, она подняла глаза и в зеркале увидела Сарджента.
— Привет, Лили! Надо поговорить. — Сарджент опустился на банкетку.
Лили заерзала, нервно расчесывая щеткой волосы, взмолилась:
— Я ничего не знаю.
— О чем? — перебил Сарджент.
Лили поняла, что допустила оплошность, и поспешно выпалила:
— Ни о чем.
— Тогда поговорим ни о чем. — Брюс поднялся, направился к Лили.
Несладко разглядывать в зеркале, как к ней медленно приближается человек, о котором болтают всякое… Глаза Лили забегали, пальцы с ногтями цвета сливы скомкали бумажную салфетку.
— Лили, молчать не получится.
— Я знаю, — женщина всхлипнула, — я боюсь…
Сарджент знал, что она не так уж и боится. Начался торг, и мисс Паоро прикидывает, сколько бы сорвать.
Брюс отошел в сторону, опустился на затертый до серости диван с облупленными витыми ножками. Он знал, что сейчас Лили прокручивает в своих куриных мозгах липу, которую попытается выдать за чистую монету. Сарджент потянулся к скрытому под пиджаком револьверу.
Мисс Паоро облизнула губы:
— Не надо…
— Отлично. — Сарджент опустил руку. — Давай…
С первых же слов он понял, что Лили не лжет. Многого она не знала, но Хорхе Носарь давным-давно работал на Майера, и в тот вечер они провели Сарджента.
Хорхе Барселонца завербовал Нелсон. Сарджент моментально вспомнил дворецкого в особняке, куда он подъезжал каждое утро для сопровождения безумца; Брюс еще тогда удивился, что он и Нелсон отнеслись друг к другу, как профессионалы — подчеркнуто нейтрально и даже скрыто дружелюбно.
— Почему Нелсон и Майер выбрали «Бо-Сит»?
— Я подсказала… — Лили вспомнила нечто сугубо личное и неприязненно передернула плечами, — мы прожили с Нелсоном полтора года.
— А сейчас?
— Он уехал, — Лили прикусила губу, вовсе не потому, что сболтнула лишнее. Сарджент догадался: с отъездом Нелсона рухнула последняя надежда мисс Паоро устроить личную жизнь, и, в сущности, вся возня вокруг — и банда Майера, и приход Сарджента, и необходимость грязной работы в полуподпольном игорном заведении — казалась Лили мелкими неприятностями на фоне груды обломков личной жизни.
— Почему уехал Нелсон?
Лили рассказала, что после того, как Сарджента посадили в тюрьму, внезапно умер один из друзей Нелсона, и Бэби (так называла Нелсона Лили) заметался, он решил, что началось иссечение метастазов.
Отчего убили Кэлвина, она не знает, но Нелсон боялся Майера и часто по вечерам, перед тем как лечь спать, говорил: «Ты их не знаешь».
— Нелсон не предложил тебе уехать с ним?
— Он мне присылал деньги. Он не жадный.
Сарджент догадался: в устах Лили это высшая похвала.
— А три месяца назад позвонил мужчина из Анкориджа и сказал, что Бэби нанялся на рыболовецкое судно и его тралом, что ли, или лебедкой сошвырнуло в море. Штормило, и его не смогли выловить… ужасно…
— И это все?
— Все. — Глаза Лили полыхнули огнем, как у затравленного зверька.
По тому, как испуганно Лили сказала «все», Брюс видел: нет, не все; она утаила главное. «Что бы это могло быть?» — размышлял он. Сарджент встречался с людьми типа Нелсона. Если им угрожает опасность, такие всегда припасают подарок для недругов на случай, если от тех будет исходить опасность. Нелсон знал немало и мог оставить после себя мину замедленного действия. Попробовать?
— А разве он не сказал тебе о подарке?
Лили подалась вперед, выпятила подбородок:
— Мне не два года. Нашел дуру, колоть полено на чурбачки.
Сарджент поднялся. Жесткие меры, но это не его выбор, других не оставалось. Он с маху ударил по густо намазанному кремом лицу, выхватил револьвер, ткнул в жирно блестящий белый лоб, грубо, обдирая кожу. Лили взвизгнула.
Сарджент нарочно провернул барабан револьвера, зная, как сухие щелчки действуют на впечатлительных людей, ничего не смыслящих в оружии.
Ненависть, которой так не хватало Сардженту, захлестнула его с головой: он выстрелит, если этот кривящийся в страхе рот, алеющий пятном помады, не раскроется сейчас же.
Лили это сообразила мгновенно — от кривляния не осталось и следа, она будто сразу постарела на десяток лет.
— Нелсон записал кассету.
— Где она?
— У меня дома.
— Где именно?
— Не знаю. Он оборудовал тайник без меня, я была на работе, и предупредил, что делает это нарочно: зачем мне знать лишнее.
— Ключи! — Сарджент протянул руку. Мисс Паоро покорно выложила связку и пояснила, как быстрее добраться до ее дома.
Майер сидел перед человеком в ортопедическом ботинке. Пили кофе.
— Ничего особенного. — Майер постучал ложкой по блюдцу. — Не вижу причин для беспокойства. Подергается немного, и все. Он ничего не может сделать. Вчера взорвали еще один самолет. К этому стали привыкать. Вроде так и положено.
Человек в ортопедическом ботинке, с трудом приволакивая ногу, обогнул стол.
— Звонил генерал Орэдж. На границе между интересующими нас странами — ожесточенные перестрелки в шести секторах на протяжении всей недели. Генерал не скрывал радости.
