Иван Винаров - Бойцы тихого фронта
В Вене в то время нашли убежище и многие болгарские политические эмигранты, покинувшие пределы родины после кровавых событий сентября 1923 г. и апреля 1925 г. Большая часть из них приехала из Югославии, где после Сентябрьского восстания сосредоточился главный контингент нашей эмиграции. Из Югославии прибыли и руководители восстания — Васил Коларов и Георгий Димитров. Они основали здесь Заграничный комитет (будущее Заграничное бюро) ЦК партии и начали издавать нелегальную газету «Работнически вестник», доставлявшуюся на родину по тайным партийным каналам. В Вене была издана на нескольких языках брошюра «Кровавые злодеяния буржуазно-националистического правительства».
Мой приезд в Вену не был неожиданным для Васила Коларова, которого я случайно нашел по его старому адресу. Несмотря на то, что они с Димитровым составляли Заграничный комитет партии, Коларов непрерывно ездил в Москву и ряд других столиц Европы. В связи с этим фактическим представителем Заграничного комитета являлся Георгий Димитров.
— Пока будешь работать здесь, — сказал мне Васил Коларов. — Огромное большинство уцелевших партийных кадров перешло границу и находится в Югославии. Нужно приложить все усилия, чтобы спасти их. Эти кадры — золотой фонд партии…
Спасение болгарских коммунистов должно было осуществляться по линии МОПРа — Международной организации помощи революционерам, находившейся в Москве.
Борьба за спасение болгарских революционных кадров началась после поражения Сентябрьского восстания. Перейдя границу и обосновавшись в Нише, Васил Коларов и Георгий Димитров направили телеграммы Коминтерну и МОПРу с просьбой обратиться к мировой прогрессивной общественности с призывом выступить против выдачи болгарскому правительству бежавших в соседние балканские страны повстанцев, бороться за оказание им материальной помощи, за спасение их семей, оставшихся в Болгарии, от зверской мести бесчинствующих фашистских банд. Такие же письма и телеграммы были направлены правительствам Румынии, Греции и Турции, демократическим организациям и видным общественным деятелям этих стран. Болгарские коммунисты настаивали на прекращении дальнейшей выдачи бежавших повстанцев и оказании им помощи. Руководители восстания немедленно уведомили ряд крупных европейских газет и известные во всем мире телеграфные агентства о событиях в Болгарии и просили их присоединиться к протесту против кровавых издевательств над восставшим народом. Кроме того, они добивались вмешательства европейских обществ защиты прав человека и гражданина, взывая к совести всех честных людей мира.
В результате этих энергичных мер по всей Европе поднялась волна протеста. Многие видные европейские ученые, писатели, общественные деятели выразили публичный протест против бушевавшего в Болгарии террора: в ряде европейских городов проводились демонстрации протеста, собрания, митинги. Самым мощным и единодушным был протест советской общественности, категорически поддерживавшей дело восставшего народа и предупреждавшей, что трудящиеся Болгарии не одиноки, что на их стороне весь многомиллионный советский народ, советское государство…
Правительства Греции и Румынии, хотя официально и не объявили свои границы открытыми, приказали пограничным властям в дальнейшем не отправлять обратно болгарских политических деятелей, просивших политического убежища. Смягчило свое отношение к повстанцам, перешедшим границу, и правительство Турции, до того немедленно высылавшее в Болгарию каждого болгарского эмигранта, схваченного на турецкой территории.
Следующей заботой Коларова и Димитрова было сосредоточить политических эмигрантов в Югославии, где власти относились к ним наиболее благосклонно. Болгарских политэмигрантов, сосредоточенных главным образом в Нише, временно устроили на работу, а на средства, полученные из МОПРа, организовали общежития, открыли мастерские и столовые, купили одежду и обувь, обеспечили медицинскую помощь и пр. Самые значительные денежные средства, больше всего одежды и продуктов питания для политэмигрантов прислали различные советские организации. В Советском Союзе не хватало продовольствия, топлива, одежды, обуви, советский народ все еще недоедал, но, когда понадобилась помощь, он ни на миг не поколебался.
Как известно, политическая эмиграция, сосредоточенная в Югославии, представляла одну из главных ударных сил партии в деле подготовки нового вооруженного восстания, решение о котором было принято на Витошской конференции в мае 1924 года. И сотни видных деятелей партии и руководителей восстания снова вернулись в страну, чтобы восстановить разгромленные партийные организации, вооружить и сплотить для новых боев партийные ряды.
Наряду с военно-организаторской и политической работой Заграничный комитет проявлял заботу о доставке оружия. В то время, когда мы совершали свои рейсы на парусниках через море, значительное количество оружия ввозилось в страну с севера, запада и юга. С севера поступало австрийское оружие, закупленное Заграничным комитетом в Вене и отправляемое в страну по Дунаю в трюмах торговых пароходов; с юга поступало оружие, Доставленное приверженцами левого национал-революционного движения Эгейской Македонии, руководимого Василом Манолевым, бывшим верным соратником Яне Санданского и первым помощником Тодора Паницы; с запада поступало оружие из Югославии. Его переносили через границу на плечах болгарские политэмигранты.
Летом и осенью 1924 года в страну нелегально возвратились многие видные деятели партии. Одни из них получили задание возглавить военно-организаторскую работу, другие — политико-организационную, а третьи — Йордан Кискинов, Тодор Грудов и Георгий Златков — создать в горах партизанские отряды.
Вместе с коммунистами в страну возвращались для участия в подготовке восстания левые «земледельцы», приверженцы линии единого фронта, а также македонские федералисты во главе с Тодором Паницей, развернувшие революционную деятельность главным образом с Пиринском крае.
Работа велась в условиях глубокого подполья.
Но подготовка к новому вооруженному восстанию не осталась тайной для правительств соседних государств. Первой реагировала Югославия, где коалиционное правительство Давидовича сменилось реакционным режимом Пашича. Вслед за ней и королевско-помещичье правительство Румынии официально предупредило, что «оно не будет стоять в стороне, если события в Болгарии разовьются в пользу большевиков». А угрозы румынской реакции не были пустой фразой: слишком свежо в памяти народов было воспоминание об открытой военной интервенции Румынии в 1919 году против Венгерской советской республики.
