Джон Нэнс - На орбите (в сокращении)
— Для возвращения у него остался пятнадцатиминутный запас кислородной смеси, — говорит Арли Керр.
Дайана старается отключиться от этих разговоров, сосредоточиться на каскадах цифр, которые мелькают на экране, но все мысли ее только о Кипе, отделенном от нее столькими километрами. Столь сильные эмоции пугают Дайану, ей кажется, что она уже не владеет собой и с сияющими глазами мчится туда, где ее ожидает любимый. Кип дорог ей, и это еще предстоит осознать.
Дайана качает головой, словно желая разом искоренить нелепые девичьи фантазии. В конце концов, он женатый человек.
Эту мысль прерывает крик:
— Слушайте все! Внешний люк «Бесстрашного» только что закрылся, в кабине отмечен спад давления!
На борту «Бесстрашного», 10 ч. 12 мин. по тихоокеанскому времени
Странно, думает Кип, возвращение внутрь корабля породило в нем ощущение, что он сорвал отличный концертный номер. Но ведь он же убедил себя в том, что стоит в последний раз попытаться включить двигатель — вдруг ему удалось что-то исправить. А теперь он сидит перед панелью управления, думая о том, что, если двигатель сработает, ему, Кипу, придется провести летательный аппарат через атмосферу. Не говоря уж о том, что нужно будет придумать, как и где приземлиться. Успешно произвести ремонт в открытом космосе, сойти с орбиты, войти в атмосферу — и все только для того, чтобы грохнуться на землю и погибнуть при неумелой посадке, это было бы ужасно. Тогда у него появились бы все основания подать жалобу самому Ди Фазио.
Эта мысль вызывает у Кипа улыбку. «Да. Если они угробят меня плохой наземной подготовкой, я с ними больше и разговаривать не стану».
Шутливый настрой лишь маскирует глубоко затаившийся страх. Кип открывает инструкции и начинает читать, стараясь не спешить, не забегать вперед. Но времени осталось мало.
«Кто-то там, внизу, — думает Кип, — решил написать эти инструкции так, чтобы они были понятны и сущему дилетанту». Но даже при том, что у него на счету дюжина полетов на планере и пара полетов на одномоторной «сессне», Кип никогда еще не чувствовал себя таким отъявленным дилетантом. Он пытается отыскать сведения об использовании кнопки «АВТОПИЛОТ», однако они либо отсутствуют, либо ему не удается их найти. Придется вручную вести корабль, выдерживая ориентиры и угол спуска, пока он не достигнет 145 тысяч метров.
Кип вдруг осознает, что всерьез обдумывает вхождение в атмосферу и самостоятельное управление полетом. Но ведь если двигатель не включится, все это останется чистой воды теорией.
И в тишине кабины вдруг раздается громкое:
— Нет! Я попытаюсь попасть в самую точку и, если мне это удастся, начну жить по-настоящему. Я сделаю это, даже если попытка будет стоить мне жизни.
Говорить громко после стольких дней безмолвных размышлений, оказывается, на удивление приятно.
— Ну так что, мы готовы?
Он смотрит на индикатор высоты. Чтобы вернуться домой, потребуется пять минут торможения двигателем при перегрузке в 3g. Если он промедлит с включением двигателя, его отнесет на восток, далеко от Мохаве.
Внезапно он, повинуясь непреодолимому желанию, притягивает к себе ноутбук.
Ладно, мне осталось сказать еще пару вещей. Во-первых, я только что побывал снаружи, попытался там кое-что починить. Я понятия не имею, удалось ли мне это, но через несколько минут попробую еще раз включить двигатель. Во-вторых, я наконец понял нечто для меня очень важное: оказывается, до этого времени я вовсе не был Кипом Доусоном — пока не заставил себя честно рассказать о себе все. И теперь я выбираю жизнь на моих условиях, и, даже если наслаждаться ею мне осталось лишь несколько минут, все равно ощущение чудесное.
Остается меньше минуты. Кип помещает ладонь над ручкой управления, слегка двигая в воздухе пальцами, отгоняя паническую мысль о том, что двигатель не заработает. Еще как заработает. Он заставит его заработать. Он будет думать только о хорошем. О предстоящем деле.
Он смотрит, как секундная стрелка проходит десятисекундную отметку, и, не в силах справиться с собой, начинает вслух отсчитывать секунды:
— Девять, восемь, семь…
Кажется, что слова эти отдаются в маленькой кабинке эхом, прежде Кип такого не замечал.
— Две, одна — а вот и зажигание!
Указательный палец Кипа опускается на кнопку «ВКЛЮЧЕНИЕ» и с силой жмет на нее. Раздается щелчок. Но и только.
Секунду Кип сидит, продолжая жать на кнопку — точно двигатель просто обдумывает случившееся и может того и гляди заработать. Однако секунды превращаются в минуту, и Кип, сняв палец с кнопки, нажимает на нее еще несколько раз — словно стараясь внушить двигателю: «Приказываю тебе включиться!»
Но двигатель не подчиняется. Кип снимает руку с пульта, мысленно перебирает все, что требуется для включения. Инструкция лежит у него на коленях, Кип находит нужную страницу и принимается медленно просматривать ее, дважды проверяя каждый переключатель, сознавая, что прошло уже больше полутора минут и, если двигатель все-таки заработает, приземляться ему придется к востоку от Мохаве.
— Первый и второй переключатели зажигания должны быть отключены. Так и есть. Первое и второе реле аварийного отключения зажигания должны быть включены. Где они? А, вот, справа.
Он смотрит на только что названные им переключатели. Маленькие крышки из красного пластика закрывают каждый, чтобы их случайно не зацепили рукавом или ладонью. «Так отключены они в закрытом состоянии или включены?» — думает Кип, приподнимая одну из крышек и разглядывая металлический рычажок.
Отключен. Переключатель отключен.
— Минутку. — Он открывает обе крышки, перемещает рычажки в положение «включено» и снова дважды перечитывает инструкцию. — Только, ради бога, не говорите мне, что именно из-за этого двигатель четыре дня назад не заработал!
Кип не может вспомнить, в каком положении были тогда рычаги. Но по крайней мере теперь они включены.
Его дыхание учащается, он чувствует, как у него колотится сердце, как краснеет лицо — скорее от стыда, чем от предвкушения победы. Выходит, все это произошло с ним потому, что четыре дня назад он действовал не по инструкции?
Однако и эта мысль мгновенно отходит на второй план. Кип думает: все то, чему он научился, смирившись со своей кончиной, другим не удается узнать и за целую жизнь! Он отправляется домой.
И снова указательный палец Кипа вонзается в кнопку зажигания.
На борту «Союза», 10 ч. 39 мин. по тихоокеанскому времени
— Одна тысяча метров, скорость сближения пять метров в секунду, — произносит Михаил спокойным голосом человека, ощущающего себя на передовом рубеже технологии более чем уютно.
